Конец фильма

— Не знаю. — Морозов пожал плечами. — То ли к мужу, то ли к Варшавскому. У нее с Варшавским какие-то дела были.

Камеру вдруг положили набок, но забыли выключить. Была видна часть павильона с тем самым шкафом, в котором оружие. Теперь по комнате уже метался Кирилл, доказывая что-то то ли актеру, то ли режиссеру с продюсером, то ли самому себе. Деловито вжикая рулетками, передвигались ассистенты оператора, реквизиторы поправляли на столе пепельницы, костюмер на ходу что-то подшивал прямо на актере, помреж заполняла монтажные листы. Почему-то вдруг все заволокло дымом, потом дым рассеялся так же быстро, как и появился. Кирилл схватил пистолет и... прогремел выстрел.

— Давайте опять на покадровом. — Денис впился взглядом в экран.

Кирилл, теперь уже медленно, подошел к шкафу, поднес пистолет ко лбу, сказал что-то.

— Еще раз, — попросил Денис.

Медленно вынул пистолет, сказал, поднес ко лбу и...

— Что он сказал?

Пустили изображение еще раз, прибавили звук. Сквозь шум услышали:

«Весело, понимаешь, ты уже все знаешь наперед, тебе уже все по фигу...»

— Еще раз, — попросил Грязнов.

Кирилл вынул пистолет, поднес ко лбу и...

— Ничего не понимаю. Он взял тот же пистолет, что и Виктор. Это что, фокус? Давайте с начала.

— С самого начала? — переспросил Морозов.

— Нет, с начала первого дубля.

Люди в убыстренном темпе побежали задом-наперед. Вскочил оживший Кирилл, сунул в шкаф пистолет, вприпрыжку заметались ассистенты оператора, пыхнуло дымом, Ксюша скинула толстовку...

И опять Виктор картинно метался по комнате, не находя себе места в душевных терзаниях, опять ломал карандаш... И опять вынул пистолет, приложил ко лбу...

Запиликал сотовый телефон. Грязнов с Вакасяном вздрогнули и принялись хлопать себя по карманам. Виктор на экране застыл в ожидании.

— Это мой, — Грязнов выудил трубку из кармана куртки. — Алло... Да, уже еду!

Он вскочил и бросился было к двери, но вернулся и нажал на кнопку пульта. Магнитофон выплюнул кассету.

— Это я заберу. — Денис затолкал ее в футляр.

— А что случилось? — словно забеспокоился Морозов.

— Линькова взяли. Вернее, не взяли — сам пришел. — Денис спрятал кассету в карман и выскочил из комнаты.

2

Левый глаз у Линькова заплыл так, что осталась только щелка. Треснувшая губа распухла, и он морщился от боли каждый раз, когда затягивался сигаретой.

— Не я это, честное слово, не я, гражданин следователь, — канючил он, шмыгая носом и размазывая по лицу сопли. — И патроны эти не мои.

Денис разглядывал физиономию парня с любопытством, смешанным с брезгливостью.

— Я и не заряжал его ничем, и перед съемками проверил. — Бычок плясал в трясущихся пальцах паренька.

— В сапоге твоем патроны нашли. — Следователь вынул из ящика стола прозрачный пакет с патронами и кинул на стол. — Вот эти. А пуля от одного из подобных в голове у Кирилла Медведева. Ну?

Линьков увидел патроны и вдруг разревелся чуть ли не в полный голос.

— С этих уже отпечатки сняли. — Следователь помахал перед его носом пакетом с патронами и кинул обратно в ящик. — Сейчас с остальных снимают. Если хоть на одном твой пальчик найдут...

— Нет там моих пальчиков, гражданин следователь! — перебил его Линьков. — Честное...

— Пионерское? Или комсомольское? — вставил Грязнов, заметив, что на рукаве куртки у этого Линькова грубыми стежками пришита эмблема РНЕ. — Или какое? Или, может, перекрестишься?

— Нет там моих пальцев! Я этого пакета даже в глаза не видел! Я даже не знаю, как он!..

— Кто это тебя так? — перебил следователь Линькова.

— Что?.. А-а, это Ильяс со своими хачиками. — Линьков осторожно потрогал разбитую губу.

— Сколько их было?

— Трое. Он и еще два...

— Ну рассказывай. Все по порядку рассказывай.

Денис достал диктофон, спросил у следователя:

— Вы не против, если я...

Тот кивнул.

— Записывайте, гражданин следователь, все записывайте, — затряс головой и Линьков.

— Тогда вперед. — Грязнов подмигнул Линькову.

— Зарабатываем баллы, — сказал следователь весело. — Расскажешь все — и свобода нас встретит радостно у входа.

— Я давно уже знал, что он пушки точит. Не знал, вернее, а догадывался. — Линьков раздавил в пепельнице окурок и тут же закурил другую сигарету. — И эти его черножопые все время там крутились. А однажды я его застал даже, когда он пушку втюхивал одному.

Зазвонил телефон, следователь, коротко переговорив, метнулся к двери:

— Денис, ты сам, ладно? Потом дашь послушать. — И ушел. Линьков с Грязновым остались один на один.

— Продолжай.

— Этих черножопых вообще гнать из Москвы надо, все беды от них.

— Ты не отвлекайся, не отвлекайся, — Денис нажал на «паузу», — и вообще, я сразу хочу предупредить, что я интернационалист. Помнишь такое слово?