– Понаблюдай за ним, подготовь его мягко, осторожно. Мне кажется, он примет тебя. И если я окажусь права – вы будете очень счастливы. Счастливее нас с Юджином.
Мама вздохнула при упоминании отца.
– Тоже начинать с Ци? – спросила Йона.
Вера помотала головой.
– Нет. Ему сразу правду надо говорить. Это, знаешь, такая тонкая материя – выдумка за выдумкой, потом запутаешься во вранье. Это все может сломать.
– А если он не удержит тайну? – спросила Йона.
Вера ответила не сразу, обдумывая ответ.
– Удержит, – сказала она твердо. – Он как Эланор, очень похож характером, не только внешне.
Мама улыбнулась, взглянула на дочь с прищуром:
– И если у вас все по-настоящему. У вас ведь все по-настоящему?
– По-настоящему, – улыбнулась Йона.
Вера притянула ее, поцеловала в макушку, погладила по голове.
– Вот и хорошо, – сказала Вера и крепко обняла. Потом отпустила из объятий и взглянула широко открытыми глазами. – Слушай, у тебя же теперь будет фамилия!
– Мама! – воскликнула Йона.
– А что? Раньше жены брали фамилии супругов. Ты тоже можешь! Будешь Крус!
Йона усмехнулась:
– Рано еще обо всем этом говорить. – Она сделала вид, что возмущена, что ей стыдно. Но в действительности ей было очень приятно.
– Приведи его как-нибудь к нам, – сказала мама.
Йона взглянула на нее с надеждой:
– Правда, мама?
– Правда.
Йона снова покрылась румянцем, внутри все трепетало. Было так неожиданно, неловко и приятно разговаривать об этом с мамой. Они еще долго сидели на лавочке, вспоминая всякие события из жизни и перешучиваясь. И Йоне было так хорошо, как, наверное, никогда прежде…
***
Вечером, сидя на своей постели, Йона переписывалась с Маркусом в сети полиса. Она улыбнулась, вспомнив слова мамы про фамилию. Да, сейчас это роскошь, родовые связи у людей настолько разорваны, что у многих вместо фамилий – прозвища. Мало кто знает линию своих предков.
– Йона Крус, – произнесла она. Слова, попав в уши, приятно растеклись по телу.
Она сообщила Маркусу, что пойдет с ним в кино. В ответ было ликование и большое, нарисованное от руки сердце. Йона улыбнулась и сделала то, чего никогда не делала раньше. Она переключилась в режим добавления, и вписала внутрь сердца, отправленного Маркусом, свое, тоже нарисованное от руки.
«Правда???» – высветилось сообщение от Маркуса.
«Правда» – ответила она.
Он нарисовал третье сердце внутри первых двух. Йона не осталась в долгу и вписала еще одно свое сердце. Так они рисовали до тех пор, пока Йона не завершила совместный рисунок восьмым сердечком в самом центре.
«Люблю!» – написал Маркус.
Йона подвела палец к планшету, подержала его несколько секунд, осознавая сладость и радость момента, и написала:
«Люблю!»
Маркус ликовал. Она сказала ему это впервые и он был на седьмом небе от счастья, что выражалось в анимированных салютах, цветах и улыбающемся человечке с вращающимися глазами и высунутым языком.
«Мама хочет познакомиться с тобой» – написала Йона и остановилась. Она перечитала написанное и добавила: «Хочу пригласить тебя на небольшой ужин».
Маркус «исчез» минуты на три после отправки написанного. Йона напряженно ждала.
«Хорошо» – возник ответ на экране. – «Что если в субботу, после кино?»
Йона облегченно выдохнула, улыбнулась.
«Хорошо. Я сообщу, что мама решит».
Маркус прислал «улыбку», «большой палец вверх» и «поцелуй». Йона отправила «сердце» и «поцелуй».
Йона была счастлива. Затеплилась надежда, что Маркус ее примет.
Глава 3
Шквальный ветер. По щекам хлещут крупные капли. Сквозь мрак грозовой тучи угадывается город: множество небоскребов, тянущихся до самых окраин в десятке километров от нее. И там, за его пределами видны огни и всполохи разбушевавшейся стихии…
– Вставай, соня! – Мамин голос, доносившийся из коридора, оборвал ее странный, так и не успевший развиться, сон. Вера заглянула в комнату:
– Нас ждут великие дела!
Йона улыбнулась ей. Мама уже причесалась, умылась и выглядела собранной.
– Сегодня у тебя последний день? Я правильно помню?
В графике обучения 25 мая, понедельник, значилось, как окончание учебного года.
– Ага, – сказала Йона, потягиваясь в кровати. И вдруг подскочила, как ужаленная. Внутреннее ощущение подсказывало, что уже далеко за восемь. – А сколько время?
– Восемь двадцать, – ответила она и исчезла. – Вставай! – донеслось из коридора.
– Ух ты! – Внутренние часы как всегда точны. Йона соскочила с постели и начала резко прибирать постель, потом бросила. Осталось всего сорок минут до уроков. Потом. «Доделаю это потом», – с этой мыслью Йона выскочила в коридор: