Большая зачистка

Что там за Ленка фигурировала, выяснить наверняка не особенно трудно, стоит лишь послушать сплетни, потолкаться среди бабья на «ТВ-Русь». Странно, что она, эта неизвестная пока Плешакову Ленка, вызывает столь бурное неприятие у партнеров Западинского. Папаша еще промелькнул. Мальчик… Нет, в этом деле надо обязательно разобраться… Но ради чего готовилась столь конфиденциальная встреча? Почему проверки и такая охрана? Ну, что все они — пауки, это понятно, но отчего они никак не могут перейти к делу?..

Запись действительно была скучной и малоинформативной.

Задумавшись, Анатолий Иванович как-то упустил, что собравшиеся в ресторане наконец нащупали точки соприкосновения и заговорили о деле. Точнее, о нем заговорил Западинский.

«Надо будет отмотать чуть-чуть назад и прослушать», — подумал Плешаков и весь превратился во внимание…

— …адресами они, как правило, не обмениваются. У них приняты, как и у вас, Абу, своеобразные кликаны. Так вот, их условия были следующими. Те, кто заинтересуются предложением, должны оставить свои кликухи в Интернете. Ну а продавцы, стало быть, начнут сами выходить на них и так далее. То есть, как я понимаю, конфиденциальность в этих условиях соблюдается у них вполне приличная. Да, Сан Дмитрич? Это ведь больше по твоей части.

— Разберемся, — многозначительно пообещал генерал. — Но что это за информация?

— Сейчас объясню. Летом многие газеты писали, но никто, насколько я знаю, из нас не обратил внимание на сообщение об ограблении одного крупного медицинского НИИ. Сперли какую-то совершенно сумасшедшую компьютерную технику. Вместе со всей заложенной в нее информацией. Ты об этом слышал, Сан Дмитрич? Нет. И я — нет. И Абу — тоже. Но сведения об этом факте появились в свое время в Интернете. И мой мальчик запомнил. И когда прочитал сообщение о продаже этой системы, он мне назвал ее, только я в компьютерах, как Абу в архитектуре: если без решетки, значит, все по делу. Шучу! Вот он и сопоставил. И мне сказал, что было бы очень неплохо пощупать ту технику. В то время как я в первую голову подумал об информации. Приказал найти мне старую прессу и — ахнул! Если все, о чем довольно скудно сообщил корреспондент, правда, эта информация может стоить многие десятки миллионов баксов. Не здесь — на Западе. Я посчитал, что упускать подобный случай было бы величайшим грехом. И срочно попросил вас собраться. Чтобы обсудить, как нам добыть ту информацию. А заодно и технику для моего мальчика. В порядке большой награды. Компьютер тот действительно, как пишут, уникальный, их в России вообще несколько экземпляров. Я сказал свое слово. Давайте обсудим…

— Мне срочно нужны все данные на этот НИИ. Там, кстати, не было сказано, кто дело возбуждал? — спросил Игнатов.

— «Хамовники», по-моему. Все, что я на этот счет имею, включая информацию в сайте, ты, Сан Дмитрич, можешь получить у меня прямо завтра с утра. Но мой парень сказал, что в таких делах очень опасно спугнуть продавца. Поэтому я прошу действовать очень осторожно. Я бы вообще хотел лично ему и поручить раздобыть нужную нам информацию, касающуюся продавцов. Ведь ни адреса, ни фамилий, одни кликаны.

— Разберемся, — решительно заявил генерал. И трудно было понять: согласен он с Западинским или в корне возражает.

— А ты, Абу, — без всякого недавнего раздражения сказал Западинский, — бери уж на себя основную миссию: исполнение…

Плешаков послушал еще немного, потом сказал оператору, чтобы тот продолжал запись до самого конца, сам же, забрав записанную часть пленки, перешел в свой «мерседес» и приказал водителю пулей мчаться в Москву. Охрана неслась следом.

Из машины Анатолий Иванович позвонил Глебу Бирюку и сказал, что ждет его, несмотря на поздний час, в офисе на Шаболовке. Велел на всякий случай прихватить с собой парочку наиболее толковых хакеров из тех, что по заданию Плешакова до сих пор ищут гения, приютившегося у Западинского. Теперь, кстати, и о нем кое-что появилось новенькое. Может, эта информация что-то подскажет ребятам.

Весь путь занял у Анатолия Ивановича чуть больше часа, и за это время он сумел продумать все тактические ходы будущей операции.

Он еще раз внимательно прослушал текст «застольной беседы», обратив особое внимание на пропущенное им начало серьезной информации. Суть сводилась к сведениям, опубликованным в летних газетах, и предложению о продаже, надо понимать, похищенного в НИИ компьютера в сайте Интернета. И то и другое легко достижимо. И если какому-то умному мальчишке пришла в голову мысль сопоставить факты, а такому зубру, как Виталька Западинский, предпринять немедленные акции по обнаружению пропажи, значит, игра действительно стоила свеч. Виталий Борисович никогда на туфту не клевал, это всем известно. Оттого и сколотил крупный капитал к сорока годам…

А еще очень понравилось Плешакову неожиданное признание генерала по поводу Витальки: мол, я тебя человеком сделал. Это чрезвычайно любопытный факт. И если его раскрутить?..

Многим ведь известно, чем всю жизнь занимался генерал Игнатов. Ответственные сотрудники бывшего Пятого управления Комитета госбезопасности не любят афишировать собственное прошлое. А нынешнюю демократическую общественность — ее хлебом не корми, только пусти в огород, где власть старательно и успешно выращивала стукачей. Одно дело, когда успешно сотрудничают телебосс и представитель ФАПСИ, — кого это удивит сегодня? Но совсем другое, когда общественность узнает, что эти сотрудники — бывшие стукач и его шеф. Тут есть над чем подумать! А директор ФАПСИ Сергей Сергеевич Матюшкин, который сам не знает, как избавиться от собственного шибко ответственного работника, имеющего даже для него, Матюшкина, недоступную «крышу», с удовольствием поможет раскрутить в средствах массовой информации этот постулат: «Я тебя человеком сделал…»

Но это сейчас менее важное дело. Главной же была информация об ограблении какого-то важного медицинского НИИ, а также о том, что похитители наконец обнаружились и ищут себе покупателя. Вопрос лишь в том, кто первым придет к ним — Западинский или Плешаков. Приз в этой гонке стоит серьезного напряжения всех сил: по мнению Витальки, он тянет на несколько десятков миллионов долларов.

Все это Анатолий Иванович выложил Глебу, когда они усадили своих хакеров за компьютеры, выдав им задание: где и что следует искать, и остались вдвоем.

Затем Плешаков по одному из своих засекреченных мобильников связался с Сергеем Сергеевичем, для чего пришлось поднять генерал-полковника из кровати. Но дело не терпело отлагательств.

Виталька делает свою основную ставку по добыче информации на генерала Игнатова? Прекрасно! Значит, именно его и надо в первую очередь вывести из игры — хотя бы на время. Придумать ему срочное дело, командировку, услать его к чертовой матери! Можно ведь что-то сделать в этом плане? Главное — опередить. Потому что, получив нужную информацию, бандиты матвеевского уголовного авторитета Абушахмина-Формозы уже не упустят ни минуты. А тем временем и плешаковская команда успеет развернуть свои войска.

Матюшкин по достоинству оценил информацию Плешакова и, немного подумав, сказал, что утром проведет совещание начальников управлений, после чего Александр Дмитриевич Игнатов будет вынужден немедленно вылететь в Приморье, где задержится минимум на неделю. Там действительно есть проблемы по линии радиоэлектронной разведки.

Плешаков поручил руководство всей операцией Глебу Бирюку. Не потому, что тот был его родственником, нет. Хотя, возможно, это обстоятельство тоже имело значение, все-таки свой человек. Но для Плешакова главным было всегда дело, а уже все остальное, включая семейные узы, — потом, Глеб его во всяком случае устраивал: решительный, четкий, грамотный и, к счастью, не зацикливающийся на некоторых принципах, свойственных людям старшего поколения. Для него тоже, как понял Анатолий Иванович, на первом месте стояло дело, а уже потом — все остальное, включая, кстати, вполне благополучно начавшуюся семейную жизнь. Лидка, дочь старшего брата Плешакова, трагически погибшего в явно подстроенной ему автокатастрофе, с Глебом была счастлива. Сквалыжный характер перезревшей племянницы Анатолий Иванович хорошо знал и был даже в некоторой степени удивлен, как это Глебу удалось приструнить эту кобылицу.

А в общем-то, они, Анатолий и Глеб, были почти ровесниками, пяток лет разницы — не в счет. Потому и понимали друг друга с полуслова. И значит, Анатолий мог доверить Глебу самую рискованную из своих операций…

Они просидели в офисе почти до утра, обдумывая и обсуждая детали возможных ситуаций и собственных действий в них, пока хакеры не принесли им ту же информацию, которой обладал Западинский. В ней действительно просматривались условия игры, точнее, ее задача, решение для которой еще требовалось искать. Но Плешаков с Глебом уже имели свой план, за реализацию которого немедленно и взялся Глеб.

Глава четвертая

Искомое в кармане

В самом начале рабочего дня в отделе кадров Института биомедицинской химии, что на Погодинской улице, названной, кстати, вовсе не в честь советского драматурга, а историка и академика, издателя «Московского вестника» Михаила Погодина, появились двое сотрудников Федерального агентства правительственной связи и информации. Их интерес к тем сотрудникам института, которые в черный для института день, точнее, в жаркую пятницу июня, находились на работе в лаборатории, откуда было похищено драгоценное оборудование, опытному начальнику отдела кадров был как еще понятен! Оказалось, что среди похищенной информации была и та, которая имела самое непосредственное отношение к безопасности государства.

Кадровику, в недавнем прошлом действующему сотруднику бакатинского Министерства безопасности, объяснять интерес ФАПСИ к печальному факту не было необходимости: «служба» ради досужего интереса старые дела не ворошит.

Что касается мэнээс Шатковской, то она, вероятно, на своем рабочем месте. А вот студент Махов давно, еще летом, завершил здесь свою практику, и искать его следует по адресу… Кадровик шустро пролистал тоненькую папочку с личным делом бывшего практиканта и назвал адрес его института в городе Химки. Что же касается места проживания, то в институте и скажут. Здесь упомянуто общежитие в тех же Химках.

Так же любезно кадровик предоставил сотрудникам родственной по сути «конторы» пустующее помещение одной из лабораторий для конфиденциального разговора с младшей научной сотрудницей. Позвал ее, познакомил с симпатичными молодыми людьми из важного учреждения и скромно удалился.

Если чего Римме и хотелось бы в жизни меньше всего, так это упоминания о той злополучной пятнице. Она так часто повторяла их общую с Игорем версию, что не только выучила ее наизусть, но и сама искренне поверила в нее. Вот и теперь она стала нудно повторять слово в слово не раз пересказанное. Впрочем, беседующих с нею сотрудников ФАПСИ это ее «слово в слово» никак не смущало: они ж не читали ее предыдущих показаний, хотя всячески демонстрировали возбужденной девице свою осведомленность. Не совсем верно истолковали они и причину ее столь явного беспокойства, полагая, что оно вызвано видом представительных корочек. Дело же было совсем в другом.

Даже полный дурак, повторяя изо дня в день, как попка, одно и же, однажды будет просто вынужден обнаружить, что за бред он несет. Римма же никогда дурой не была, она себя мыслила как раз наоборот — девушкой вполне разумной, ну, эксцентричной там, со своим бзиком, но уж никак не идиоткой. И вот, в сотый, возможно, раз повторяя свою версию, она вдруг увидела, что все это обыкновенная туфта и только действительно дурак этого не видит.

К тому же где-то в подсознании у нее гнездилась определенная обида на Игоря, довольно легко отказавшегося от продолжения отношений, пусть и несерьезных. Вот если бы она его отшила, совсем другое дело. А так получалось, будто это она ему надоела. Дело, конечно, прошлое, но если взглянуть на него так, как оно было на самом деле, рисуется совсем иная картина. Да и она сама, по прошествии довольно длительного уже времени, чем особо рискует? Какими еще неприятностями?

Были и более серьезные основания для размышлений. Дело о похищении дорогостоящей аппаратуры обреталось и по сей день где-то в милицейских сферах. И в институте о нем, похоже, забыли. Поэтому возникновение нового интереса к прошлому факту, да еще со стороны очень серьезной конторы, ибо для Риммы ФСБ и ФАПСИ были примерно одним и тем же, показалось ей более опасным, нежели все предыдущие допросы. И она решилась. На полуправду, поскольку полная правда была бы вряд ли кому интересна.

Да, она не все сказала во время следствия. А почему? Потому что Игоря пожалела. А сама она ушла тогда с работы раньше, и никого отсутствие элементарной дисциплины в институте до того рокового случая вообще не колыхало. Как снова не колышет и сегодня.

Затем гости и Римма определились со временем ее ухода с работы, и оказалось, что у злоумышленников был вполне достаточный срок для организации преступления.

Они показались Римме вполне нормальными мужиками — эти гости из ФАПСИ. Будто понимая, что в этой истории имеется какая-то пикантная деталь, они не стали настаивать на абсолютном признании, ограничившись самим фактом, и в свою очередь предупредили Римму, что их разговор должен остаться строго конфиденциальным. В этом случае и они не станут ворошить ненужные детали.

Но прежде чем уйти, они подробнейшим образом расспросили ее обо всем, касавшемся Игоря Махова: кто, что, каков характер, есть ли общие знакомые, круг интересов и так далее.

Возвращаясь на свое рабочее место, младшая научная сотрудница отстраненно подумала, не совершила ли все-таки ошибки своим неожиданным признанием. Но так же мимоходом решила, что связывать воедино преступление с фривольными приключениями на знаменитом диване шефа вряд ли придет в голову нормальному современному человеку. И на том успокоилась…

…Имея на руках выписку из личного дела Игоря Махова, сделанную кадровиком, сотрудники ФАПСИ больше не намерены были представлять эту организацию. «Ксивы», в которых на вклеенных фото изображены люди в военной форме, очень впечатляют тех, кому суют под нос эти книжечки с крупными золотыми буквами на красном сафьяне. Но это имеет смысл делать в серьезных учреждениях. А вот в местах более демократичных, типа студенческого общежития, такие удостоверения часто производят обратный эффект — сильно настораживают.

Поэтому в Химках недавние собеседники Риммы Шатковской появились, что называется, вместе, но порознь. Один отправился на улицу Машенцева, в Институт медико-биологических проблем, а второй — в общежитие института на Нагорное шоссе.

И там, и там Махова хорошо знали — парень видный, заметный, готовит диплом, но в последнее время что-то редко его видели в институте. И в общежитии — тоже. Ну в институте еще понятно: выпускник к ответственному шагу готовится, может, он в Ленинке днюет. А вот ночует-то где? Он же не москвич, собственной жилплощади не имеет. Вероятно, снимает жилье. Теперь многие иногородние студенты, подрабатывающие на фирмах, могут себе позволить снять, к примеру, комнату у какого-нибудь пенсионера. И хозяину не одиноко, и лишние деньги совсем не мешают. Вот и Игорь наверняка нашел себе что-нибудь подходящее. Вопрос: где? Надо его знакомых ребят порасспросить. Только так, чтобы ни в коем случае не спугнуть птичку. А в том, что это была именно та птичка, сомнений после доверительной беседы с Риммой не оставалось.

Сосед по комнате в общаге, где был прописан студент Махов, отнесся к Игорю без всякого уважения, мотивируя свое мнение «земляку», решившему навестить своего нижегородского приятеля Махова, тем, что характер у того жлобский и сволочной: за сотню-другую баксов пасть порвет и не чухнется. Словом, нехороший человек, редиска. Некоторые вещи свои: учебники, конспекты, зимнюю одежду — здесь держит, еще не забрал, хотя уже почти полгода проживает с каким-то напарником в Москве. Этот напарник тоже как-то приезжал. Электроникой он интересуется. И Игорь заявил однажды, что диплом ему нужен чисто для проформы, поскольку ни медициной, ни биологией он заниматься не собирается — гроши не те, а вот за электроникой, за компьютером — будущее. И сейчас он, вместо того чтобы вплотную заниматься дипломом, переключился на компьютеры. То ли ремонтирует, то ли продает — черт его знает.

После такого признания соседа стало уже совсем, что называется, «горячо».

Но где находится точка, на которой остановился теперь Игорь, сосед по общежитию не знал. Впрочем, он посоветовал «нижегородскому приятелю» Игоря поговорить с Нинкой Хабаровой, однокурсницей, у них с Маховым одно время намечалось нечто вроде романа, но закончилось как обычно: порезвились, попрыгали и разбежались. Может, она знает.

Подсказка оказалась верной. Эту развязную и много о себе понимающую девицу действительно связывали с Игорем одно время сексуально-меркантильные отношения, но не более. И с ней было просто договориться. Просто Игорь задолжал «земляку» некую сумму, от коей в том случае, если Нина поможет найти должника, ей будет отстегнут определенный процент. Дело есть дело. И ничего тут нет зазорного. Кстати, и долги надо возвращать, а у Игоря, по сведениям приятеля, появились сейчас хорошие деньги.

Нина решилась дать телефон бывшего любовничка. А чтоб у нее не оставалось сомнений, что это обычная сделка, и ничто иное, ей за помощь, как и было договорено, приятель Игоря тут же выплатил две сотни баксов, с условием, что она немедленно забудет тот номер телефона. Словом, ей дали хорошо понять, что история с долгом Игоря довольно темная и лучше всего в нее свой нос не совать.

Приятель Игоря проявил максимум вежливости к ней, но глаза его были неприятно холодными. Поэтому и в самом деле — лучше воздержаться от ненужного любопытства.

Телефонный номер принадлежал мастерской по ремонту компьютерной техники, расположенной на Новой Басманной улице, рядом с Разгуляем.