Похищение казачка

Просмотр фильма был возобновлен, а по его окончании Меркулов спросил Веснина, почему, в отличие от коллег, он не стал отвечать на второй вопрос.

– Девять человек готовы были дать ответ, – пожал плечами майор. – Это была просто потеря времени. Даже если бы все они ответили неверно, у меня было бы достаточно времени, чтобы выслушать эти версии и составить свою – чужие размышления на основе уже имеющихся фактов – дополнительный хлеб для аналитика.

Меркулов дал Веснину свою карточку и сказал, что был бы рад сотрудничеству в любой форме, не подразумевая, впрочем, под этим ничего конкретного.

…Но курьер майора Веснина в Москву так и не приехал. Прошло уже три дня с момента назначенного срока. Сам Веснин на связь тоже больше не вышел. Меркулов пытался связаться с ним через своего частного знакомого, проживавшего под Волжском. Тот приехал в город, с телефона-автомата позвонил в приемную местного УФСБ и попросил Веснина к телефону. (Рабочего телефона майора-аналитика официально не существовало, а домашний молчал.) Ему ответили, что Веснин в командировке и сроки его возвращения неизвестны. Ездить после этого к Веснину домой было – глупее не придумаешь.

Обращаться в московский офис ФСБ Меркулов, разумеется, не стал. Он решил взяться за раскрутку этого случая «в порядке надзора за следствием в органах госбезопасности», а поручить ее Турецкому А. Б., первому помощнику генпрокурора, госсоветнику юстиции третьего класса.

Меркулов рассуждал так. В зависимости от подтверждения или неподтверждения фактов, излагаемых майором Весниным, нужно или ограничиться этой проверкой, или назначить уже ревизию масштабную и глубокую, с подключением следственно-оперативной группы из Москвы. В их числе будут люди из Следственного управления Генпрокуратуры, Главного управления МВД по Центральному федеральному округу, а также оперативники из центрального аппарата самого ФСБ… Но это потом. А пока что Меркулов не хотел без должной предварительной проверки начинать операцию под кодовым названием «Чистые руки». В противном случае он может опозориться в глазах тех же правоохранителей. И его усилия будут скорее напоминать операцию «Из пушки по воробьям». И это – еще меньшее из возможных зол…

Меркулов рассказывал не спеша и подробно. У Турецкого было время понять, что командировки не избежать, хотя примириться с этой мыслью было трудно – она торчала в нем, как осиновый кол в голливудском вампире. Алекснадр Борисович сказал кислым тоном:

– Ну хорошо, Костя, допустим, этот Веснин действительно существует…

– Он существует, – перебил Меркулов. – Я с ним знаком. И я об этом тебе уже сказал!

– Я помню. Я имел в виду другое. Что к тебе его могли подвести. Понимаешь?

– Два года назад?! И столько времени ждали? Да зачем? А я если б я умер?

– Но ты не умер. А они, вот именно, ждали. То есть не просто хотели подвести, а плавно подвести. Веснин же не работал все это время с тобой, ты вообще его не видел и не слышал. Поэтому даже не рассуждал о степени доверия, не думал о нем и не вспоминал. А не рассуждал – значит, не сомневался в нем. Так?

Меркулов подумал и кивнул. Турецкий продолжал:

– И вдруг этот «заархивированный» майор просыпается. Многие хитрые шпионские штучки между ведомствами делаются именно так, тебе ли не знать? Кидают наживку. Рыбка заглатывает и живет с ней. Проходит какое-то время, наконец оперативная ситуация позволяет начать комбинацию, и тогда они дергают за леску.

Меркулов посмотрел в потолок.

– А я, значит, рыбка?

– Да называй себя как хочешь, хоть лох-несским чудовищем. Суть не меняется. Доверять Веснину нельзя.

– О! – обрадовался Меркулов. – О чем и речь!

Я же тебя как раз и не призываю ему доверять. Это просто мое личное человеческое предпочтение, и тебя оно не касается. Ты же должен его найти, получить у него обещанную информацию и сделать первичный анализ. А там уже видно будет. – Меркулов был весьма доволен собой.

Тогда Турецкий почесал затылок и выдал новую версию:

– Слушай, Костя, а может, смысл их комбинации в том и заключается, чтобы ты послал меня и они меня сцапали? И тогда что?

– Саня, да не много ли чести? – рассердился Константин Дмитриевич. – Да и кого – их?! Кто – они?! – Он посмотрел на Турецкого поверх очков: – Подожди-подожди… Ты… что, издеваешься, что ли, надо мной?

– А что мне остается? – развел руками Турецкий. – Ты, знаешь ли, дорогой друг, тоже поступаешь со мной не лучшим образом. Сам требуешь товарищеского отношения, а ведешь себя как начальник с подчиненным.

– Так ты и есть подчиненный!

– Да помню, – с досадой отмахнулся Турецкий. – Ладно, проехали. Тогда такой вопрос. Почему ты уверен, что в докладе Веснина речь действительно идет о коррупции федерального уровня? Почему этим должны заниматься мы?

– А чем еще? Что ты в виду имеешь? Он прямо заявил, что у него есть сведения о Тяжлове.

– Объясняю, что я имею в виду. У Веснина, скорее, есть не сведения, а точка зрения – относительно того, что его коллеги чекисты работают хреново.

Но! – Турецкий поднял указательный палец. – Существует вызванное десятками поводов и скрупулезно скрываемое от общественности явление, научно именуемое «уменьшением интереса к результатам служебной деятельности», а в повседневности называемое…

– Саня, давай проще! – Меркулов стал терять терпение.

– …а в повседневности называемое просто пофи-гизмом. Пофигизм как руководителей, так и исполнителей, как правило, приводит к укрытию явных фактов преступлений, незаконным отказам в возбуждении уголовных дел, спусканию «на тормозах» возбужденных дел, непонятным приговорам и другой подобной хреновине.

Меркулов кивнул:

– Понял тебя. Действительно, это всегда не исключено. Это предположить всегда проще всего. Но Веснин – опытный аналитик. А ведь именно в аналитический отдел стекается вся информация из оперативных и следственных подразделений. Вряд ли это просто его субъективный взгляд. Мне все-таки кажется, он знает, о чем говорит. И как раз, учитывая то, что я тебе уже сказал – что следующий полпред будет родом из местных начальников, я считаю, жизненно необходимо этого майора найти и узнать то, что знает он.

– А что, разве полпредом должен стать начальник Волжского УФСБ? Кто он, кстати, такой?

– Генерал Тяжлов? Любопытная фигура. Будет ли он полпредом? Я этого наверняка не знаю. Но шансы такого рода есть. И тенденция в целом, и шансы у него лично. В общем, Саша, готовься к поездке. Отправляешься завтра. А я пока подготовлю тебе материалы на Веснина и Тяжлова. И хорошую легенду. Будешь новым русским. Так что, – Меркулов вдруг подмигнул, – может, отдохнуть у тебя еще и получится! Ну а не получится – лето длинное. Наверстаешь.

– Я все-таки не понимаю, Костя. А почему бы не поговорить с Грязновым, например, и не послать в Волжск каких-нибудь супер-пупер-спецназовцев из МВД? Эти джеймсбонды тебе живо найдут.

– Во-первых, не факт. А во-вторых, если и найдут, то и себя непременно засветят, а это никуда не годится, поскольку операция на начальной фазе – нелегальная. И, кроме того – это самое главное, – поехать туда должен человек, сумеющий по ходу этих поисков провести расследование относительно личности Тяжлова по предоставленным Весниным фактам.

– Так нет же никаких фактов?!

– Я уверен, они еще появятся. У государства должны быть все основания, чтобы обвинять генерала Тяжлова и прочих высокопоставленных людей по разным частям статьи двести девяносто Уголовного кодекса.

– То есть в виновности Тяжлова ты заранее уверен? – ехидно уточнил Турецкий. – А как же демократический правовой принцип судопроизводства, так же известный как презумпция невиновности?

Меркулов, однако, смущен этим ничуть не был.

– Уверен я буду, когда получу доказательства. А пока что я просто не сомневаюсь в компетентности Веснина.

– Вон оно как… А может, тебе за научную работу засесть? Презумпция правоты? Теория майора Веснина всесильна, потому что она верна? – Вопрос, однако, был риторический. Турецкий обреченно вздохнул: – Костя, а ты не боишься, что моя жена тебя убьет?

– Боюсь, – признался Меркулов. – Но рискну. Так что полный вперед. Вас ждут великие дела, мой друг. – Замгенерального подмигнул: – И новые приключения.

– Нет повести печальнее на свете, чем загорать в бронежилете, – пробурчал Турецкий.

И ушел не прощаясь.

Турецкий взял в гараже служебную машину и, поскольку от приятной отпускной расслабленности не осталось и следа, решил усугубить рабочее состояние и отпустил водителя. В машине по привычке включил радио.

«Вы знаете, как изменился мир за неделю? Выпущено 89 новых фильмов. На медицину потрачено более 70 450 000 000 долларов США. Суммарное время, проведенное пользователями в сети Интернет в ожидании загрузки файлов, составило более 574 900 000 часов…»

Александр Борисович выключил радио. Все теперь он делал как на автопилоте. Настроение, жизненный тонус были безвозвратно испорчены. О разговоре с женой думалось вообще с ужасом.

Он остановил машину возле парикмахерской. Зашел туда, хмуро кивнул знакомой барышне и сказал:

– Под ноль.