Панжара. Рассказы

– Позвать? – тихо спросил слуга.

– Не надо. Сам пойду.

Он подошел и встал неподалеку, так, чтобы не привлекать внимания. Прислушался. Старик говорил об осаде города… какого? Города Образа Светлых вод? Что за город?

– Неделю стоял Искандер Двурогий у стен города, вторую. Никто не отворял ему ворот, никто не сдавался в плен. Он ожидал быстрой развязки – слава непобедимого воина бежала впереди него! Но не случилось! Сила камня охраняла город многие века и в этот раз даже Искандеру пришлось снять осаду и уйти не солоно хлебавши!

Кто-то заметил повелителя. Вскочил. За ним поднялись все воины, сидевшие у костра. Темур подошел. Старик тоже поднялся. Этот полководец внушал страх не меньше, чем легендарный предводитель македонцев.

– Кто ты, старик? – спросил Темур, буравя взглядом того, кто не прятал от него глаз.

Воины отошли, понимая, что разговоры повелителя не для их ушей.

– Мое имя Нимидин. Я странник. Шел к Теплому озеру[10 - Теплое озеро – озеро Иссык-Куль], но пришлось обождать, когда закончится битва в ущелье, – ответил старик, а Темур разглядел, что не так уж и стар этот странник.

Темур сел на тюк. Кивнул страннику. Он тоже присел, не рядом, но так, что они хорошо видели друг друга.

– О каком городе рассказывал ты? Не слышал я о таком.

– Вы его видели. От Города Образа Светлых вод остался большой холм недалеко от Карши. В народе его называют Еркурган.

Память выдала Сахибкирану картину из недалекого прошлого. На фоне закатного неба стоят два старика в белых халатах. Один говорит о видении, другой, с увечной рукой протягивает небольшой лоскут с камнем, в котором, как он сказал, заключена сила.

– Я тебя вспомнил, – Темур поднял палку и поворошил в костре. Пламя взметнулось ввысь новыми лепестками. – Покажи правую руку. – Нимидин закатал рукав. Сжатые пальцы размером как у ребенка дрогнули над обожженным запястьем. – Как это случилось?

– В детстве. Работал помощником у кузнеца. Горячее лезвие клинка обвило руку. Насилу выжил тогда…

Темур понимающе поджал губы и сказал с гордостью:

– Мои раны получены в боях.

Нимидин почтительно склонил голову. Помолчали. Мужчины не хвастаются шрамами, но помнят о событиях, при которых они были получены. Их тело как летопись хранит эпизоды жизни, от некоторых из них порой начинается новый отсчет времени.

Темур вернулся к теме беседы:

– Не о том ли камне, который был в видениях другого старика, ты рассказывал моим воинам?

– Истинно так, господин, о нем – о камне силы. Вижу, не пришелся он вам по вкусу, нет его на вашей руке.

– Он в Самарканде. На тонком пальчике Катта-ханум[11 - Катта-ханум – главная императрица, Сарай Мульк-ханум]. Кому как не женщине хранить очаг? – Темур хитро посмотрел на странника.

– Верное решение! – одобрил тот. – Камень силы служит защите. Пусть хранит славный Самарканд, а вместе с ним весь Мавераннахр! – пафосно закончил он свою речь.

Темур молча согласился. Изображение чужого бога не впечатлило его. Защита?.. В его планах были завоевания, расширение империи. А защитить свои владения от таких как Камар-ад-дин он может и без какого-то там камня. Но интерес к его истории он все же проявил.

– Расскажи мне о нем.

Нимидин вновь начал свой рассказ с любовных похождений Зевса.

– У верховного бога греков родился сын от земной жещины. Назвали его Геракл. После тяжелых родов женщина не смогла покормить сына, и бог Гермес отнес его жене Зевса Гере. Гермес не сказал богине, чей это ребенок, а она, очарованная красотой младенца, дала ему грудь. Насытившись, Геракл так укусил Геру, что вместе с молоком из ее груди потекла кровь. Капли ее упали на землю и превратились в камни. На одном таком ювелир изобразил самого Зевса. Этот камень я и преподнес вам.

Темур удивился рассказу.

– Так в том камне сила женщины?

– Выходит так, повелитель, – согласился Нимидин, – но женщина та – богиня! Самая могущественная среди богинь древних греков.

Разговор подошел к концу. Воины укладывались спать вокруг костров, которые мерцали красными всполохами, освещая фигуры дозорных, чутко прислушивающихся к ночным шорохам.

– Спать пора! – Темур встал, два воина выросли за его плечами. – Так ты идешь к Теплому озеру? – спросил он старика, тоже поднявшегося со своего места.

– Да, господин.

– Что ж, ночуй с воинами, а завтра наши дороги разойдутся.

– Благословенны будут дни ваши, – проговорил Нимидин, глядя в удаляющую спину полководца, перед которым уже расстилалось пока еще туманное полотно великого будущего.

1405 год

Зыбкий утренний свет сочился сквозь резной рисунок панжары. Сарай Мульк-ханум так и не сомкнула глаз всю ночь. Ее величие, еще месяц тому назад кажущееся незыблемым, пало как платок с головы, вмиг обнажив беззащитность. Нельзя сказать, что раньше, еще при жизни мужа, она не задумывалась об итоге. Думала! И делилась своими тревогами с Темуром. Он успокаивал: никто не посмеет обидеть даже без него! Защитой ей всегда будут дети и внуки, воспитание и забота о которых были возложены на ее плечи с самого ее появления в гареме. Уходя в чертоги Всевышнего, Темур заставил всех приближенных поклясться, что они неукоснительно выполнят его волю, что будут всеми силами способствовать сохранению империи, поддержат его избранника на престол – внука Пир-Мухаммад-Джахангира. Но не случилось. Пир-Мухаммад в скорбный час был далеко, А Халиль-Султан близко! Кто мог подумать, что именно от него случится предательство, что он воспользуется моментом и под нашептывания своей безродной жены захватит власть в Мавераннахре, что сядет на трон деда, а о Катта-ханум вспомнит лишь для того, чтобы передать власть в гареме Шади Мульк?!

Как все изменилось! Сарай Мульк-ханум не ожидала такого. Как голодные шакалы накинулись на гарем Темура его бывшие псы! Разобрали наложниц, растащили сокровища, которыми осыпал их хозяин. Уже поглядывают и на жен! Она стара. Никому не нужна для услад. А вот Тукал-ханум в самом соку! Ей только миновало восемнадцать…

Да и ей не дадут жить спокойно. Шади Мульк уже плетет нить заговора. Чувствует Сарай Мульк-ханум опасность, чувствует по перешептыванию слуг, по взглядам приближенных – то жалостливым, то алчным. Что ж, она готова уйти! И Тукал заберет с собой! Не будет ей дальше достойной жизни! Лучше умереть, чем терпеть насилие и унижения от тех, кто годами копил злобу. Они отыграются! Только и ждут этого!

Сарай Мульк-ханум хлопнула в ладоши. Звонко! Требовательно! В покои вбежала служанка, упала на колени перед ее ложем.

– Позови Алимбека, только тихо, не шуми, пусть придет тайными коридорами.

Служанка понимающе кивнула и исчезла с глаз. Сарай Мульк-ханум встала. Скрутила седую косу на затылке, накинула парчовый халат, достала шкатулку с самыми любимыми драгоценностями. Открыла ее и улыбнулась. Каждое колечко, каждая подвеска напоминали о муже! Он привозил ей самые прекрасные сокровища мира! Вот они, перед ней! Еще перед ней… Сарай Мульк-ханум провела пальцами по камням, играющим безупречной огранкой с лучами, пучком падающими на низенький столик под окном. Один камень привлек внимание императрицы. Невзрачный среди лалов, он был оправлен в скромный серебряный перстень. Катта-ханум вспомнила, как муж вручил его и сказал, что это дар от стариков Карши. Говорят, что камень этот из крови и молока древней богини, что он веками хранил старый город рядом с Карши от завоевателей, пусть теперь хранит Самарканд.

Сарай Мульк-ханум едва не завыла! Стон вырвался из ее горла, слезы брызнули из глаз. Самарканд! Не чужеземцы завоевали его! Собственный внук захватил! Видать, не хранит сила древней богини от измены, не в ее власти торжество справедливости и выполнение обязательств!

– Госпожа, – напряженный шепот за спиной заставил спрятать рыдания в горле.

Сарай Мульк-ханум смахнула слезы.

– Подойди, – приказала она, по голосу зная, кто пришел. – Видишь? – она обернулась. Худощавое лицо, облагороженное овальной бородкой, оказалось над ней. – Присядь. – Алимбек сел на колени. – Это моя сокровищница. Возьми. Тайно отвези в Карши. Найди там усадьбу моего племянника. Отдай тому, кто встретит. Скажи от меня. Все ж, не чужим людям достанется…

– Не знаю, госпожа, смогу ли вывезти из Самарканда.

Голос Алимбека не понравился Катта-ханум. Она резко встала, взглянула сурово.

– А ты постарайся! Чтобы старания твои были не зря, возьми это кольцо.

Сарай Мульк-ханум взяла из шкатулки массивный золотой перстень с изумрудом божественной красоты. Глаза Алимбека расширились. Такому подарку цены нет!

– Бери! А остальное доставь, куда сказала!