Как работает филантропия в США. Идеи и практика, ресурсы и организация

UJA-Federation, о которой писал Бакал, оставаясь одной из крупнейших федераций еврейских общин Северной Америки, проводит годовые кампании сбора пожертвований на территории большого Нью-Йорка, известного обилием богатых и щедрых еврейских доноров. Собирая пожертвования на сумму около 200 млн. в год, эта организация, отдавая свою долю на цели общеамериканской федерации, финансирует издавна сложившуюся и хорошо развитую сеть из примерно 100 еврейских благотворительных агентств, синагог и других организаций.

Эта сеть обслуживает 4,5 млн. человек – не только в большом Нью-Йорке, но и в остальной Америке, в Израиле и в десятках других стран. Среди них – еврейские общинные центры, летние лагеря для школьников, студентов и пенсионеров, гуманитарные организации, госпитали и дома престарелых, еврейские школы и колледжи, а также советы еврейских общин. Располагая столь развитой организационной структурой, UJA-Federation, как заявлено на ее сайте, обеспечивает «сеть безопасности» для бедных и безработных, независимость для пожилых, лучшее будущее для сирот и детей из неблагополучных семейств и, конечно, растущую связь с традициями еврейской жизни[38 - См. http://www.ujafedny.org/our-network-of-agencies/.].

Как, вероятно, заметил читатель, выше шла речь именно о еврейской филантропии, когда собираются пожертвования, главным образом, у евреев и они идут, в основном, на еврейские нужды. Подобные чисто национальные или конфессиональные формы сбора и распределения пожертвований существуют издавна и повсюду. Но у еврейского народа за тысячелетие рассеяния и изгнаний, преследований и попыток массового истребления существуют особые причины для опоры на собственную филантропию. Последняя позволила ему, наряду со сбережением религиозной веры и этнической идентичности, сохраниться как нации, а его общинам не только выживать, но и добиваться процветания.

Однако нередко, когда заходит речь о чисто еврейской филантропии в США, можно наткнуться на недоуменные вопросы: «А разве вся американская филантропия не является еврейской? Разве стены большинства музеев, концертных залов, университетов, госпиталей и прочих публичных заведений не заполнены еврейскими фамилиями дарителей?»

В этих вопросах – одновременно и комплимент, и навет. Вклад еврейских доноров в общеамериканскую филантропию, и на самом деле, значителен. Он отражает как масштабы «еврейского капитала» в стране, так и огромное желание его владельцев быть щедрее и активнее других и в этой сфере, выражая этим свою благодарность стране, столько сделавшей для гонимого повсюду народа. Но это и большое преувеличение, принижающее преобладающий вклад других этносов и конфессий в этот общенациональный «бизнес милосердия». В пополнении казны общеамериканской филантропии участвуют доноры всех национальностей и верований, и конкуренция в этой сфере только приветствуется.

Начало организованной еврейской филантропии в Америке было положено во время первой массовой еврейской иммиграции в конце 19 века. Тогда разрозненные еврейские общины были не в состоянии расселить, одеть, накормить, трудоустроить, обучить языку и нормам американской жизни несколько миллионов в подавляющем большинстве бедных и неграмотных иммигрантов из России и Восточной Европы. Хотя сами иммигранты проявили сильную волю и огромную энергию, пытаясь пробиться и состояться в чуждом им американском обществе (и, как известно, это им вполне удалось), в те времена потребовалась срочная централизация сил и средств для их поддержки.

В 1895 году в Бостоне, следуя европейским образцам, была создана региональная федерация местных еврейских общин, совет которой взялся за создание благотворительных организаций для сбора средств и обеспечения базовых нужд иммигрантов. Ввиду очевидных преимуществ централизации – удавалось собрать больше денег и улучшить обслуживание как нужд общины в целом, так и новых ее членов – этот опыт быстро распространился на все средние и крупные города и центры компактного проживания евреев не только в США, но и в Канаде.

Следующий взлет еврейская филантропия в Америке испытала в связи с выходом на международную арену в 20-е, а особенно в 30-е годы прошлого века, когда началась активная эмиграция в Палестину, особенно из Германии и соседних с ней стран. Тогда потребовалась крупная финансовая поддержка ранее созданного Объединенного Палестинского Призыва (United Palestinian Appeal). В 1939 году – после еврейских погромов «Хрустальной Ночи» в нацистской Германии – он был преобразован в до сих пор действующий Объединенный Еврейский Призыв (United Jewish Appeal – UJA).

В послевоенный период еврейская филантропия Америки выполняла две новые важные миссии: первая – массированная поддержка создания, развития и защиты государства Израиль, которая достигла своего пика во время 6-дневной войны и войны Судного дня; вторая – поддержка новой волны еврейской эмиграции из СССР и стран Восточной Европы. Их выполнение потребовало огромных финансовых и организационных ресурсов и, следовательно, дальнейшего развертывания всей сети еврейских филантропических организаций.

Исчерпывается ли, однако, еврейская филантропия Америки деятельностью Jewish Federations of North America и UJA-Federation, о которых говорилось выше?

Несмотря на растущую под их влиянием централизацию филантропических потоков, вне их контроля продолжает оставаться весьма значительная и трудно оцениваемая часть, сосредоточенная в религиозном и независимом секторах еврейской филантропии. Но в еврейской общине, которая придерживается концепции «осажденной крепости», вызванной многими столетиями преследований, не только пристально следят за динамикой доходов своих доноров, как о том красноречиво рассказал К. Бакал, но и особо оберегают детали механизма получения и масштабы своих доходов. Конечно, насколько это возможно, не нарушая требований Налогового ведомства к финансовой отчетности бесприбыльных организаций и не подрывая доверия доноров и наблюдателей третьего сектора.

По примерной оценке American Jewish Year Book, выполненной еще в 1997 году, религиозный сектор собирает от 2 до 2,5 млрд. частных пожертвований, взносов и вкладов, идущих, главным образом, на содержание синагог всех течений иудаизма, а также на еврейские религиозные школы и другие образовательные и благотворительные программы, опекаемые синагогами[39 - Jack Westheimer, Current Trend in American Jewish Philanthropy – in «American Jewish Year Book 1997», pp. 3—92.].

Среди еврейских доноров есть много несогласных с тем, как федерации и синагоги собирают и на что расходуют их деньги. Вместе с тем, существует около 300 еврейских общин и организаций, составляющих независимую сеть Jewish Federations of North America. Они, хотя и признают выгоды этой координации, зачастую проводят самостоятельные кампании сбора средств и создают целевые филантропические программы, интересующие независимых доноров.

Так в еврейской филантропии сформировался – помимо федераций общин и синагог – независимый сектор.

В его составе выделяют группу общеамериканских и местных бесприбыльных организаций, координирующих общественные связи еврейской общины с ее «внешним окружением». Среди них можно назвать, к примеру, Еврейский совет по общественным связям (Jewish Council for Public Affairs), координирующий деятельность 14 крупнейших еврейских организаций, таких как Антидиффамационная лига, Американский еврейский комитет, Американский еврейский конгресс, Бней-Брит, ассоциации профсоюзных, религиозных и женских организаций.

К независимому сектору относят еврейские культурные и образовательные учреждения: музеи, архивы, библиотеки, фонды и исторические общества (к примеру, YIVO Institute – Институт восточноевропейского еврейства в Нью-Йорке).

Сюда входят также университеты и колледжи, находящиеся под опекой еврейских организаций. Ряд из них занят чисто еврейским образованием (к примеру, Hebrew University в Балтиморе и Hebrew College в Бостоне). Другие являются университетами светского образования со школами и программами еврейской религии и истории, финансируемыми, в основном, еврейскими донорами (к примеру, Brendies University, Yeshiva University, Touro College). К этой группе независимых организаций можно отнести и организацию Hillel – филантропический фонд поддержки традиций еврейской жизни в кампусах и летних лагерях для студентов более чем 500 колледжей и университетов Америки и всего мира.

Наконец, в этом секторе числят большую группу организаций, ориентированных на прямую поддержку конкретных объектов в Израиле.

Среди них многочисленные «Общества друзей» израильских университетов и госпиталей, а также отдельных кибуцев, земельных и лесных программ, женских организаций, детских домов, учреждений искусства и культуры.

Вот лишь два конкретных примера роли и масштабов этой группы независимой еврейской филантропии.

Гуманитарный фонд Бней-Цион (Bnai Zion) со времени своего основания в Нью-Йорке в 1908 году – на пике волны массовой еврейской эмиграции из России и Восточной Европы и подъема сионистского движения – собрал за свои 100 с лишним лет деятельности сотни миллионов долларов пожертвований американских евреев для поддержки многочисленных гуманитарных и благотворительных проектов сначала в еврейской общине Палестины, затем в государстве Израиль. Сейчас Бней-Цион с его 35 тыс. членов и с отделениями почти на всей территории США продолжает принятую на себя столетие назад целевую миссию. Его еврейские доноры жертвуют крупные суммы на развитие медицинского центра в Хайфе и учительского колледжа в Иерусалиме, на строительство культурного центра в Маале-Адомим и развитие детских домов для сирот, детей-инвалидов и подростков из неблагополучных семейств.

Организованное в 1940 году Американское общество Техниона (American Technion Society), имеющее отделения по всей стране, собрало среди американских доноров за все годы своей деятельности более 1,7 млрд. долл. пожертвований на развитие Техниона, расположенного в Хайфе крупнейшего в Израиле и известного во всем мире исследовательского университета (создан в 1912 г.).

В целом годовой сбор пожертвований независимого сектора уже упоминавшийся ежегодник American Jewish Year Book (1997) оценивает примерно в 0,5—0,7 млрд.

Исходя из приведенных выше данных, суммарные ресурсы «чисто еврейской» филантропии Америки предположительно составляют 5—7 млрд. долл. Сюда входят данные Jewish Federations of North America о получаемых ею пожертвованиях в размере 3—3,5 млрд. в год и весьма примерные оценки American Jewish Year Book о пожертвованиях еврейских доноров религиозным (2—2,5 млрд. в год) и независимым (0,5—0,7 млрд. в год) организациям.

В то же время ресурсы всей американской филантропии составляют в последние годы более 300 млрд. в год.

Сопоставление этих данных может быть ответом на поставленный ранее вопрос о том, не является ли вся филантропия Америки еврейской.

Однако лишь частичным.

Потому, что многие еврейские доноры стали в последние десятилетия все меньше участвовать в годовых кампаниях сбора еврейских федераций и все больше жертвовать на общеамериканские филантропические нужды. Они отдают значительные суммы университетам, которые они закончили, музеям, театрам, оркестрам и другим учреждениям культуры, которые они посещают (и которые включают их в свои попечительские советы), политическим партиям, которые они лоббируют в своих интересах. Наконец, межконфессиональной организации United Way, с которой они сотрудничают в местах своего проживания.

Исследователи еврейской филантропии признают неизбежность этой «американизации» еврейских доноров. Поэтому они призывают еврейские организации модернизировать (и демократизировать) методы работы с ними, отличающиеся чрезмерным давлением, а зачастую и принуждением, приблизив их к более обходительным стандартам американских фандрайзеров.

Они, вместе с тем, отмечают с иронией, что многие еврейские семьи позволяют себе отступать от стойкой американской традиции сохранения религиозной принадлежности в течение многих поколений. Эти семьи нередко ослабляют связи с иудаизмом и еврейской общиной уже во втором поколении. Особенно часто это случается при смешанных браках, число которых выросло с 9% в 1965 году до более, чем 50% в последние годы.

Не иссякает ли родник еврейской филантропии в Америке? – этот жгучий вопрос беспокоит авторов большинства публикаций, посвященных ей в последние годы.

Отвечая на него по-разному, все они согласны с тем, что дело не в уменьшающихся размерах «еврейского богатства». Отмечается, что в США имеется не менее 100 тысяч еврейских миллионеров, что суммарно может дать минимум 100 млрд. этого богатства. Если же принять среднее состояние в 10 млн., что, вероятно, ближе к реальности, то накопленное богатство американских евреев может предположительно составить 1 трлн. Именно поэтому в последние десятилетия наблюдается стойкое увеличение потока пожертвований из «еврейских источников». Однако распределение его по каналам филантропии становится иным…

В этих условиях для сохранения специфически еврейской филантропии ее исследователи настоятельно рекомендуют более быструю ее трансформацию, чем это происходило до сих пор. Ее общинам предстоит, – утверждают они, – создать новый тип еврейской солидарности, в котором, с одной стороны, будет сохранена еврейская идентичность, позволявшая еврейским общинам выживать в течение многих столетий, а с другой, будут лучше усвоены общеамериканские ценности и стандарты благотворительности, предполагающие цивилизованные отношения как с еврейскими донорами, так и с «Большой филантропией» страны[40 - Подробнее об этой и других проблемах еврейской филантропии см.: – Contemporary Jewish Philanthropy in America. P. Ritterband B. Kosmin, editors. New York, 1991. – Gary A. Tobin. Jewish Philanthropy in American Society, http://learningtogive.org/faithgroups/phil_in_america/jewish_philanthropy.asp.].

Задача столь же необходимая, сколь и трудно осуществимая…

Изобретательная филантропия

…Выдумка в филантропии, однако, присуща не только людям из UJA.

В г. Латроуб, Пенсильвания, студенты Винсент-колледжа провели по призыву окружного отделения организации March of the Dimes соревнования «по толканию кровати».

Они при этом не только собрали 2000 долл., но и добились, по их утверждению, мирового рекорда в этом виде спорта: за 8 дней благотворительного марафона они прошли, толкая кровать, 819 миль (!) вокруг студенческого кампуса, перекрыв прежнее достижение в 739 миль…

Этот вид самодеятельного спорта (кто знает, не станет ли он когда-нибудь олимпийским, как это случилось с другими изобретенными любителями видами поначалу экзотичных соревнований?) давно входит в огромные списки разнообразных идей, предлагаемых для проведения кампаний фандрайзинга корпорациям и благотворительным организациям, общинам и независимым активистам.

Эти списки можно найти на многочисленных интернетовских сайтах, посвященных «технологиям» сбора пожертвований. Однако каждая организация, община и активист, город, поселок или студенческий кампус их преобразуют или изобретают свои способы возбуждения азарта и щедрости доноров.

March of the Dimes («Марш десятицентовиков»), о котором писал 30 лет тому назад Бакал, это и поныне успешно действующий филантропический фонд, основанный в 1938 году для борьбы с распространенным тогда полиомиелитом. Фонд был создан по инициативе президента Франклина Д. Рузвельта, который сам оказался жертвой этой неизлечимой в то время болезни.

Однако больше всего от полиомиелита, периодически приобретавшего размах эпидемии, страдали, погибали или оставались на всю жизнь парализованными новорожденные дети. Фонд тогда и назывался National Foundation for Infantile Paralysis, был очень популярен и собирал крупные пожертвования для финансирования исследований по выявлению причин болезни и средств ее лечения, а также помощи выжившим детям и их семьям. Годовая программа фандрайзинга этого фонда конца 30-х годов особенно продвигала пожертвования самих детей: им предлагали бросать в копилки киосков фонда, повсюду установленных в рождественский сезон, монету в 10 центов (dime).

Исключительная популярность этого обычая привела к тому, что в народе эту программу стали именовать March of the Dimes (кстати, с 1946 года, после смерти Рузвельта, в знак его заслуг в борьбе с полиомиелитом, дайм, десятицентовик, стал чеканиться с его профилем). Постепенно название March of the Dimes стало ассоциироваться с самим фондом и много позднее, в 1976 году, этот термин вошел в состав его официального титула. Это изменение отразило также эволюцию миссии и программы фонда.

В конце 50-х вакцина Джонаса Солка (Jonas Salk) из Питтбургского университета покончила с полиомиелитом. Она была разработана и внедрена в практику по обширной программе фонда, поддержанной его грантами, усилиями многих тысяч врачей, работников здравоохранения и школ, сотен тысяч взрослых волонтеров и двух миллионов детей, участвовавших в испытаниях. С 1938 по 1955 год, когда вакцину разрешили использовать, фонд истратил 233 млн. долл., полученных в качестве пожертвований от миллионов доноров. На пике этой войны с «эпидемией века» фонд имел более 3 тыс. отделений, обслуживаемых почти исключительно волонтерами. Чтобы сохранить этот массовый ресурс филантропии, накопивший огромный опыт помощи семьям, где есть новорожденные с врожденными дефектами, фонд расширил свою миссию и стал называться March of Dimes Birth Defects Foundation.

Наконец, в последние десятилетия, произошла дальнейшая трансформация фонда – он включил в свою программу предотвращение участившихся преждевременных родов, вызванной этим смертностью, а также болезнями выживших детей.

Значимость новой филантропической миссии фонда могут подтвердить данные о том, что ежегодно в США преждевременно рождается более, чем полмиллиона младенцев и более 120 тыс. из них рождены с серьезными дефектами. Приняв на себя универсальную миссию защиты новорожденных и их матерей от всех напастей, фонд опустил в своем названии конкретную цель деятельности и с 2007 года стал именоваться March of Dimes Foundation.

Его фирменная, известная всей Америке, фандрайзинговая кампания, об одной из акций которой («толкание кровати» студентами в течение 8 дней с попутным сбором пожертвований) рассказал Бакал, была организована в 1970 году под названием WalkAmerica, или «Иди Америка» (с 2008 года называется March for Babies). Подобные акции, весьма различные по форме, задачам и продолжительности, называют walk-a-thon (от walking marathon).

Эти пешеходные марафоны исключительно популярны в США. Будучи по формату похожи на другие спонсируемые крупными донорами виды физических состязаний типа бегового, велосипедного или плавательного марафона, они лишены острой состязательности и больших физических нагрузок последних. Поэтому walk-a-thon, оставаясь азартным, позволяет быть более массовым, значит, привлечь гораздо больше участников, за которыми стоит больше спонсоров, а значит и больше пожертвований.

По данным фонда March of Dimes его «волкатоны» проводятся в более, чем 1100 общинах по всей стране. Каждый год около 7 млн. человек, состоящих из примерно 20 тыс. команд от корпораций, семейств и индивидов, а также общенациональных спонсоров, участвуют в полных азарта и энтузиазма пешеходных состязаниях, сопровождаемых массовым сбором пожертвований.

За все годы проведения кампаний WalkAmerica (напомним, что он же – March for Babies), начиная с 1970 года, было собрано более 1,7 млрд. (только в 2010 году 200 млн.), из которых около 70% израсходовано на исследования и программы, помогающие предотвратить преждевременные роды, дефекты при рождении и смертность новорожденных.