Листая летопись. 220 лет с незабвенным А. С. Пушкиным

Н.В. Басыргин -

– Ялуторовский товарищ мой Пущин, умерший в России в 1859 ., был общим любимцем, и не только нас, то есть своих друзей и приятелей, но и всех тех, кто знал его, хотя сколько-нибудь.

Открытый характер Пущина, его готовность оказать услугу и быть полезным; его прямодушие, честность , в высшей степени бескорыстие высоко ставили его в нравственном отношении; а красивая наружность, особенный приятный способ объясняться, умение, кстати, безвредно пошутить и хорошее образование, полученное в Лицее, увлекательно действовали на всех, кто был знаком и кому случалось беседовать с ним в тесном дружеском кругу.

Выйдя из Лицея в гвардейскую артиллерию, где ему представлялась блестящая карьера, он оставил эту службу и перешёл в статскую, заняв место надворного судьи в Москве.

Этот переход в те времена осуждали, потому что статская служба и особенно в низших инстанциях, считалась чем-то унизительным для знатных и богатых баричей. Его же именно и была цель показать собою пример, что служить хорошо и честно своему отечеству всё равно где бы то ни было, и тем, так сказать, возвысить уездные незначительные должности, от которых всего более зависит участь низших классов. Можно сказать, что тогда он уже принадлежал к обществу и, следовательно, полагал, что этим он исполняет обязанность свою как полезного члена в видах его цели; хлопотал он всю свою жизнь за других.

Из воспоминаний Е.И.Якушкина, когда он впервые приезжал в Ялуторовск, навещать отца в конце 1853г.-

–Сблизиться с И. И.Пущиным мне было легко, так как он был дружен с моим отцом. С первого же дня знакомства между мною и им установилась тесная связь, не прерывавшая до самой его смерти. Большой интерес для меня представляли его рассказы, особенно о его лицейской жизни и об отношениях его к А.С.Пушкину. Часть всех рассказов я написал тогда же, но эта краткая запись казалась мне очень бледной в сравнении с живой речью Пущина, поэтому я не один раз просил его написать про его воспоминания о Пушкине.

И только 1857 году, на склоне лет, после долгих колебаний, он решился связать жизнь с вдовой своего друга, декабриста М. А. Фонвизина – Натальей Дмитриевной, женщиной незаурядной, духовно ему близкой. После свадьбы они поселились в подмосковном имении Фонвизиных Марьино, в версте от небольшого уездного городка Бронницы. Здесь Пущин работал над воспоминаниями о Пушкине, советуется с Е.И Якушкину пишет: «Как быть? Надобно приняться за старину. От вас, любезный друг, молчком не отделаешься – и то уже совестно, что так долго откладывалось давнишнее обещание поговорить с вами на бумаге об Александре Пушкине. Как, бывало, говаривали мы о нём при первых встречах в доме Бронникова, (дом вдовы Бронниковой), где Пущин жил в Ялуторовске, Сибирь, с 1843– 1856 гг.

До этого была каторга: Чита, Тобольск (Петровский завод), Иркутск, Ялуторовск.

6

Я думаю, мой читатель, мысль моя о хорошем человеке великодушном, с обострённым патриотическим чувством подвигается к концу. Теперь – то я могу сделать вывод по «Запискам о Пушкине и письмам И. И. Пущина – это свидетельство таланта, нравственной высоты, исключительной гуманности, благородства и терпимости, которые составляли суть его личности. Таких людей бывает мало, поэтому они хорошо запоминаются. Ненавязчивый, спокойный характер Пущина, даже вдали от дома, в суровых условиях, делает своё дело – он любим!

Февральская позёмка в степи

Февральская позёмка чуть, немножко запоздала,

С весной решила поиграть в снежок.

Метель снежинки распыляет в дальнем поле, вдали,

И нет дорог, исчез и след полоз.

И санный путь под ветром ямщику не виден боле,

Лишь слышен усыпляющий мотив

Бубенчиков дорожной песни под метельным сбоем,

Да лошадиный храп, всё впереди.

Судьба сибирская, кандальная сурова, ёмка.

Здесь осуждают ссыльных на года…

Там, в рудниках, все судьбы будут ломки,

И чувства меркнут разом навсегда.

Не убежать, не скрыться в чистом поле, всё напрасно,

И снег, и думы в мыслях всё одни –

За что наказан человек жестоко, злобострастно,

И молодая жизнь им не сродни.

Так тянутся лета холодною позёмкой, стужей,

Душа в смятенье чуть жива живёт.

Когда суров бывает век, или ещё похуже…-

–Восстанет духом тот, кто угнетён.

2017 г.

Литература: А.С.Пушкин в письмах Карамзиных; И.И.Пущин записки о Пушкине;

Панаев И. « Воспоминания»

А.А.Дельвиг (1798 – 1831гг.)

Из числа тридцати лицеистов, друзей Пушкина, незамедлю напомнить о Дельвиге.

Антон Антонович Дельвиг носил баронский титул, но на вопрос служебной анкеты: "сколько имеет во владении мужского пола душ, людей, крестьян?"-

чистосердечно отвечал: "не имеет". По отцу он происходил из прибалтийских немцев (мать, Любовь Матвеевна Красильникова – из бедной русской дворянской семьи), но ни единого слова не знал по-немецки, что и было с прискорбием замечено на вступительном экзамене в Лицей. Впрочем, и по французскому языку он получил не самую высокую оценку – " преслабо", но после некоторого колебания был всё же принят по ходатайству московского главнокомандующего, по просьбе отца.

Дельвиг-старший был помошником коменданта Московского Кремля. Антон Дельвиг с Александром Пушкиным гордились тем, что родились и провели детские годы в древней столице. Однако встретиться до Лицея им не довелось.

В лицее Дельвиг отличался только познаниями в российской словесности, да и те не склонен был проявлять в классе. Все остальные лекции и занятия проходили для него как в тумане: он дремал.

Тогда и родилась полулегенда-полубыль о небывалой, феноменальной, неодолимой и всепобеждающей лености барона Дельвига. Пушкин отдал дань этим общим представлениям о Дельвиге:

Дай руку, Дельвиг! Что ты спишь?

Проснись, ленивец сонный!

Ты не под кафедрой сидишь,

Латынью усыплённый.

Дельвиг охотно поддерживал свою репутацию безмятежного ленивца:

Я благотворности труда

Ещё, мой друг, не постигаю!

Лениться, говорят, беда,