Убить ворона

Леонид Аркадьевич задумался. В висках екнуло. «Эх, черт, что ж за работа такая шакалья…» – подумал он в раздражении, привычно скрытом за безликой маской спокойствия. Сбывались наихудшие из его ожиданий. Он бы с большим удовольствием принес Чиркову полкило гашиша. Но помочь в побеге…

– Конечно, ситуация не совсем безнадежна, – протянул он наконец, – есть одна возможность… Но вы понимаете – риск велик…

Глава одиннадцатая

Атака

«Почему так близко от города строят аэродромы? – думал Сабашов, входя в подъезд. Ладно там, в Западной Европе, у них места мало, но у нас-то в России „степь да степь кругом“. Отъезжай в любую сторону и разравнивай площадку под аэродром. Так нет, сначала экономим на дорогах, а потом самолеты падают в центре города и столько людей гибнет».

Звонок квартиры не работал, и Сабашову пришлось стучать. На стук тоже никто не откликнулся. Сабашов уже собирался звонить в следующую квартиру, но услышал за дверью без звонка падение нескольких предметов и напрягся. Отборный многоэтажный мат успокоил Сабашова. И голос показался ему знакомым. Замокдолго не поддавался, поэтому в квартире опять крепко выражались. Когда дверь наконец открылась, Сабашов вдруг увидел своего соседа по лестничной клетке, слесаря Мишу. Поскольку дом Сабашова находился в другом конце города, появление Миши на пороге этой квартиры его крайне удивило.

– О, Дмитрич! – в свою очередь опешил Миша. – А тебя что, твоя баба тоже поперла?

Сабашов прикинул, стоит ли говорить с пьяным свидетелем.

– Заходи, – посторонился Миша. – У меня есть, – и он красноречиво щелкнул пальцем по горлу.

Сабашов вошел в обшарпанную прихожую, которая напоминала городской туалет в аварийном состоянии.

– Садись, – засуетился он на кухне. – Этим бабам, сколько ни давай, все будет мало. Твоя-то тоже из тебя веревки вьет.

Миша налил в стаканы спирт из алюминиевой канистры и стал искать, чем бы закусить.

– Ты, говорит, пьешь! – продолжал Миша. – Дура! Разбавляешь? – взглянул он на Сабашова.

Сабашов сделал отрицательный жест рукой, но Миша это понял по-своему.

– Правильно. Я тоже не разбавляю. Еды нет. Я говорю, ты пацанов пожалей, дура. Им же отец нужен. Конечно, я выпиваю, у меня работа тяжелая. Но деньги приношу. Вон людям полгода задерживают. Ну давай, помянем погибших.

– Я не могу.

– Не понял?

– Я на работе.

– Все работают. Но ты вот живой, а нашего Петьки нету.

– Я же не виноват…

– А я тебя не виню. Но ты будь человеком. Помяни друга.

– Да на работе я!

– Я тебе сейчас башку проломлю – и вся работа! – Миша схватил с пола пустую бутылку и замахнулся.

Сабашов взял стакан, выпил спирт и стал хватать ртом воздух.

– Вот так! – смягчился Миша. – Помянуть надо. Потому что никогда не знаешь…

Миша шумно выдохнул воздух, залпом выпил свой спирт и зажмурился.

– Эх, Петька! Мы же с ним за одной партой сидели. Вместе летать мечтали. И он полетел, а я комиссию не прошел.

Миша открыл глаза и уставился на стакан Сабашова.

– Все. Я ментам вообще не наливаю. Тут просто случай такой…

«Я же на работе!» – попытался собраться с мыслями Сабашов.

– Мне пацанов жалко! Что она им может дать? – засопел и стал клевать носом Миша.

– Слушай, Миша, а ты не видел, как упал самолет? – заплетающимся языком спросил Сабашов.

Миша повернулся на голос:

– Сабашов, ты меня уважешь?..

– Ты видел, как упал самолет?

– Мы… Не помню… Петька… Мы же за одной партой, – Миша заплакал.

Сабашов похлопал его по плечу и с трудом пошел «на взлет». Он вышел на площадку, прикрыл дверь и нажал кнопку звонка соседней квартиры.

– Кто там? – спросил женский голос.

– Это я, – с трудом сказал Сабашов.

Дверь открылась, и Сабашова оглядела с ног до головы женщина в махровом халате.

– Вам кого? – спросила она.

– Вас, – улыбнулся Сабашов.

Женщина, почувствовав перегар, устало поморщилась:

– Вы ошиблись. Самогон у Зоей, это в соседнем подъезде.

– Я бы хотел поговорить с вами, – Сабашов пошатнулся, но вовремя ухватился за косяк.

– Да иди ты, – и женщина резко захлопнула дверь.

«Надо бы сюда зайти потом, после, – подумал Сабашов, – но сейчас я должен прийти в себя».

Он вышел на улицу и опустился на лавочку около подъезда. «Две минуты – и вперед», – дал он себе установку.

…Ему снилось, что они летят в безоблачном небе, в котором ничего не предвещало тревоги. Турецкий снял шлемофон и пристально всматривался сквозь лобовое стекло. Сабашов покосился на радиста – Мишу – и спросил:

– Какой у нас самолет?