Психология развития и возрастная психология

Поразительным, по-моему, является тот факт, что лицо с такой ориентацией зачастую воспринимается как необходимое и желанное для разрешения сложной жизненной экономической или политической ситуации. Многие люди склонны перекладывать на него ответственность, хотя их же это лицо просто эксплуатирует. Робкие голоса о том, что такого «барина» не надо, что «не мешайте – и мы сами справимся» слышатся очень редко. Энергичность лица с эксплуататорской ориентацией, его инициативность, результативность его активности производят должное впечатление. Действуя по принципу открытого потребления свойств и качеств других людей, он несет в себе идею полезности их жизни как одну из формообразующих псевдожизни. Эта идея становится основой манипуляции другим человеком, основой воздействия на его психическую реальность. Это звучит даже в родительских текстах; «Ты мне такой (?!) не нужен». «Такой» – неуспешный, непослушный, грубый, грязный и пр. Это может быть и открытая манипуляция через угрозу отказа от любви и непосредственное действие – уход, отъезд, помещение в спецучреждение и тому подобное.

Ещё более жестко эксплуататорская (овладевающая) ориентация выступает в области распределения усилий для достижения цели. Усилия эксплуататора при этом всегда минимальны, но цель или результат оказываются принадлежащими ему – обман, воровство становятся необходимыми на этом пути. Обесцененные другие люди не воспринимаются как ценность и целостность, у них нет лиц – они не-Я, и этого достаточно для принятия решений о воздействии на них.

Думаю, что эта ориентация привнесла в историю человеческих отношений постоянное напряжение в переживании идеи возможного равенства между людьми как одной из экзистенциальных идей. Поиск путей конкретизации этой идеи воплотился в настоящее время в Декларацию прав человека и в Конвенцию о правах ребенка, которые учитываются при принятии конкретных законов разных стран

Таблица 6

Стяжательская ориентация (сберегающая)

Эта ориентация существовала рядом с эксплуататорской в XVIII и XIX вв., она составляла основу уверенности в себе и стабильности жизни для представителей средних классов, давала чувства общности, гордости, укрепляла чувство безопасности. Сегодня эта ориентация у людей присутствует, но она не может реализоваться – нет для этого социальных и экономических условий, вот поэтому у нас отсутствует средний класс.

Нереализуемая стяжательская ориентация приводит к тяжелым последствиям для человека – его Я теряет основу для реального существования, так как нет возможности сохранить добытое и заработанное. Его собственность, в том числе и семья, беззащитны перед стихией экономической и социальной нестабильности, перед расшатыванием и обесцениванием естественных жизненных ценностей – труда, самой жизни, ее высокого назначения. Добытое и заработанное как физическими, так и интеллектуальными усилиями сегодня мгновенно обесценивается хаотическими силами – экономическими и социальными; инфляцией, отсутствием выраженных общенациональных интересов, отсутствием ясной общей концепции индивидуальной жизни и тому подобное. Это приводит к размыванию границ между Я и не-Я, так как человек не видит связи между собственными усилиями и качеством его жизни, внешний мир воспринимается как угроза, а мир Я – как замкнутый, неподвижный, а значит пустой или пустующий. Для его заполнения или поддержания в напряжении нужна внешняя результативность активности – рост Я за счет предметов, которыми оно овладевает.

Современная стяжательская ориентация, если она реализуется, приобретает форму снежного кома, катящегося с горы, то есть перерастает в потребительство и накопительство, стимулируемые рынком.

Для меня эта ориентация представляет очень большой интерес, так как в ней актуальны все основные идеи, интегрирующие психическую реальность, Я человека.

Другое дело, что все они находят свое конкретной воплощение и в конечном счете ведут на этом пути к отстранению человека от свойств собственно психической реальности. Но эти идеи актуальны для стяжательской ориентации, и люди этого типа характера готовы потенциально реагировать на варианты содержания этих идей, что, на мой взгляд, в наших условиях делает их достаточно легкой добычей различных демагогов, произносящих слова о возможном спокойствии и стабильности, без видимой гарантии этих состояний в своей деятельности.

Я бы не хотела делать акцент на значимости какого-то вида ориентации. Их можно выделить и описать, соотнести с другими качествами людей, которые, компенсируя плюсы и минусы каждой ориентации, позволяют говорить о степени интегрированности сознания человека, принадлежащего к ней.

Итак, стяжательский тип ориентации потенциально готов к интегрированию своей психической реальности через принятие воздействия извне, он больше других социально зависим и больше других беззащитен при возникновении хаоса во внешних условиях жизни. Если этот хаос будет сильным и длительным, то стяжательский тип может просто погибнуть, как погибает улитка, если у нее отнимут домик.

Таблица 7

Рыночная ориентация (обменивающая)

Рыночная ориентация, которую описал Э. Фромм, складывается в нашей стране буквально на глазах, ее приход переживается как появление новых требований к твоей частной и профессиональной жизни. Появляется чувство, что вместо осуществления своей жизни нужно еще доказать ее осуществимость и осуществляемость для других людей, то есть показать ее так, чтобы она была востребована, чтобы она была нужна и интересна. Тогда элементарно за нее заплатят столько, что не нужно будет считать рубли от зарплаты (которую, может быть, выдадут) до зарплаты (которую ты, может быть, получишь).

Необходимость демонстрации своих качеств ставит многих людей в тупик – надо подать себя при написании заявки на грант, надо подать себя при приеме на работу, надо подать себя при встрече с иностранным коллегой, при работе с потенциальными заказчиками на твои умения и знания. Это оказалось очень сложно, очень многие просто не представляем себе, как это можно вслух, без тени стеснения и сомнения говорить о своих заслугах и достижениях, разве дела не говорят сами о себе? Оказалось, что нет, надо точно знать цену своего дела, чтобы оно не осталось без внимания Других Людей.

Так стала осознаваться личная ценность хорошей рекламы, надежной репутации, а не только личных симпатий, знаний, таланта. Стала жизненно важной самопрезентация как «упаковка», причем «упаковка», пользующаяся спросом. Для многих из людей эта переориентация произошла стремительно и не очень болезненно, для других затянулась в мучительную необходимость соответствовать безликому спросу, а не своим творческим возможностям, не самому себе (даже не истине), а именно спросу. Самый близкий пример:

– Вы принесли рукопись научной работы? Извините, у нас сейчас спрос только на популярные издания, приходите позже (может случиться и так, что это «позже» будет равно никогда – Г. А.)

Эту ситуацию можно довести до абсурда и представить себе лавину популярной литературы вместо научной или миллионы проектов вечного двигателя (если на них будет спрос) и… ни одного гения (если на них не будет спроса) ни в одной сфере деятельности. Но это абсурд, а пока… Пока в жизни нашей страны наблюдается рождение характеров рыночной ориентации.

Умение чувствовать конъюнктуру, особенно определяемую власть предержащими, обеспечивало человеку возможность отказа от чувства реальности собственного Я, от необходимости заниматься его интегрированием, то есть решением экзистенциальных проблем. Все было просто и ясно – цены известны, стабильны, заказы сформулированы, соответствие с ними обеспечивало покой, сытость, защищенность.

Думаю, что описываемое Э. Фроммом содержание рыночной ориентации у людей в нашей стране только начинает складываться, и мы осознаем ее появление в виде, в первую очередь, изменения эмоциональных отношений между людьми[17 - Фромм Э. Человек для себя. – Минск. 1992. С. 63.]. Они становятся менее теплыми, менее дружественными, открытыми. Это чувствуют многие и пытаются обсуждать как личную и социальную проблему. Кроме того, появление рыночной ориентации остро поставило перед многими людьми проблему надежности (честности, искренности) другого человека, проблему осознания оснований отношений с другими людьми.

Время покажет, какой тип рыночной ориентации формируется в нашей стране, в странах бывшего Советского Союза. Мне кажется, что он не будет особенно отличаться от того, что описывал Э. Фромм.

В его описании уже сегодня много узнаваемого, словно это картина из бытовой жизни людей, меня окружающих.

Какая же она, рыночная ориентация характера человека?

К описанным выше качествам можно добавить, по мнению Э. Фромма, совершенно особый феномен «личностного рынка», диктующий желательный тип личности. Этот диктат желательного типа до настоящего времени выступает в несколько иной форме – в форме идеала человека, которая существовала как идея, как концепция в общественном сознании и требовала от человека личных усилий по ее конкретизации[18 - См., например, Ильенков Э. В. Философия и культура. – М., 1991. С. 241.]. Степень конкретности этой идеи обеспечивалась системой общественных запретов и разрешений но осуществлению индивидуальной активности (богатейший материал можно найти об этом, например, в работе Эдуарда Фукса[19 - Фукс, Э. Иллюстрированная история нравов /Э. Фукс – М.: Республика, 1994 – С. 441.]). Думаю, что надо прислушаться к описанию Э. Фроммом «личностного рынка», в нем звучит не только констатация изменений, свидетелем которых он был, но и предостережение, которое можно обратить к нам сегодняшним, пытающимся подражать во всем цивилизованным странам, отказываясь от необходимого анализа пути, по которому они шли или идут,

Итак, рыночная ориентация характера начинается с восприятия себя как товара, а собственной ценности как меновой. На «личностном рынке» принцип оценки меновой ценности такой же, как и на товарном, то есть полезная ценность становится необходимым, но недостаточным условием.

Успех человека зависит не только от его знаний и умений, но и от того, как он сумел их продать. Это существенно влияет на его же самооценку, которая становится зависимой не от собственных способностей человека, а от цены на них. Человеку надо заботится не о своей жизни и счастье, а о том, чтобы стать хорошим товаром. Но мода на «товар», его нужность для других уже не зависят от самого человека, поэтому и его самооценка начинает зависеть от условий внешних, от того, как воспринимают его ценность потенциальные и реальные покупатели. Если изменчивость рынка выступает мерилом ценности человека, чувства собственного достоинства и самоуважения разрушаются, так как у человека не оказывается необходимого психологического материала для интегрирования своей личности, для восприятия себя как автономного и независимого существа, идентичного самому себе.

Самовосприятие человека и восприятие им других, как давно известно из психологии, практически не отличаются. Если различие между людьми воспринимается через их цену на рынке, то их истинная индивидуальность не только не проявляется, не востребуется, но может и не ощущаться человеком как необходимая для его жизни, для его собственной жизни, Я с его потенциально уникальными качествами становится просто ненужным ни самому человеку, ни другим людям, Он, человек, становится равным другим людям не по принципу ценности его жизни, а по принципу взаимозаменяемости.

Эта ситуация подкрепляется еще и развитием техники, которая нивелирует различия между людьми, ее использующими; унификация многих видов профессиональной деятельности делает людей взаимозаменяемыми, равными не по ценности их индивидуальности, а по ценности их тождественности. «У нас незаменимых нет» – знакомый лозунг, трансформирующийся в условиях «личностного рынка» в другую формулу: «Тебя нет, если на тебя нет спроса». Особенно больно эта ситуация бьет по людям, которые не имеют даже достаточно физических сил, чтобы заявить о своем существовании, – детям, старикам больным, «личностный рынок» и нашей стране только начинает складываться, и его «дикие» формы буквально оставляют за бортом жизни людей, которые не могут себя продать.

Сегодня широко декларируется и новое содержание понятия равенства людей как равенства перед законом, – думаю, что это одно из проявлений восприятия людей по принципу их тождественности, Возможно, это необходимый момент в становлении правового государства как условие социализации человека – условие сохранения его индивидуальной жизни в быстро меняющихся обстоятельствах современного мира.

Насколько можно ориентироваться в истории самого понятия прогресса человечества, слова о равенстве произносились практически всегда, независимо от представления людей об идеальных принципах общественных отношений как о своеобразных условиях равенства для всех людей. Это принцип золотой середины (Аристотель)[20 - Аристотель. Никомахова этика. М., изд-во ЭКСМО – Пресс. 1997 С. 145.], принцип счастья и пользы (гедонизм, эвдемонизм, утилитаризм)[21 - Философский словарь. М. Политиздат. 1986. – С 590.], принцип любви (христианство)[22 - Библия.], принцип императива (Кант)[23 - Кант И. Сочинения в 4-х томах. Т. 3. М. ЛФК. – 1997. С. 784.], принцип жизни (Ницше)[24 - Ницше Ф. Антихрист. Соч. В 2-х томах. Т. 2. М. Изд-во «Мысль» – 1990. С. 25.], принцип единства (Наторп)[25 - http://istankin.ru/!files/!SEM4/%D2%E5%EE%F0%E8%FF%20%EF%EE%E7%ED%E0%ED%E8%FF/%CC%E0%F2%E5%F0%E8%E0%EB%FB%20%EA%EE%202%20%F0%E0%E10%F2%E5.doc (http://istankin.ru/!files/!SEM4/%D2%E5%EE%F0%E8%FF%20%EF%EE%E7%ED%E0%ED%E8%FF/%CC%E0%F2%E5%F0%E8%E0%EB%FB%20%EA%EE%202%20%F0%E0%E10%F2%E5.doc)], принцип солидарности (французские социологи)[26 - Например, Турен А. Демократический субъект в современном обществе. // Социология на пороге XXI века. Новые направления исследований. – М., 1998.], принцип роста знания (Кант и другие)[27 - Кант И. Критика чистого разума. М. Мысль. – 1994. http://psylib.org.ua/books/kanti02/index.htm (http://psylib.org.ua/books/kanti02/index.htm)], принцип максимализма – счастья для максимума людей (Дж. Милль, Г. Н. Спенсер, К. Михайловский и другие)[28 - Например, Дж. Ст. Милль. О свободе. http://society.polbu.ru/political_science/ch70_i.html (http://society.polbu.ru/political_science/ch70_i.html)].

Законы, о которых сегодня так много говорят как об условии осуществления равенства, тоже создаются людьми, которые при их разработке исходят из собственных представлений о человеке и его сущности, об индивидуальности как проявлении этой сущности. Выбор оснований для создания законов не является случайным, а отражает те ориентации, которые присутствуют у его создателей, ориентации в специфической реальности, которую и должны отражать законы – в психологической реальности.

Похоже, что сегодня мы наблюдаем фантастическое явление, которому я не могу дать точного названия, но оно есть, с ним встречаешься практически повседневно – в разговорах с людьми, в текстах радио- и телепередач, в красках и названиях на книжных прилавках, в студенческой аудитории, в купе поезда дальнего следования. Внешне это выглядит в преобладании слова «как?» В виде вопроса и утверждения, просьбы, требования, даже угрозы: «Как стать собой, как стать преуспевающим в бизнесе, как завоевать друзей и оказывать влияние на людей, как стать уверенным в себе, как развить память, как освоить иностранный язык, как сложить печь, построить баню…» И так мало (или кажется, что очень мало) «почему»!

Аналитическую работу отдали (отдают, отдаем) кому-то, пользуясь плодами этого анализа в виде рецептов, правил, приемов с гарантированным результатом – успехом в жизни. Измеряется этот успех…

Вот здесь я бы хотела остановиться и прервать свое категорическое утверждение количественным наблюдением. Из нескольких сотен людей, обращавшихся ко мне за психологической помощью, лишь немногие (меньше десяти человек) задавали вопрос «Почему?» В лучшем случае он звучал в форме: «Может быть, мы в чем-то виноваты», а большинство вопросов было о том «Как! Как воздействовать (менять, изменять, переделывать) на другого».

Чем больше я работала (работаю) с людьми, тем больше убеждаюсь в том, что в их сознании преобладает механическая картина психической реальности, где вопросу о сущности человеческой индивидуальности практически нет места. Механичность картины выглядит как предположение о наличии устойчивого механизма, обусловливающего поведение человека во времени, работающего по принципу: сигнал – реакция, Это в который уже раз убеждает в том, что бихевиористы, построив свою схему «стимул – реакция» и положив ее в основу объяснения поведения человека, были ближе всех к построению теории, ожидаемой большинством моих современников.

«Как?» – это просьба об инструкции, с помощью которой можно управлять, манипулировать, в конечном счете – предсказывать качество отношений с другим человеком, гарантировать для себя спокойствие и уверенность. От психологии как науки о человеке не требуют даже попыток аналитической работы (на них нет спроса), требуется рецепт или простое, понятное сразу объяснение, которое легко ложится в схему рецепта, инструкции, правила.

Мне не хотелось бы упрощать историю психологии в XX в., и в начале нового XXI в., но последнее десятилетие ее существования в нашей стране показало, что она очень быстро может превратиться из науки, ориентированной на поиск истины, в сферу деятельности, которая обслуживает задачи манипулирования другим человеком, то есть перестает быть наукой, сливается с бытовым сознанием, растворяется в житейской психологии.

Не берусь судить, хорошо это или плохо, – в конечном счете рассудит история. Но трудно смириться с тем, что кто-то, открывший способ эффективного манипулирования, присваивает себе право на владение истиной и считает результаты собственных манипуляций с человеком показателями развития, отождествляя изменения, вызванные своим присутствием в жизни человека, с качествами самой жизни.

Когда я впервые встретила у Э. Фромма слова о том, что познание человеком самого себя, психология, которая в великой традиции западного мышления считалась условием добродетели, правильной жизни, счастья, выродилась в инструмент для лучшего манипулирования другими и самим собой в рыночных изысканиях, в политической пропаганде, в рекламе и тому подобное, то не почувствовала всей боли, которая звучит в них.

Прошло время, и сегодня, наблюдая за изменением состояния психологии, чувствуя личную ответственность за ее существование, я по-новому прочитала эти строки – в них то, что не могла в момент первого чтения сформулировать сама. Не было у меня для этого опыта жизни в условиях рыночной экономики.

Сегодня этот опыт есть, его вполне достаточно, чтобы сказать о том, что человеку, попадающему в условия «личностного рынка», приходится отказываться от собственного мышления о самом себе, о своей жизни, о своей индивидуальности наконец.

Это увидел и сформулировал в своё время Э. Фромм, но это же самое, только в другой форме, было в нашей стране, когда она называлась Союзом Советских Социалистических Республик. Я точно знаю два проявления такого отказа, они были фактами в моих научных исследованиях времён СССР.

Это – факт нивелирования средств индивидуальности высказывания в письменной речи школьников и факт отсутствия рефлексивного подхода в понимании человека человеком, преобладание оценочного подход с жестко заданными критериями.

Воспроизводимость этих фактов в массовом обследовании не только огорчала, но и заставляла думать о том, почему человек отказывается от проявления своей индивидуальности, почему он не замечает (не хочет? не может?) индивидуальности в другом человеке.

Я и сегодня не знаю истинных ответов на эти вопросы, но понимаю неслучайность их появления в данных конкретно-экспериментальных исследованиях. Человеку нужно иметь не только силу собственного Я, переживать ее присутствие, но ему нужны формы воплощения своего Я – те идеи, которые позволяют конкретизировать до бесконечности в интегрированном целом это Я. Это похоже на воплощение замысла: чем он плодотворнее, тем разнообразнее по формам, средствам, способам.

В этом смысле идея о том, что «Я – человек маленький», и идея о том, что «Я – отвечаю за все на свете», открывают перед человеком различные аспекты жизни и своей индивидуальности в ней.

Если в обыденном сознании есть идея о «барине», о необходимости «выполнять и перевыполнять» указания других, идеи «человека-винтика», то они обесценивают сам факт существования психической реальности и необходимость с ним считаться.

Известно, что свойства психической реальности меняются очень медленно, нужно время, измеряемое жизнью поколений, иногда нескольких, чтобы то или иное качество возникло или трансформировалось (у нас еще будет возможность поговорить об историческом характере этих свойств).

Может быть, наиболее мобильным является характер человека – то, что выше было представлено как ориентация человека. Недаром почти всегда говорится о конкретно-историческом типе характера, даже есть для этого жесткие характеристики – современный человек и несовременный. Если воспользоваться ими, то, по-моему, мы все сейчас переживаем (в той или иной форме) или нет эту современность как собственную нужность или ненужность. Различие (самое главное) проходит здесь по линии «нужности для…».