Молчать, чтобы выжить

– О! Приятно иметь дело с умной женщиной. – Шлегель поцеловал Тане руку.

– А мне, – сказала Таня, – приятно иметь дело с таким галантным джентльменом!

– Что вы, Танечка, я не джентльмен – я простой бюргер.

Девушки засмеялись. Шлегель уселся за столик и махнул рукой официанту. Затем посмотрел на девушек и сказал:

– Надеюсь, никто не возражает против шампанского?

– Лично я больше люблю водку, – заявила Элла. – Но так и быть, буду пить вашу детскую шипучку.

– А вы, Татьяна? – повернулся Шлегель к Тане.

– Я просто обожаю шампусик!

– Вот и славно. Шампанского, – сказал он по-немецки подошедшему официанту. – И еще пару ваших фирменных салатиков, порцию черной икры и какие-нибудь конфеты. Шоколадные, естественно.

Официант кивнул и записал заказ.

– Ну-с, – снова перешел на русский Бернд, когда официант ушел, – какие планы на сегодняшний вечер?

– Я обещала Тане, что ты покажешь ей Берлин, – сказала Элла.

– Вот как?

– А что, ты против?

– Что ты, Эллочка! Когда это я был против свидания с красивой девушкой?

– Не думаю, что это будет свидание, – с кокетливой улыбкой сказала Татьяна. – Скорее, дружеская экскурсия.

– Как скажете, красавица. Для вас я готов целый год работать экскурсоводом за бесплатно!

Через пять минут веселой, ничего не значащей болтовни на столике появилось шампанское в серебряном ведерке, салаты, икра и вазочка с шоколадными конфетами. Конфеты были в виде маленьких сердечек. Шлегель тут же достал одну, приложил к груди и изобразил пылкое сердцебиение. Девушки рассмеялись.

– А вы романтик, Бернд, – весело сказала Татьяна.

– Только в компании красивых девушек, – ответил на это немец. – Кстати, вы можете называть меня не Бернд, а просто Боря. До эмиграции я был именно Борей.

– Боря, – повторила Татьяна. – А что, мне нравится! Но тогда и вы не называйте меня Татьяной. Ненавижу этот официоз.

– Как же вас называть?

– Таня. Просто Таня.

– О’кей! Просто Таня! Знаете что? А давайте выпьем на брудершафт, а? По нашему с вами старинному русскому обычаю!

– Давайте!

Бернд достал бутылку из ведерка.

2

Спустя два дня, Бернд и Таня лежали в постели в одном из лучших отелей города и весело болтали. На полу перед кроватью стояла початая бутылка французского вина и два бокала. Бернд курил, опершись спиной на подушку, а Таня лежала на боку и ласково гладила ладонью его мускулистую грудь, поросшую густыми черными волосами.

Немец был не только высок, но и великолепно сложен. Настоящий Тарзан! Правда, волосат, как кавказец, но Тане это даже нравилось. В этом было что-то дикое и необузданное, словно она лежала в постели с могучим неандертальцем.

– Знаешь, Боря, даже не верится, что мы с тобой познакомились всего два дня назад, – задумчиво проговорила Татьяна.

Шлегель посмотрел на нее и улыбнулся:

– Да уж. Мне тоже кажется, что мы знакомы годы. До тех пор, пока мы не укладываемся в постель.

– Правда?

– Да. С тобой каждый раз как в первый.

Таня усмехнулась:

– Ты груб. Но мне это нравится. А что, я и правда так хороша в постели?

– Ты лучшая из всех женщин, которые у меня были, – заверил ее Бернд.

– О! Ты еще не знаешь всех моих талантов! Ты когда-нибудь слышал про «крыло бабочки»?

Шлегель покачал головой:

– Нет. А что это такое?

– Сейчас покажу. Только убери сигарету, а то еще проглотишь в экстазе.

Шлегель посмотрел на сигарету, потом перевел взгляд на Татьяну и сказал с сильным сомнением в голосе:

– Знаешь, детка, я не уверен, что у меня получится. Это будет уже третий раз за вечер.

Таня приподнялась на локте, провела губами по его смуглой шее и хрипло прошептала ему на ухо:

– Дурачок. Туши сигарету и ни о чем не беспокойся. Доверься мне.

Вдохнув черными ноздрями аромат Таниных духов, Бернд больше не задавал вопросов. Он погасил сигарету, и Таня нырнула под одеяло.

– Ох! – вырвалось из груди Бернда мгновение спустя, и он блаженно прикрыл глаза.

Через несколько минут Шлегель закинул руки за голову и устало вздохнул. Таня выбралась из-под одеяла, налила себе вина в бокал и залпом выпила. Оба были потные и краснолицые, как после сауны. Татьяна тяжело дышала как после часовой пробежки.

– Ты волшебная женщина, – сказал, поглядывая на нее, Бернд. – Я никогда не чувствовал себя таким крутым мужиком. Нет, правда – ты будишь во мне зверя!

Шлегель наклонился и поцеловал Таню в мочку уха, затем зарычал, изображая возбужденного хищника. Татьяна смешливо поежилась и повела обнаженным плечиком. Она была великолепна: красивая, сильная самка, способная свести с ума любого мужчину – вот как она выглядела сейчас, несмотря на растрепавшиеся волосы и смазанную губную помаду.