S-T-I-K-S. Стекловата

Жбан и сам отвалил. Его руки ожгла необычная твёрдость и холодность, как будто за манекен ухватился.

– Эт чё с ней?

– Таблеток наших пережрала, вон, вишь, окостенела. Надо к знахарю её.

Жбан обошёл машину и, открыв пассажирскую дверь, взял девушку на руки.

– Я сам отнесу, – сказал Мося. И Жбан отдал тело ему.

– На, а то я всё веселье пропущу.

Жбану в кабине на глаза попался кусок резинового шланга. Со свистом покручивая шлангом в воздухе, он направился к измывающейся над свежаками толпе.

Мося потащил девку к жилищу Квопы, местной знахарки. За спиной начали раздаваться хлёсткие удары и истошные визги жертв. Квопа стояла, облокотившись на косяк в дверях своего заведения, и щурилась на солнышко, отчего Мосе казалось, что она улыбается. Может, она и улыбалась на самом деле, ведь садисткой она была редкостной. Недаром внешники направили её в эту дыру.

– Глянь-ка на эту – десять таблеток наших проглотила. Да и дар её определи, а то мне показалось, что она нимфа.

Квопа засмеялась:

– Ага, те щас все девки нимфами казаться будут. Ко мне лучше б зашёл перед рейдом.

– Ээ, нет, спасибо, зашёл тут один к тебе поиграться, еле живой ушёл потом. Вон с пленниками играй в свои игры.

Мося бросил закаменевшее тело на операционный стол.

– Так что с ней?

– Ну, от таблеток дней десять в айс-фризе будет. А потом гореть начнёт, тогда её в лёд надо кинуть будет и водой отпаивать. А так сгорит до черноты, или у внешников размораживающий спрей попросить.

Квопа зачем-то начала пристёгивать руки и ноги девушки к кушетке.

– Осмотреть её надо хорошенько, а то вон, гляди, какая вся покусанная да побитая. Я, конечно, поработаю над ней попозже, не надо дар мне разряжать сейчас. На тех во дворе поберегу. Их надо определить, вдруг опасные.

В комнату вошёл Кучер, кучерявый чернявый малый, бывший в Муравейнике за своеобразного администратора от внешников и непосредственно директора «фермы».

Хлопнув бандита по плечу, он спросил:

– Дарова! Где народ-то? Малыш наш где, Седой?

Мося с деланным сожалением пожал плечами:

– Все там остались, под стабом. Я еле ноги унёс. Солдаты крутые в этот раз прилетели. Засаду нашу с ходу прочитали, накрыли всех разом. Я даже и не понял, как всё произошло.

Квопа тем временем довольно ловко и быстро при помощи ножниц раздела замороженную, и вмешалась в разговор:

– Оставь мне её на денёк, как очухается. Хочу послушать возможности её голоска. А этих твоих козлов не жаль, бесполезные всё равно были. Только бухали тут и воздух портили. Новых, может, получше наберём. С новыми-то всегда повеселее.

Мося махнул на Квопу рукой и почесал нос.

– Мне, как очухался, повезло. Смотрю, «буханка» со свежаками стоит сзади боя. Эти все вперёд ускакали. Только два охранника. Я их снял тихонечко под шумок. Свежакам прогнал, что я специально за ними прислан. Даже дар применять не пришлось. Они и поверили, тихо ехали, не рыпались. А я раствор приготовил им, чтоб на всякий случай – вдруг какие дары у них неожиданно откроются. Мне эта «Белоснежка» стеклянная… – бандит указал на кушетку, – нимфой показалась. Так я им дал этот усыпляющий раствор. А у неё, видать, дар какой-то сильный – споровое голодание началось преждевременно, ну и жажда дикая, само собой. Она, в общем, всё сама вылакала…

Кучер прервал Мосю:

– Короче, ты братву всю слил… И если б без добычи вернулся, я бы тебя внешникам на органы самого сдал.

Кучер притворно-равнодушным взглядом посмотрел на операционный стол.

– Девку беру себе за то… И да, теперь тебе никаких поблажек – на «ферму» вход закрыт.

И, видимо, чтобы привлечь Квопу на свою сторону, сказал:

– Полдня Квопе дам с ней позабавиться, и всё! Жалко, у нас ментата нет, проверили бы твои слова.

Его рука тем временем прошлась по слегка небритой голой ноге девушки снизу вверх. Его руку покалывали вставшие дыбом от всеобщей судороги волоски.

– Айс-фриз, говоришь, на десять дней. Тут в Стиксе, кто так долго живёт, имя должен получить, иначе прогневаем…

Кучер закрыл глаза и вновь провёл рукой по ноге девушки.

– Пусть будет – Стекловата.

Мося вздохнул: по ходу, всё прокатило нормально. Только девку забрали. Жаль. Ну да ладно, всяко ещё может повернуться за десять дней, и Стекловата будет его.

Квопа уже вышла на вытоптанный двор и посмотрела ожидающе на администратора и рейдера. Те вышли, и знахарка заперла дверь. Втроём они направились к трофейной «буханке».

Жбан сидел на покрышке и устало размазывал рукавом комка пыльный пот по раскрасневшемуся лицу. Работяга, похожий на сплошной синяк, валялся всеми брошенный неподалёку. Медсестра исчезла из виду, но её стоны слышались из окон ближайшего дома, там же скрылась и часть толпы. Остальные пытались выковырять из-под буханки забившегося под неё белобрысого лупатого паренька, тоже порядочно огрёбшего, но до сих пор не сдававшегося и отчаянно сопротивлявшегося. Десяток разошедшихся не на шутку пьяных рейдеров-мародёров пытались выволочь его оттуда сначала руками – но он их успевал хватать и так выкручивать, что у пары неудачников даже были серьёзные травмы связок кистевого сустава. Потом пытались забить ногами, но он и тут не растерялся – хватал и бил голени атакующих об угол днища, пытался крутить их, получал по пальцам от других, но всё же отбивался таким образом.

У кого-то лопнуло терпение, и он побежал за пожарным багром.

– Ого! – присевшая на корточки и заглянувшая под машину Квопа удивлённо вскинула брови. – А он ментат, маленький ещё совсем, но перспективный. Его горошком покормить, он в силу и войдёт.

Кучер радостно улыбнулся.

– Вот кого мне тут так долго не хватало. С вами, с крысами, стаб развивать без ментата – что козлам капусту доверить выращивать.

Кучер наклонился и прокричал под машину:

– А ну, вылазь! Тебя никто не тронет больше. Будешь с нами работать теперь.

Парень молчал.

– Ты думаешь, мы такие добренькие за просто так? Нет. Ты должен доказать. С работягой тем знаком?

Из-под машины донеслось:

– Познакомились ночью в эвакопункте.

Кучер кинул под машину свой финский нож.