Чудеса там, где в них верят

Сказочник беспомощно посмотрел на Принца.

– Ты знаешь, о ком я говорю? – спросил он.

– Думаю, что знаю наверняка, – ответил Принц Ариус и, приподняв Сказочника, понёс его к лошади.

А в это время, дождавшись, когда Принц и его компания уедут с места боя, Недодел, хромая, выскочил из кустов и стал судорожно искать Камень Чудес в траве. Он слегка хныкал от боли, оставленной стрелой, которую он кое-как вытащил, но желание обладать волшебным Камнем было намного сильнее этой боли. И вдруг Недодел увидел его. Камень Чудес сверкнул, словно приветствуя своего нового хозяина и, схватив его, Недодел радостно расхохотался. Он катался и кувыркался в траве с этим Камнем, снова и снова любуясь его завораживающим сиянием. Целовал его и обнимал, называл его всякими чудными словами и почти плакал от счастья. Вдруг Недодел вскочил на ноги и, торжествуя, вытянул Камень Чудес к самому солнцу.

Голос его стал грубым, набрав какую-то неведомую силу, лицо исказила обида и злость. И странное заклинание само по себе сложилось и вырвалось в мир кукол и людей:

– Мир людей перестанет нуждаться в куклах. Никто больше не оживит ни одну куклу, так как воображение и фантазия детей уйдёт в другую игру. А все эти глупые куклы станут теми, кем я их задумаю. Забудут, кем были, забудут тех, кого любили. Лишь Недодеи будут Недодеями, и у них всё останется по -прежнему. Но для всех остальных кукол мир изменится навсегда. И изменится так, как повелю я!

Глава 3

Прошло четыре года…

Город вырос и стал ещё краше, появились новые парки и аттракционы, шумные и грязные базары снесли и построили красивые супермаркеты, где теперь развлекался мир людей. Игрушечные магазины всё чаще стали посещать только родители младенцев, а дети, которые только что научились говорить выбирали уже не кукол, а компьютерные игры или на худой конец персонажей этих игр. Куклы всё чаще оставались теперь на полках магазинов никем не купленными, а потом и вовсе списывались и отправлялись на свалку. Цена на них становилась настолько низкой, что Мастерам и Мастерицам по неволе приходилось бросать своё ремесло. Зато появились чудовищно дорогие коллекционные куклы, которых покупали для украшения интерьеров и ни в коем случае не для игры. А кукле ведь как? Она жива, если ей придумали имя, создали домик и семью и обязательно маленькую, но всё-таки свою историю. А без всего этого любая кукла была лишь предметом интерьера. И никак не героем какой-либо сказки. Ах да! Сказки! Сказки стали страшными, и герои в них стали грубыми, надломленными, чаще это были неудачники, которые защищали свои эгоистичные порывы. Любимцами стали те, кто расторгал связи с привычными моралями и нравственными кодексами. Положительными персонажами стали страшилы, киллеры и недоучки. Принцы стали слабыми, малодушными, теперь их приходилось спасать и защищать, и они совершенно беспомощны во всех сюжетных историях. А что касается принцесс, так они все стали грубиянками, обязательно владеющими боевыми искусствами и несносным заносчивым характером. И теперь уж тем более никто из людей не смотрел под ноги, и даже если видел в кустах какую -либо заблудшую куклу, то не воспринимал её выше, чем уличный мусор. Сбежавшие со свалки старые игрушки прятались теперь повсюду: в подвалах и заброшенных детских садах, в мусорных баках, в дупле деревьев и даже на самой свалке. Потому что даже своим Мастерам они больше не были нужны.

Снова было звенящее лето и солнце опять играло в лепестках утренней росы, когда вдруг всюду стали появляться крошечные листочки чьих-то рукописей. Вот одну из них, сидя в густом кустарнике боярышника, читала красивая кукла по имени Тиана, так же, как и все остальные однажды оказавшаяся на улице. «Принц Ариус, Зверобой, Тайра и Еля больше не помнили своего прошлого. Кем они были много лет назад, они теперь не знали. А кем они стали, им только предстояло узнать…». Тиана перестала читать, потому что её отвлёк какой-то странный шум, появившийся за её спиной в траве. Она подняла голову и прислушалась. Голоса и … топот лошадей! Испугавшись, Тиана выскочила из своего укрытия и скрылась в листьях густого виноградника. Мимо неё пронеслись два всадника, одетые как ассасины – в чёрных кожаных длинных плащах, развевающимися за их спинами и чёрными масками на лицах.

– Опять солдаты короля! – услышала Тиана чей-то жалобный крик и тут же увидела как несколько грязных бродячих игрушек, прятавшиеся в высокой траве, бросились в рассыпную.

– Вот это трэш! – пробормотала Тиана, – Что здесь происходит?!

– Именем короля! – крикнул один из солдат, – Никто не имеет права нарушать границы Его Величества!

– Так как это его земля! И поэтому вы все арестованы! – добавил второй солдат.

Куклы пытались убежать. Но какой там! Солдаты окружили их и, метнув крепкое лассо, в секунду стянули их в одну охапку и потащили за собой. Тиана затаила дыхание. Ведь она -то точно нарушила границы, оказавшись неизвестно где.

Солдаты потащили за собой верёвку, которая держала всех пленённых кукол в одной куче по траве. Они плакали и кричали. А Тиана забралась под высокое крыльцо уютного жёлтого домика и решила ни в коем случае не высовываться до темноты. Она была высокая и стройная, в тёмно-зелёном худи, чёрных капри с белыми модными кроссовками, с длинными мелированными волосами и тёмно – зелёными глазами. Совсем недавно у неё появилась цель. Уже несколько дней, блуждая по городу, Тиана то там, то тут находила странные рукописи с удивительным сюжетом сказки. И теперь она собирала эти рукописи, постепенно погружаясь в их замысловатый сюжет и мечтала найти Сказочника, который пишет их.

А внутри жёлтого домика на уютной террасе, укутавшись в лёгкую кружевную шаль, сидела в мягком глубоком кресле Мастерица. Перед ней стоял всё тот же столик с теми же крохотными чашечками и чайником. Всю ночь Мастерица что-то делала руками, не вставая с кресла, и теперь из последних сил она тыкала крохотной иглой в парчовую ткань, увлекая за ней шёлковую золотую нить. И тут дверь из комнаты приоткрылась и по полу, стуча красивыми кожаными ботиночками, пробежал Недодум. Одетый в красивый наглаженный зелёный сюртучок, с белоснежным жабо и кружевными манжетами, он выглядел довольно опрятным и счастливым. Ещё бы! Много лет он жил с Мастерицей в её домике, как её крохотный сынишка и уже привыкший ко всему быту старой доброй женщины он знал, как начиналось её утро.

– Доброе утро, Мастерица! Будем завтракать! – весело сказал он и, забравшись на высокий деревянный кукольный стул, взял всё дело в свои руки. Залез на стол, распрямился во весь рост и аккуратно, чтобы не смахнуть ничего хвостом, стал накрывать к завтраку. Он снял стеклянную крышечку на вазе со сладким печеньем, разлил по чашечкам душистый липовый чай, бросил в чашечку Мастерице пару кусочков сахара и тщательно размешал.

– Мастерица, вы опять не спали всю ночь? – заботливо спросил он.

– Да, милый, – отозвалась она, – хочу закончить побыстрее свою задумку.

Слушая её, Недодум, продолжая размешивать сахар, взял хвостом две печеньки и положил к себе на блюдечко, затем ещё две и положил на блюдечко Мастерицы. Потом немного подумал и положил себе ещё несколько штук вкусного сладкого печенья. Мастерица улыбнулась, но только лишь глазами. А Недодум уютно уселся на свой высокий деревянный стул, слегка подвернул манжеты и начал с удовольствием лопать печенье, шумно запивая чаем. Понаблюдав за Мастерицей некоторое время и съев всё своё печенье, он шумно отхлебнул из кружки и произнёс:

– Мастерица, а что это вы шьёте?

Мастерица отложила шитьё в сторону и положила на блюдце Недодума ещё несколько штук печенья. Она взяла свою кружку чая, слегка подула на поверхность и сделала не большой глоток.

– Я шью очень важную персону, мой милый, – устало ответила она, – и очень надеюсь, что эта кукла найдёт своё место в жизни. Хотя дети теперь играют в компьютерные игры, куклы им совсем не нужны, но я всё равно продолжаю верить, что сказка когда -нибудь оживёт.

Недодум очень обрадовался добавке печенья, но не подал виду. А Мастерица вдруг тяжело вздохнула и растерянно пробормотала себе под нос:

– Всё ж таки странно, куда же пропал тогда Сказочник?.. Ведь как только он пропал, все чудеса исчезли и стало так одиноко…

Недодум не услышал этого и спросил:

– Так зачем шить куклу, если детям не хочется кукол?

Мастерица помолчала, потом надкусила печенье и улыбнулась:

– Некоторое Мастера создают своих кукол не для того, чтобы их купили, Недодум.

– Я знаю это, но не знаю для чего тогда создавать? – не унимался Недодум.

– Художник рисует свои картины, – отвечала ему Мастерица, – чтобы выразить свои чувства к этому миру. Музыкант пишет музыку, чтобы люди услышали, как он слышит этот мир. А Мастера создают кукол такими, каким они видят мир вокруг себя. Или, правильнее будет сказать, каким они хотят его видеть.

Она отложила чашечку в сторону и, расслабившись, слегка вжалась в своё кресло. Усталость валила её с ног, хотя она ещё не вставала с места. И Недодум специально замолчал, чтобы выдержать минуту покоя. А когда глаза Мастерицы прикрылись от невольного сна, он перестал даже жевать, чтобы не будить её. Мастерица тихо засопела, погрузившись в глубокий сон. Тогда он доел своё печенье, набил карманы оставшимся и спустился со своего высокого стульчика. Осторожно шагая по полу, чтобы громко не топать, Недодум дошёл до двери и вышел на крыльцо.

Тиана, услышав шорох на крыльце, метнулась из-под него и побежала вдоль виноградника. Всё -таки в его листве, среди корней она чувствовала себя в большей безопасности.

Солнышко тут же ослепило Недодума яркими лучами, в нос ударил аромат цветов, а вокруг слышалось едва заметное жужжание трудолюбивых полосатых пчёл. Он радостно улыбнулся ласковому солнцу, шмыгнул носом, сел на перила и ловко скатился вниз. Тиана, увидев его, присела от страха:

– Это ещё кто такой? Чёртик?! – вслух спросила она себя, но тут же притихла.

Недодум проходил прямо мимо неё, не замечая никого вокруг и любуясь мелкими разноцветными цветами в траве.

– Цель обнаружена! Попалось, чудовище! – тихо и торжествуя, электронным голосом сказала компьютерная кукла Танака, держа на прицеле своей компьютерной базуки Недодума.

Она прищурилась и нажала на курок. Но в этот самый момент Недодум наклонился за цветочком и выстрел угодил прямо в Тиану. Она подлетела от ударной волны и упала на спину. А Недодум встал, выпрямился и, любуясь своим цветком, пошёл дальше.

Танака убрала оружие и ахнула:

– Попала, да не в того, кого надо было!

Она вернулась к своему красивому красному байку, спрятала оружие и обернулась на куклу, лежавшую в винограднике.

– Кто это такая?! – спросила саму себя Танака, – Что она делала там, в винограднике?

А в это же самое время, далеко от этих мест в укромном месте среди густых кустарников в клетке томились и плакали пленённые куклы. Массивная клетка связанная из толстых веток тугими прочными верёвками, имела вид огромной типи – жилища индейцев. Только она была наглухо заперта тяжёлой кованной решеткой с большим замком. Все игрушки, которые были пойманы солдатами короля томились в этой клетке и шансов выбраться из неё не было ни у кого. И сейчас в этой клетки сидели бродячий интеллигентный ослик по имени Латоша, принцесса Недозлюченька, жираф Тутти и его друг ленивец Путти. И принцесса Недозлюченька была совершенно такой, какой она родилась, а не такой, какой её сделала Мастерица. Снова на лысой голове торчала башенкой золотая потрёпанная корона, то же самое серебристое старое платье, в котором она когда -то встретила Сказочника и тот же ненавистный ей длинный серый хвост.

Они плакали долго и горько, но никто их не слышал и вдруг издалека появился один из солдат короля. Все разом притихли и зашептались между собой:

– Это солдат короля по имени Зверобой!

– Иногда он отпускает невинных кукол из клетки!

– Говорят, что он самый добрый в армии злого короля!

Зверобой ехал на рыжем скакуне, в длинном, как у всех солдат, но коричневом кожаном плаще, из – под которого торчал тяжёлый меч и лассо, прикреплённое к поясу, в чёрной маске и с капюшоном на голове.

– Ослик Латоша, – не громко позвал он и Латоша прижался к решётке.