Я – убийца

— Ничего себе — засветились бы в Европе! — нервно хохотнул Анатолий и, раскинув руки, откинулся на спинку. — Да нас бы на любом пляже!.. После такого киносеанса.

— Не надо воду мутить! Вам все заранее предоставили. Вы читали постановочный проект. И режиссерскую экспликацию. — Продюсерша снова достала сигарету. — Целый месяц вы нам голову морочили. С деньгами. И потом!.. Кино, искусство для вас — не главное в этом проекте. Вы же…

— Не будем устраивать разборок, — перестал ерничать и серьезно нахмурился Анатолий.

Татьяна Федоровна испуганно исподлобья взглянула на него.

— Простите, — Гордеев поднялся из-за стола и прошелся по кабинету. — Прежде чем приступить к работе, я должен предупредить вас вот о чем… Дело в том, что я действительно специалист в области авторского права. Это пока еще совершенно новая отрасль, если можно так выразиться, в отечественной юриспруденции. У нас не так много специалистов. Вот и случаются иногда некоторые казусы.

— Мы платим бабки, — Алик похлопал себя по карману.

— Это очень заманчиво, но… Сегодня я уже получил одно выгодное предложение. — Юрий снова сел за стол.

— Вадим Викторович опередил нас? — улыбнулась Татьяна Федоровна, пуская дым по-мужски через ноздри.

— Вы угадали, — кивнул головой адвокат.

— А нам что делать? — расправил плечи Алик. — Может, есть еще кто-нибудь? Кого вы посоветуете?

— Чтоб они обработали нас на пару? — ухмыльнулась Татьяна Федоровна.

Образовалась нехорошая пауза. Озадаченный Алик разглядывал поочередно всех присутствующих.

— Ситуация только на первый взгляд странная, — спокойно сказал Анатолий. — Ничего страшного не произошло от того, что он прибежал сюда первым.

— Любопытно, — хмыкнула Татьяна Федоровна. — Он для вас слишком крупная фигура, чтоб с ним цапаться?

— Мне кажется, что у Вадима Викторовича претензии могут быть исключительно к продюсеру фильма, это так? — издали начал свои рассуждения Анатолий.

— А к нам какие могут быть у него претензии? — догадался и поразился простоватый Алик.

— Никаких. Все его отношения на производстве — как договорные, так и не договорные, производственные и личные, — все только через Татьяну Федоровну, — развивал свою мысль Анатолий.

— Да я его и видел-то только два раза. — Алик пожал для убедительности плечами. — На презентации проекта. Когда мы ездили в этот… Как там его? И потом, когда подписывали контракт.

— Не перебивай, — цыкнул на него товарищ. — Я понятно излагаю? Все правильно?

— Я слушаю вас, — адвокат отложил ручку и внимательно посмотрел на Анатолия. — Мне кажется, я понимаю, о чем вы хотите сказать.

— Все элементарно. У нас тоже претензии к продюсеру этого проекта. К Татьяне Федоровне Гризун. Имущественные претензии. Так что… Мы пришли точно — по адресу. Мы хотим объединиться с великим режиссером современности. С классиком отечественного кино. Не ошибаюсь, Татьяна Федоровна, именно так вы представляли нам Вадима Викторовича?

— А разве так можно? — удивился Алик. — Ну, Толян! Я догоняю! Ты — гений! Толян, давай, я тебя поцелую! Вот это финт! Да теперь мы эту шмару!..

— Простите, — Юрий погладил волосы. — Мне еще нужно посоветоваться с клиентом. При совпадении интересов истцов по одному делу… Тут у нас есть свои тонкости. Это… Чисто профессиональные…

— Я же сказал! — вскочил энергичный Алик. — Мы отстегиваем бабки! Сколько нужно на первое время?

— Это вопрос для обсуждения. Но после моей консультации с клиентом, — уклонялся Гордеев.

— Вряд ли я вам нужна сейчас. И не умоляйте! Я вас все-таки покидаю. Тем более что мне срочно нужно посоветоваться со своим юристом. Мы еще увидимся. — Татьяна Федоровна обиженно поджала губы и спрятала сигареты с пепельницей в сумочке с золотым замочком.

— Еще как! — обрадовался Алик. — И не раз!

Продюсерша неторопливо подошла к двери, взялась за ручку, медленно обернулась с этаким изгибом, подняла накладные ресницы, чтобы сказать последнюю, самую значительную, финальную фразу, бросить им в наглые морды…

— Кыш, профура! — махнул на нее рукой по-настоящему наглый Алик. — Нам тут кое-какие профессиональные дела обквакать надо. С глазу на глаз!

— Ах, — выдохнула Татьяна Федоровна и, чуть покачнувшись на шпильках, с достоинством вышла из кабинета.

Алик вопросительно посмотрел на товарища, вольно раскинувшегося на стуле. Тот дождался, пока дверь плотно закроется.

— Так что? — наконец Анатолий поднялся со стула. — Будем дело делать? Бабки вложены хорошие. Есть возможность их откачать?

— Есть, — уверенно сказал адвокат. — Иначе такие дела не делаются.

— Что для этого нужно?

— Сначала я поговорю с клиентом.

— Берем его в долю! — Алик рубанул кулаком воздух. — Он мужик хваткий. Не откажется.

— Я должен с ним встретиться, — уперся Юрий.

— Сегодня позвони ему, обо всем договорись. Сначала, ясный пень, по-хорошему, — командовал Алик. — Объясни… дотошно. Чтоб, значит, дошло.

— Это правильно, — поддержал его Анатолий. — Но если он откажется от нашего общего дела… Если вдруг… Что, конечно, маловероятно… То ты… Господин Гордеев… Юрий… Извини, не знаю отчества. Будешь работать с нами. Только с нами. Как человек и специалист. Обещаю, не пожалеешь!

— Уверен, что мы договоримся. Мой клиент так же, как и все мы, заинтересован в том, чтобы поскорее завершить проект, пустить кинокартину в прокат. То есть реализовать его на родине и, конечно, в Европе и получить законное вознаграждение. — Юрий Гордеев пожал крепкую руку Анатолия. — Было бы хорошо, если бы на днях мне организовали посещение киногруппы. Нужно поговорить с людьми.

— Да! Общественное мнение тоже на нашей стороне, — улыбался Анатолий. — Она своей дурацкой экономией достала актеров, операторов, гримеров! Всех! Алик, скажи ей, чтоб собрала всех для встречи с адвокатом.

— Это сделает Локтев. Надо разобраться в создавшемся положении, — Юрий протянул ладонь Алику, — с юридической точки зрения. И определиться, что и как мы хотим. Наверняка все специально и профессионально запутано. Вы не знаете, кто у нее юрист?

— Мы с тобой всех уделаем! — сурово сдвинул брови Алик.

И было непонятно, чего больше в его словах — благих обещаний или страшной угрозы.

Глава 6

«…Вериги, кандалы, оковы, разного рода железные цепи, кольца, полосы, носимые спасающимися на голом теле для смирения плоти. Прежде накладывались на руки или ноги преступникам. Вериги апостола Петра — цепи, в которые он был закован в Иерусалиме по приказанию Ирода Агриппы, а в Риме по воле Нерона. В V в. императрица Евдокия привезла одни в Константинополь в церковь св. Апостолов, другие в Рим. Поклонение чудотворным Веригам празднуется 16 января…»

БСЭ, «Христианство»

…Самое страшное одиночество, когда ни с кем не хочется поделиться тем, что произошло за день. А чем делиться-то? Это там, под голубым, прозрачным небом, там, где волею ветра и стихий носятся облака, принято делиться или не делиться. И есть разные степени, чем и с кем можно делиться. Слово-то какое сладкое — делиться. Мы уже давно не разговариваем. Сначала запрещали, а теперь и самим не хочется. Из всего хотения больше всего хочется покоя.

Говорят, если попытаться низвести человека до уровня животного, он все равно будет стремиться к чему-то вышнему. К звездам, например.

Враги говорят, что от русских еще хуже. И всем было хуже.