На исходе последнего часа

— Новый геморрой на нашу голову, — тихо, но так, чтобы все слышали, пробурчал рыжий эксперт-криминалист. Никто с этим не спорил.

Он осторожно снял скотч с женского рта и спрятал его в вакуумную упаковку. В эту секунду тело женщины дрогнуло, и она чуть слышно застонала.

— Жива! Жива эта стерва! — заорал эксперт-криминалист, отскакивая. — Фу, черт, давно так не пугался. Да разве ж можно так издеваться над людьми?!

Все моментально что-то закричали, заговорили, но лишь один Грязнов догадался без промедления броситься в погоню за отъехавшей «скорой помощью».

— Сделайте же что-нибудь! — заорал на рыжего эксперта-криминалиста Турецкий, забыв, что тот не врач, а эксперт криминалистики.

Но тот не решался даже приблизиться. Очевидно, для него Вэлла Климова выглядела пострашнее иного трупа.

— Не моя специфика! — отбивался криминалист. — Не мой профиль! Я не судмедэксперт, а криминалист.

Выручила все та же соседка — «вторая скрипка филармонического оркестра».

— Неплохо было бы убрать отсюда всех лишних, — неприязненно глядя на нее, высказался рыжий эксперт-криминалист.

— Убери лучше свой идиотский галстук, — посоветовал Турецкий.

Пока соседка промывала все ссадины и порезы, пока дезинфицировала два касательных ранения, Грязнов успел пригнать назад «скорую».

Они с Турецким присели за деревянным столом.

— В больнице — обязательно охрану, — предупредил Турецкий местного оперативника.

— Саня, ну ты их уже совсем за идиотов держишь, — заступился Грязнов за коллег.

— Ладно, ладно, — отмахнулся Турецкий. — Чего я не пойму, Славутич, так это откуда здесь может быть угольная пыль?!

— Пыль?

— Ну да, помнишь, на кроссовках у парня — следы угольные на паркете оставались.

Грязнов внимательно осмотрел руки женщины. Они были исцарапаны, ногти — в большинстве обломаны. Под ногтями было черно.

— Действительно пыль. Видимо, оттуда, где ее держали.

— Попробуй найди, где держали, — усмехнулся Турецкий. — Эти, — он кивнул на местную милицию, — уже весь дом перерыли. Разве только в холодильнике она лежала?

Эксперты перевернули труп «глухого» Кирякова. У него из кармана выпал пульт с надписью «Сони». Грязнов уставился на него. Зачем нужно носить с собой пульт?

— Ч-черт, телевизор! Большой телевизор наверху! — Грязнов с Турецким побежали в дом.

Огромный телевизор по-прежнему работал. Как ни пытались они найти лазейку, ничто не говорило о наличии тайного хода или чего-то другого в таком же роде.

Турецкий выключил телевизор. А Грязнов машинально повторил его движение, нажав кнопку пульта. Раздался щелчок, телевизор немного отъехал вглубь, затем опустился, открывая небольшой люк.

Этот ход вел в подвал, в который иначе попасть было невозможно. Пол в нем был гаревый.

«Похоже, что сюда, не мудрствуя лукаво, сбрасывали золу из камина. Вот откуда черные следы кроссовок. Конечно же он не спал, этот парень со шрамом от аппендицита на лбу. (Бывают же такие загадки анатомии!) Ну ничего, все же лучшего хирурга, чем Грязнов, не придумаешь», — не удержался Турецкий.

Никакого намека на освещение тут не было. Грязнов сходил за фонариком.

На стене была нацарапана нелепая фраза: «Да будет „Свет“!» В углу стояло кресло с обрывками скотча на подлокотниках. Вот здесь и держали пленницу. Вторую половину подвала занимали два металлических стеллажа, забитые разнообразной аппаратурой. Какие-то усилители, антенны, проводки, кнопочки-лампочки, компьютер и прочие примочки и фенечки, как сказал про себя Турецкий…

— Натурально, неплохо устроились, — одобрил Грязнов.

— Жизнь прекрасна и удивительна, — пробормотал под нос Турецкий. — Такому мирному обывателю, как ты, Славик, не разобраться.

— А чего разбираться-то, — хмыкнул Грязнов. — Все ясно и ребенку. Это были рэкетиры, а аппаратура — для прослушки биснесменов. И бизнесвуменов.

— Ты полагаешь? — недоверчиво хмыкнул Турецкий. — Не слишком ли ребята были круто упакованы для мелкоты? И не слишком ли их много для одной несчастной девки?

— Может, и так, а только помяни мое слово, техника эта гроша ломаного не стоит, какой-то дедушкин аппарат.

— Технику оставьте здесь, — сказал Турецкий оперативнику, — я сюда вернусь в ближайшее время. Помещение, естественно, опечатайте. Сами — подальше отсюда, не следите. И немедленно пришлите сюда своих экспертов, пусть попробуют разобраться, что там за электроника наворочена.

— Да чего там опечатывать? — сказал Грязнов и просто положил к себе в карман пульт управления телевизором. — Если кому охота — пусть попробует влезть. Какие у нас еще дела сегодня?

— Вечером навестим Трофимова в больнице. Ты пока можешь поспать в гостинице, а я прошвырнусь по магазинам.

Грязнов недоверчиво посмотрел на приятеля.

— Все мудришь, Саня. Да натурально, это были паршивые рэкетиры. Ну кого еще, как не эту Климову, им трясти?

— Ужин-то остывает давно, — укоризненно сказала подошедшая «вторая скрипка».

— Да-да, уж пожалуйста, извольте пожаловать, — промямлил из-за ее плеча муж-дирижер.

Ужин оказался отменным…

Эксперты-электронщики приехали через полчаса. Это были немолодые усталые люди с явным отпечатком профессии на лицах, так, по крайней мере, показалось Турецкому.

— Это вам, — хмуро сказал старший из них, с длинными баками, и передал Турецкому конверт, который тот немедленно распечатал.

Грязнов проводил экспертов через «телевизор» в подвал и вернулся.

— Ну что? — поинтересовался он.

Турецкий равнодушно пожал плечами и передал ему конверт.

— Ничего. Пальцы в компьютере не светятся. Эти двое нигде никогда не «проходили», по крайней мере, здесь. Подождем, что теперь скажут эксперты.

Ждать пришлось недолго. Полчаса спустя эксперты вышли из дома и стали молча усаживаться в машину.

— Ну? — спросил Турецкий.

Эксперты-технари возмущенно молчали.