Пятьдесят один год любви. Воспоминания о Геннадии Юшкове

В 1976 году Марина заканчивала школу. Весной факультет журналистики МГУ объявил творческий конкурс, Марина послала свои работы, но ответа долго не было и они с Геной решили, что она станет поступать в СГУ. Поскольку мы летом ежегодно, всей семьей ездили отдыхать на море в Дома творчества писателей, Гена взял путевки, и мы решили, что я с Мариной останусь дома готовиться к школьным выпускным экзаменам и вступительным в Университет, а они с Юлей поедут отдыхать. На этот раз он выбрал Коктебель. Вскоре мы получили подробнейшее письмо и когда мы его читали, нам казалось, что мы тоже в Коктебеле:

«Мама и Марина!

Наш привет из Коктебеля! Пишет папа, Юля играет с девочкой – соседкой. Приехали мы в Феодосию вечером 12 июня, на «Волге» доехали до Планерского.

Устроили нас в 17 корпус, в 3 комнату, где мы жили когда—то: есть фотография Марины с розами. Наши соседки по туалету (на две комнаты) – бабушка с девочкой. Жить можно: своя веранда, комната с двумя кроватями, с электрокамином и т. д. Правда, сыровато из-за погоды. На улице ветрено и облачно, т-ра воздуха 18 – 20 градусов, вода в море 14—16. Пляж почти пустой, хотя народу полно в столовой. Публика, как заметила Юля, не та, что была в августе в прошлом году. Самих писателей меньше, больше членов семей и т. п.

Я осмелился и искупался вчера.

Был дважды на базаре, там черешня и клубника. Больше, пожалуй, ничего и нет, разве что зеленый горох в стручках.

Прибежала Юля. Вторую половину письма пишем уже вместе.

Как сдает Марина?

Была ли на участке?

Уже надо заказывать обратные билеты. Сдал заказ на 7 июля, на два авиабилета Симферополь – Сыктывкар, вылетает в 3ч.18м.

Приедете или нет? Подыскивать ли вам квартиру? Если да, то Юля, конечно, останется. Поговорю с директором насчет курсовок и т. д. Вот, пожалуй, и все, что мы имеем сообщить Вам. Как у вас там погода? Что нового?

Будем обоюдно здоровы!

    Папа и Юля. 14.06.76 г.»

Примерно, одновременно мы с Мариной тоже написали письмо папе с Юлей и вскоре получили на него ответ:

«Дорогие Мама и Марина!

Получили от вас письмо, думали, что это уже ответ на наше первое, которое мы послали тоже, кажется 14.6. Ваше письмо пришло сюда только 21-го июня. Видимо, и наше письмо идет так же долго, хотя и – авиа.

Погода у нас вроде наладилась. Стало очень тепло, даже жарко на солнце, а вода в море все еще холодная 10 – 14 градусов. Купаются только кто посмелее, хотя народу кругом очень много. Вообще, много не писателей. Вместе с нами отдыхают фигуристы А. Горшков и Л. Пахомова, жена В. Шукшина – Л. Федосеева с двумя девочками, Ю. Друнина с А. Каплером и менее известные люди.

Достали ключи от зала и стали заниматься музыкой. Смотрим по вечерам кино, ходим на рынок, читаем много – вот и все наши дела. У Юли много подружек её возраста, и ей весело. Папа же иногда подумывает, зачем он здесь. Со времени отъезда из дома даже еще ничего не сделал, даже не выпил ни грамма водки или вина.

Как сдает Марина? Когда последний экзамен? Пусть несет документы и рассказ в наш Университет на филфак. Ещё неизвестно, будет ли она писать, а выжидать и время терять – ни к чему. Если будет заниматься сочинительством, я сам всегда помогу.

Решайте, приедете или нет. А быть может, турбаза в Лемью работает, и можно устроиться на нашу дачу, чтоб Марина могла ездить на подготовительные занятия.

Юля говорит, что уезжать ей отсюда не хочется. Может быть, так сделать? Ты приедешь сюда в конце июня, а я вернусь в Сыктывкар уже 6 июля и будем мы с Мариной готовиться к экзаменам в Университет?

Вот наши предложения. А Марине папа обещает после приемных экзаменов дать «командировку» куда она захочет, скажем, в Москву.

А может и ей сюда заглянуть, если она уверена, что сдаст приемные?

А пока всего доброго!

Целуем!

    Папа и Юля. 21.06.76г.»

Но тут из МГУ пришло письмо, в котором сообщалось, что Марина прошла конкурсный отбор и её приглашают на вступительные экзамены.

В результате всей этой переписки я оказалась с Юлей в Коктебеле, а Гена с Мариной поселились в гостинице «Москва» и сдали документы на факультет журналистики МГУ. Марина хорошо сдала экзамены по профильным дисциплинам, и они с Геной успокоились и забыли, когда ей сдавать последний экзамен по английскому языку. В итоге – по их общей глупости они пропустили день экзамена, прошляпили МГУ.

Гена очень переживал, что допустил такую непростительную оплошность. Но, снявши голову, по волосам не плачут. Вернулись они в Сыктывкар.

Марина поступила на Филфак СГУ, где успешно училась, и, закончив Университет, вышла замуж, родила дочь и сына. Гена очень гордился, что стал дедом.

* * *

В 1976 году Пермский писатель Леонид Моисеев взялся за перевод пьесы Геннадия «Кто тогда в живых остался», пьеса ему нравилась, а вот заголовок – нет, и вот он пишет Гене:

«Пермь, 18 июня 1976 г.

Геннадий Анатольевич, здравствуйте!

Перевод завершил. Думаю, вышлю три экземпляра в Москву и один Вам. К оригиналу подошел бережно, ибо он того заслуживает. Пьеса человечна и правдива. Особенное её обаяние – в безыскусственности. Теперь, как говорится, дай ей бог удачи.

Не кажется ли Вам, что следует придумать иное название, образное, короткое, «кассовое»?

    С уважением, Л. Моисеев»

Однако, никакого перевода пьесы не пришло, зато через пять месяцев от Моисеева пришло следующее письмо:

«Пермь, 20 ноября 76.

Геннадий Анатольевич, 23 ноября я вылетаю в Москву, сдавать свою новую пьесу и – одновременно – перевод Вашей. Не позже начала декабря Вы получите его для авторского утверждения. «Загвоздка» была только в том, что я старался сделать перевод хорошо. Чтобы помочь пьесе заинтересовать театры. В срок договора с Министерством я уложился. С уважением,

    Л. Моисеев».

Письменное уважение Моисеев расточал, однако, на самом деле, его не было: никакого экземпляра перевода Гена от него так и не получил, также как и из ВААП. Только в 2013 году, я случайно узнала, что перевод Моисеевым был на самом деле сделан и пьеса под названием «Жена моего друга», так он назвал пьесу Гены «Кто тогда в живых остался», была принята к распространению агентством ВААП.

Пьеса эта была поставлена в нашем Драматическом театре, постановка была очень грустной, мне все время хотелось плакать, да ведь пьеса была такая, про войну, про гибель на ней солдат, про горькую судьбу вдов, про любовь, что возникла, скорее всего, из жалости.

* * *

На этом «обещательные» письма не закончились. Из Северо-Западного Отделения Всесоюзного Агентства по Авторским Правам пришло интересное письмо:

«Уважаемый Геннадий Анатольевич!

Издательство Болгарского земледельческого народного союза намерено включить в сборник рассказов о советском селе Ваш рассказ «Виноватая Настя».

Просим Вас выслать письменное согласие на публикацию в НРБ по адресу: Москва, Б. Бронная, 6 а, нач. отдела соц. стран УЗИП ВААП т. Русенков А. П..

С уважением, нач. отдела Литературы и Искусства СЗО

    Сморяков В. П».