Я до сих пор играю в куклы…

Отдай гроши за вид и за дорогу.
Под приглушённый шум и птичий гам,
Раскачивая время понемногу —

Вези меня, пятёрочка, катай —
Туда-сюда без права на кривую,
И окна разевай на бывший май
Да на тоску небесно-голубую —
Бескрайнюю, свободную – без дна,
Летишь, летишь – а надо бы вернуться
За холодность трамвайного окна,
Чтоб видеть солнце на лазурном блюдце.

Ностальгия, ностальгия… поток

Ностальгия, ностальгия – в дебрях памяти бредя,
Я за каждым поворотом вижу зряшного тебя,
Бередишь одним лишь взглядом, светит мне опять тоска,
Не колышат те, кто рядом, кто не знает языка,
На котором мне молчится, словно речь мою свело
Из напыщенной столицы в стародавнее село,
Чтобы проще, чтоб на пальцах, чтобы пальцы не сломать,
Если я смогу кому-то о любви наобъяснять,
И с три короба не врётся, потому, что ты внутри,
Как негаснущее солнце, даже если фонари

Ночь пропустят сквозь слепящий строй фонарных доходяг,
Не сыграет память в ящик, а оставит на бобах
Радость беглую частенько, каторжанку от богов,
Не по шапке вышел Сенька на любую из дорог,
Где за каждым закоулком рвётся в клочья белый свет,
Кем-то уходяще-гулким, от кого покоя нет
Этим клёнам и берёзам в жаре ярких осенин,
Осеняю эти грёзы перекрестием своим.

Не хватает места между строк…

Не хватает места между строк —
Там туманы, ветры, снегопады…
Помнишь захудалое бистро —
Лампочек простейшие монады,
Тусклый свет, рассеянный во тьме,
Запах кофе – вырван из контекста
И плывёт, как память о весне,
По верхам прокуренного места.
Шлягера отыгранный этюд,
Отзвуком былых напоминаний
Для двоих – отправлен на ютуб
С неумелым раем обещаний,
Что всегда, навеки и во всём —
И усмешкой встреча в эпилоге,
Лунное молчанье за окном
С жаждой упоительной эклоги,

Места нет – в межстрочной толчее
Пустоты раздувшееся эго
И ноябрь – помятый сомелье —
С пробой только выпавшего снега.

Избыток осени, вина, тоскливых зрелищ…

Избыток осени, вина, тоскливых зрелищ,
Караганда ответов, сплин туманных рощ,
И в этом всём ты беспросветно веришь,
Поэтому и кажется – живёшь,

Назло сезонному, блажному, молодому
Непостоянству в пику мерных постоянств,
Питаясь будущим, как сладостной истомой
Задуманных и перелётных пьянств

От одного к другому – с богом в помощь!
С бессонницей безмолвной суеты
Выныриваешь вширь соседних комнат,
Перелетая хлипкие мосты,

Выпархивая в мыслях голубиных
Из-под обломков прожитых руин.
И человечность от тоски звериной
Рисуется в безременье морщин,

И тяжесть от несдержанных рыданий
Несёшь к зиме нехоженных времён,

Но взгляд да взгляд всё льнёт к осенней раме,
За ней разлуку клинит небесами,
И родственно скрипит опавший клён.

Возможен сон, но отгремевший день…

Возможен сон, но отгремевший день всё крутится угасшей фотоплёнкой.
Закрой глаза, высматривай «нигде» в тиши своей бессонной и незвонкой,
В такой глухой и вязкой темноте, навязанной сомкнутыми глазами…
Баюкай себя сказкой – на горе, за тридевять овец, в конечном гаме,
Стихают все надежды и стихи, ничто не бередит и не нарушит.
Приходит сон – разнузданно-лихим, с картинками, берущими за душу…
И видишь в красках, и летишь туда, куда не долететь, как ни старайся.
Мешает жизнь, как ранняя дуда: давай, вставай, не май, а ты помайся,
И бросит осень дождиком с небес, а ты почти забыл, что осень рулит
Прощальной тягой к перемене мест,