Йона

– Орди тоже рад, – прогудел он и ответил объятием.

***

Сколько себя помнила Йона – Орди всегда был. Он был с ними с самого начала, еще с Марса. Сначала он служил отцу…

Конечно, тогда он не был никаким Орди. NUP-19376, где аббревиатура означала Nu Unia’s Pauer (Новая Мощь Унии), а дальше – порядковый номер, с которым он сошел с конвейера. H7 создавались срочно на замену H6, не желавших подчиняться Унии, и произвели их немыслимое количество. За сходство формы головы на фоне длинного, высокого туловища, люди дали этой серии роботов прозвище «молоток». Основой для них послужили H5 – такие же крупные, мощные, трудноуничтожимые, легко пересобираемые; но внутренняя начинка – от более сложных и дорогих андроидов H6.

В отличие от своих собратьев Орди благодаря маме имел аналоговый сопроцессор и блок ИИ-хостинга, установленный вместо блока работы с оператором, который заменял «молоткам» умение саморазвиваться и взаимодействовать с искусственными интеллектами.

Имя Орди придумала ему мама. Вышло это случайно. Когда маме удалось, наконец, запустить его разрушенную операционную систему, он задергал головой и начал без конца произносить набор слов на староиспанском. Каждый раз фраза начиналась со слова ordenador principal.

***

Йона очнулась. За окном мерцали звезды. Слышно было как шуршит ветер по крыше. Йона пролежала так несколько минут, пытаясь заснуть, но не смогла. Что-то не так.

Она пошарила по кровати рукой. Ага, Ахиллеса нет. Скорее всего, сегодня он спит у мамы. Если снова гулять не ушел.

Йона спустила ноги с кровати, прислушалась. Она напрягла свой слух до предела, что даже слышала тиканье часов на первом этаже. Орди. Она не чувствовала Орди. Его не было дома.

Йона быстро подошла к нише с вещами справа от двери, накинула халат, висевший рядом. Стараясь не шуметь, но достаточно быстро метнулась к перилам и посмотрела вниз. Орди не было на привычном месте под лестницей, где он переходил в режим гибернации и иногда подзаряжался. Не было его и дома, Йона это чувствовала наверняка.

«Куда он мог уйти посреди ночи?», – подумала Йона. Орди никогда не делал так. Всегда, если уходил, предупреждал «куда», и о том, «когда» примерно вернется.

Йона спустилась вниз и напрягла все свои чувства. Возникло стойкое ощущение, что Орди вышел наружу, через главную дверь.

Йона проследовала через кухню, зал, надела обувь и вышла.

Орди стоял за забором и неподвижно глядел в одну точку вдали, где хоть и неярко, но горел огнями полис. Йона прошла через двор, вышла за калитку. За все это время Орди не шелохнулся. Йона подошла и прикоснулась к нему.

– Орди?

Послышался шум механизма, робот повернул голову.

– Что с тобой? – спросила Йона.

– Не знаю, – ответил Орди. Послышался звук его вздоха.

Йона не стала настаивать, просто встала рядом. Было прохладно и она застегнула халат на те несколько пуговиц, что на нем остались. Она смотрела на полис, на звезды. Небо было ясное, безлунное, и напоминало балахон зведочета, по которому рассыпали тысячи блесток. Она нашла Альдебаран, Близнецов, ближе к горизонту блестело созвездие Персея. Ей показалось, что она узнала Венеру и Юпитер, но не была до конца уверена. Созвездия в Северном полушарии были другими, не такими как в Южном. Там ориентировались по Южному Кресту, а здесь – по Полярной звезде в созвездии Малой Медведицы. Какие-то были такими же, как в Южном полушарии, только здесь она теперь смотрела на них с другой стороны, словно их перевернули с ног на голову. А некоторых и вовсе не было.

– Помнишь, как ты обучал меня земным созвездиям? – спросила Йона.

– Да, – прозвучал голос робота.

Когда-то она любила вот так смотреть на звездное небо с отцом. Он держал ее маленькую на руках, и показывал эти точки на небе, рассказывая удивленной малышке, что это целые миры. Лишь созвездия там были иные, совсем в иной узор складывались звезды на небосклоне Марса.

На юге в небе зависла не очень яркая группа объектов, напоминающая кучку метеоритов, застывших на орбите. Селеста… Конфедератская станция Casa Celeste. Одна из нескольких, не самая крупная. После уничтожения униатские мусоросборщики увели ее на ближнюю орбиту и установили аппарат для удерживания ее остатков в одном месте. В назидание конфедератам – чтобы знали, за кем космос. У Конфедерации есть все возможности для орбитальных и межпланетных полетов, но нет возможности их обезопасить.

– Как думаешь, там есть кто-нибудь? – спросил Орди, глядя в небо.

Сначала Йона подумала о колонистах, живших на станции; потом о колонистах на Луне и Марсе.

– Что ты имеешь ввиду? – спросила Йона. Вряд ли он спрашивает о чем-то, о чем сам знает не понаслышке.

– Бог, – произнес Орди. И взглянул на Йону.

– Бог? – вопрос сбил Йону с толку. – Бог?

Орди, продолжая глядеть на нее, заговорил:

– Когда я оказался в том соборе, я что-то почувствовал. Там были эти скульптуры, фрески… – Орди замолчал, словно собираясь с мыслями. – Это напоминало перехват контроля оператором, но при этом, я оставался свободным… – Орди снова замолчал. Взглянул на город, снова на Йону. – Знаешь, эти фрески, они ведь исчезли со стен, лишь мои сенсоры воспринимали то, что там было когда-то; скульптуры – большинство сломаны, я даже не знаю, кого они изображают – у меня нет сведений в базе данных. И сам собор, он уже больше столетия заброшен. Но там что-то было… Или кто-то… Я сначала думал, что там и правда кто-то есть… Прошелся несколько раз по округе, прежде чем уйти… Я вернулся в здание и… наступил момент, когда мир на какое-то время растворился. Я не знаю, как это объяснить. Я думал, такие ощущения доступны только людям. С одной стороны, меня охватила бессмысленность моего существования как робота. И одновременно – ощущение, что, может быть, за пределами моей жизни и всего, что меня окружает есть то, что люди называют «богом»… есть то, что может наполнить мою жизнь чем-то превосходящим все то, что в меня заложено, мой опыт, всю сумму моих знаний. Это странный для меня опыт. Или это сбой во мне, или это все реально. – Орди сделал паузу. – Но то, что я там ощутил, я чувствую до сих пор.

Йона долго смотрела на дергающийся всполох вокруг центральной камеры на лице робота. Поразило не только то, что он говорил, но и как. С эмоциями. От своего имени, не в третьем лице, как все униатские роботы, которым Орди когда-то тоже был. Это что-то новое… необычное… это пугало…

– Я даже не знаю, что сказать, – наконец вымолвила она. – Я никогда об этом.... я с таким не сталкивалась… в первый раз.

– Знаешь, что? – сказал Орди. Голос прозвучал странно, с какой-то непередаваемой интонацией, которая никогда ему не была присуща. – Орди стало жалко всех тех, кого он там убил. Это нормально?

Йона была поражена. Для такого робота, каким всегда был Орди, это действительно ненормально – он испытывает сострадание к врагам. Что же с ним такое случилось там, в развалинах румынского собора?

Глава 4

В современном мире больше не снимали кино. То, что снималось – короткометражные фильмы, не сильно отличающиеся от простой фиксации того, что происходит перед камерой, без замороченных спецэффектов прошлого. Последний фильм, о котором можно было найти упоминание в энциклопедии полиса, датировался 2411 годом – назывался он «Симулякры», довольно забавный, даже для своего времени, фантастический фильм. Снят он был на полном энтузиазме группой бывших кинематографистов, которые еще продолжали заниматься знакомым и любимым делом. Киностудии к тому времени уже тридцать лет, как канули в Лету, и не подлежали восстановлению – мир стремительно менялся, единство человечества распадалось, правительство Унии, известное как Совет, после безуспешных попыток навязать новое видение мира, объявило войну несогласным и занялось их истреблением – под благовидным предлогом «ради светлого будущего всего человечества».

Забавными же «Симулякры» казались Йоне из-за того, что фильм был данью любителям ретро – в нем, как в старинных кинокартинах, повествовалось о борьбе людей и машин друг против друга. Даже двести лет назад все более очевидным становилось, что машинный разум развиваясь, прекращает воевать – ему было гораздо интереснее познавать мир, чем разрушать его, изучать человека, чтобы совершенствовать себя, а не уничтожать его… Именно по этой причине Уния отказалась от развития ИИ и перешла к управлению роботами посредством операторов.

Фильмы в SU-24 привозили дважды в месяц, к выходным. Фильмы были разные, за субботу и воскресенье можно было посмотреть истории о любви, о космосе, о пришельцах, о прошлом и будущем, великих людях и событиях, и о многом другом. Йона даже не представляла, как можно было создавать такое количество разных историй на все вкусы.

Когда Маркус сказал, что хочет сходить с ней в кино, ей представилось, что пойдут они на романтический фильм, но Маркус выбрал фильм о супергероях. «Супергерои – значит супергерои. Зато с Маркусом. Наш первый фильм», – думала Йона, которой были больше по душе картины о настоящих людях – сильных, по-настоящему сильных, но обычных людях.

Кинотеатром на эти два дня каждый раз становился один из нескольких больших залов мэрии, располагавшийся на первом этаже. Йона с Маркусом пришли на вечерний сеанс, к шести. Йона надела то самое платье, которое было на ней в последний день учебного года. На запястье правой руки красовались часы, подаренные Маркусом. Оставалось еще двадцать минут до начала следующего фильма. За дверью слышался громкий, не очень разборчивый гул идущей картины. На входе в мэрию сидела Вита, одинокая женщина за пятьдесят, потерявшая мужа и детей, которая в обычные дни занималась в мэрии тем, что прибиралась в рабочих кабинетах и ухаживала за цветами на окнах. Сейчас она доставала из пластиковой коробки небольшие прямоугольные жетоны, которые назывались «билетами». В прежнем мире, помнила Йона, билеты покупали, и без них нельзя было попасть на свой сеанс. Сейчас же билеты, хоть на них и было выбито место, которое нужно занять в зале, на самом деле ничего не значили и были данью традиции. «Билеты» просто выдавались на входе всем желающим, потому что фильмы показывались бесплатно.

– Спасибо, – сказала Йона, получив свой жетон.

Маркус тоже поблагодарил Виту, и вместе с Йоной они прошли в холл. Здесь висели несколько красочных афиш к фильмам, которые демонстрировались в эти дни. Людей было немного, в основном, молодые ребята – девочки, как и Йона, вероятно, не очень разделяли любовь к супергероям, хотя было трое знакомых, которые пришли со своими молодыми людьми. Юноши подходили к Маркусу, здоровались, с интересом разглядывали Йону и незаметно, как им казалось, одобрительно кивали ему. Маркус улыбался, и понемногу смелел – если вначале они с Йоной заходили робко, по отдельности, то теперь не разнимали рук, а иногда Маркус обхватывал ее за талию и прижимал к себе.

– Хочешь мороженое? – спросил Маркус.

В пространстве между коридорами стоял большой автомат, раздающий свертки с мороженым. Обычно пустой и выключенный, сегодня он был полный и слегка гудел при работе. Йона была равнодушна к мороженому. Но ей захотелось сделать приятное Маркусу.

– Хочу, – произнесла она.

Маркус подошел к автомату, подозвал ее рукой.

– Какое хочешь?

– Арахисовое.

– Хорошо. – Маркус нажал нужный номер. Внутри автомата раздался шум, после чего внизу выпал сверток. – А я себе простой пломбир возьму, от арахисового я начинаю чесаться и чихать, – при этом он приподнял брови и слегка скосил глаза, делая вид, будто раскрывал ей страшную тайну. Йона улыбнулась.