Абонент недоступен

«Как это?» — простодушно спросил тогда Гордеев. В ответ Костя сначала смерил коллегу своим беспардонным взглядом и совершенно спокойно произнес: «Саддам Хусейн — наш потенциальный клиент. Ты, что ли, будешь с ним ля-ля?»

— Маша, приветик! — первым делом изрек Гордеев.

— Ой, с приездом вас, Юрий Петрович! — Маша оторвалась от своего компьютера, где на мониторе вместо традиционной «Формулы-1» действительно был какой-то деловой текст, над которым она трудилась. — Загорели, как Майк Тайсон, честное слово.

— Спасибо за комплимент. А где все? — спросил Гордеев, напуская на себя не в меру серьезный вид.

— Смотря кто вам нужен.

Гордеев задумался, но ненадолго.

— Ладно, никто мне не нужен, — махнул он рукой. — Кофе у нас еще есть?

— Полно, — улыбнулась Маша. — Вам сколько?

— Как обычно — один. Или одно, как сейчас принято выражаться.

— Ждите, — сказала Маша, нажимая на красную кнопку кофеварки. — Сейчас будет вам одно.

И тут до Гордеева дошло, какой международный уровень имел в виду Костя Булгарин. Все дело в том, что Маша долгое время прожила с родителями в Египте, где от скуки не только выучила несколько иностранных языков, но — что самое главное — насобачилась варить превосходнейший кофе, не хуже тамошних кейфистов, даже с помощью обычной электрической кофеварки. Только одна Маша знала, какие зерна идут, а какие ни в какую. И теперь кофейный запах из конторы юрконсультации с утра до вечера будоражит Таганку. А клиенты чувствуют себя уже не как в присутственном месте, а, как минимум, в каирской кофейне, что, само собой, настраивает на легкость общения, на непредвзятый тон.

— Готово, — раздался голос Маши, и перед Гордеевым возникла большая чашка волшебного напитка.

Пользуясь отсутствием сотрудников, он позволил себе выкурить сигарету. Под кофеек.

И тут зазвонил телефон.

Маша сняла трубку и через мгновенье произнесла:

— Юрий Петрович, это вас. — И тихо добавила: — Женщина.

9

Виталий Проскурец, отпущенный следователем Омельченко под подписку о невыезде из Москвы, придя на работу, ожидал встретить со стороны сотрудников что-то подобное легкому презрению. Но, как ни странно, встретил полное понимание.

Впервые после убийства Волкова он собрал большое совещание, на котором подробно прояснил ситуацию, рассказав обо всем, что ему известно о ходе следствия.

Несколько человек выдвинули ряд рациональных соображений относительно того, какую позицию следует принять Проскурцу в этом деле.

— Кто-то желает вывести нас из равновесия, — высказался Михаил Федотов.

— Кто желает, Миша? Конкретизируй, пожалуйста.

— Я имею в виду структуры, для которых «Интерсвязь» — явный конкурент.

— Кого ты имеешь в виду? «Комтрест»? «Бумеранг»?

— Не думаю, что это дело рук «Бумеранга», но там имеется парочка типов, способных пойти на такое. Тем более такая подходящая для темных дел атмосфера.

— Ты имеешь в виду конфликт между мной и Волковым?

— Да, именно это я имею в виду.

Миша Федотов был одним из самых ценных и перспективных членов команды Проскурца, который притащил его из одного серьезного НИИ, где Михаил за компьютером решал глобальные проблемы движения черных металлов и, в перерывах совершенствуясь в традиционный пинг-понг, систематически выигрывал ящик пива.

Это именно Миша придумал для «Интерсвязи» новую систему организации работы с клиентом, пачками привлекая их невиданными льготами, отчего их фирма получала отличные барыши из-за увеличения потока заказов. Благодаря этим и ряду других его разработок начиная с 1996 года «Интерсвязь», по итогам британского еженедельника «Economist», прочно вошла в первую десятку самых преуспевающих компаний постсоветской России, оставив позади себя многих промышленных монстров, уступая разве что только «Газпрому».

— У тебя есть какие-то существенные доводы, Миша? Я имею в виду твои «бумеранговские» соображения, — строго спросил Проскурец.

— Конечно нет. Это только догадки. Просто догадки. Но они небезосновательны.

— Для следствия твои догадки — признак параноидального бреда. Их уже устраивает их собственная версия. Она греет их холодное сердце. Видел бы ты этого следователя… А впрочем, еще увидишь. Тебя и еще нескольких человек Омельченко любезно приглашает к себе.

— Да, мы знаем, — сказал Миша. — Сегодня пришла пачка повесток.

— Кстати, у него в столе кроме убийственных вещественных доказательств — настоящие мексиканские сигареты, твои, кстати, Миша, любимые.

— О! Это уже иной коленкор.

— Можешь покурить, но не очень-то расслабляйся, — Проскурец погрозил пальцем. — Омельченко — хитрая лиса. Возможно, ты таких хитрецов в жизни своей еще ни разу и не встречал.

— Ничего, прорвемся, — сказал Миша, показывая сжатую в кулак ладонь — а-ля «рот-фронт».

Проскурец выслушал еще несколько реплик от своих коллег, которые по большей части были обеспокоены судьбой компании, что естественно, а значит, и своей собственной. После чего завершил заседание.

Вернувшись в кабинет, он собрался позвонить Лене, но вспомнил, что та сегодня встречается с адвокатом.

10

Лена и Гордеев сидели в кафе «Сатурн» друг против друга. Они решили не засиживаться в официальных стенах юридической консультации, даже несмотря на одуряющий запах кофе, а предпочли взяться за старое — продолжить импровизированное застолье, начатое на борту аэробуса. Гордеев отметил, что Лена выглядит хорошо до ослепительности, причем при всей скромности ее нарядов, которые на самом деле только подчеркивали ее естественную привлекательность.

— Послушайте, — начал Гордеев, после того как Лена изложила ему суть дела, — неужели Владимир Волков действительно ваш отец? Это просто невероятно.

— Что невероятно?

— После того как мы с вами виделись в последний раз, ну, то есть в первый, в самолете по дороге в Россию, мой друг случайно включил радио, и на нас обрушилась информация об убийстве именно Владимира Волкова.

— Даже так. Значит, наша встреча — действительно судьба.

— Вам тоже так показалось?

— Да, именно так и показалось.

— Что ж, я ничего не могу сделать, кроме как взяться за защиту обвиняемого. Вам не знакома фамилия следователя?

— Почему же? У Виталия Федоровича она просто не сходит с уст. Омельченко.

— Да ну?