Сердце сокола

– В озере.

– В озере! – в запале подтвердила она и тут поняла мою насмешку.

Осерчала русалка знатно. Вода вокруг неё забурлила, взвилась в воздух плетьми.

– Ой, да у меня ж мальки не кормлены! – будто бы спохватился водяной и со словами: – Вы тут побеседуйте пока без меня! – бухнул обратно в озеро.

Мне бы бежать прочь, подвох почуяв… Но я не успела.

– Иди сюда, искупаешься со мной вместе, раз такая умная, – зло прошипела русалка.

Вокруг лодыжки обвилось холодное щупальце, а я и ахнуть не успела, как оно затащило меня в воду. Платье намокло, отяжелело, туфельки куда-то уплыли. Да только русалке и этого было мало. Увидев, что я ловко держусь на воде, она снова взмахнула руками, и тёплая вода обратилась в столь ледяную, что кости заломило. Руки и ноги свело. Я в отчаянном порыве поплыла к берегу, но русалка схватила меня за талию, прижалась всем телом.

– Скоро и от тебя так пахнуть будет, – прошептала она и потянула меня на дно.

Я даже вскрикнуть не успела, хлебнула воды, да так, что в голове помутилось. Ударила я нечисть из последних сил и попыталась к свету выплыть, но куда там!..

И быть бы мне её зелёной подружкой, если б вдруг не выдернуло меня из озера, словно морковку из грядки. Я и сообразить ничего не успела, а сильный поток вынес меня на берег, прямо в объятия мужа. С мокрого платья ручьём лилась вода, а я судорожно пыталась отдышаться. Вцепилась в Финиста мёртвой хваткой: боялась, что русалка опять на дно утащит. Но той уже не до меня стало. Забилась она в воде, словно в сетях, пыталась уплыть, а не могла.

– Ну-ну, пошалили – и хватит! – вынырнул водяной и с поклоном обратился к Финисту. – Не серчай на мою внученьку, колдун, отпусти девку неразумную. Никто твою жену больше и пальцем не тронет.

Я как услышала его, всхлипнула раз, другой, а затем и вовсе позорно разревелась.

– Лада, ну ты чего? Болит что-то? – испугался муж.

Поддерживать колдовство и одновременно успокаивать меня у него не получилось. Чары развеялись, и освобождённая русалка поскорее уплыла на глубину, пока Финист не надумал и дальше мстить.

Я же не могла остановиться. Только сейчас поняла, что едва не утонула. Приди муж чуть позже, и обзавелось бы озеро ещё одной русалочкой – пышнотелой да грузной.

– Боюсь, что кружка воды для успокоения сейчас навредит, – пробормотал Финист, пока я всхлипывала, судорожно вцепившись в его плечи. Он начал что-то приговаривать, расплетая намокшую косу и вытаскивая оттуда зацепившиеся водоросли.

Наконец, сил плакать не осталось и, всхлипнув последний раз, я выпустила изрядно измятую рубаху Финиста. На мужа смотреть боялась. И так не красавица, а с опухшим от слёз лицом и вовсе страшила.

– Извини.

– Сначала высохнуть надо, потом плакать. – Он вытер мне щёки, затем прижал к себе – жаром повеяло, будто в баню попала, – и одежда разом просохла. – Ты зачем к озеру сунулась, дурёха? – Выпускать меня из объятий он не торопился, продолжая гладить по голове.

– Умыться. Сам же говорил, вода тёплая, хорошая.

– Это со мной плавать можно. Пока я рядом, никто тебя не тронет. Нечисть к колдунам не лезет, разве что совсем дурная.

– Неправда! Тебя русалка соблазняла. Меня утопила бы, а тебя соблазнила!

Я и сама не заметила, как от слёз перешла к обвинениям. Финист растерялся. Растрепал свою светлую макушку.

– Ну и выдумщица же ты, Лада! – выдохнул он, и руку мою в свою взял, браслет поглаживая. – Русалки, они хитрые, мужа с женой не тронут. Это одиноким они обещают дружбу и любовь взамен земной жизни. А что новоиспечённому мужу предложить можно?

– Хвост и жабры, – буркнула я в ответ, и Финист нарочито обернулся, будто проверяя, нет ли упомянутого хвоста.

– Знаешь, дорогая жёнушка, мне ноги пригодятся, – полушутя сказал он и вдруг крикнул водяному: – Возвращай обувку, старик, пока в твоём озере вся рыба не передохла!

Вода взбурлила. На берег вылетел сапог. Следом ещё один, и ещё!.. Чуть по голове не досталось. Обуви всё прибавлялось и прибавлялось, а уворачиваться становилось всё сложнее. Ой, да не так мне эти туфельки нужны были, лучше сапоги из приданого достану!

– Бежим. – Я схватила Финиста за руку, и мы со смехом бросились прочь от берега.

* * *

В Сосновке мы остановились ненадолго, хотели попасть к Большим Ольховицам дотемна. Ночевать в лесу было опасно. В последние годы нечисть совсем страх потеряла: мертвецы из могил поднимались, по лесам вурдалаки бродили. Царь наш целые отряды колдунов посылал дозором ходить, да некоторые так и сгинули.

До Ольховиц мы с мужем добирались вдвоём и налегке. Митьку с каретой и вещами оставили в Сосновке. Карету в любом случае надо было возвращать батюшке, а вещи Финист думал отправить с ближайшим обозом, который поедет в столицу.

– Я тебя не тороплю обратно и Митрофану Степановичу ничего не расскажу, – предупредил Финист Митьку, едва мы доехали до Сосновки. – Можешь пожить пару дней у тётки, а потом возвращаться в поместье. Никто не узнает, что ты с нами до столицы не доехал. Но рядом с Ладой я тебя видеть не желаю, не серчай.

Митька понуро кивнул и проводил меня тоскливым взглядом. Я отвернулась, притворившись, что не заметила: уж больно не по себе стало. Не люб он мне, так зачем зря надеждой тешить? На том и разъехались.

Лошадка мне досталась спокойная и умная. Крепкая, соловой масти, она хорошо слушалась и не пыталась укусить или сбросить. Я её жеребёнком помнила и даже имя дала – Пенка. Батюшка на радостях от моей свадьбы и какой-то удачно обмозгованной с Финистом сделки вручил нам лошадь в качестве приданого.

Солнце уже коснулось горизонта, когда мы добрались до Больших Ольховиц. Ольховицы – село крупное, с собственным постоялым двором и школой. Я в селе бывала много раз: и на ярмарках, и на гуляниях, которые тут устраивались с большим размахом. Батюшку моего здесь знали и уважали, лучшего поставщика соли в наших краях было не сыскать. Потому, едва въехали на постоялый двор, как нас окружила толпа знакомцев.

– Ладушка, ты ли это? – Хозяйка постоялого двора всплеснула руками, она ещё матушку мою знала и нас с Василисой крохами помнила. Была то дородная женщина лет пятидесяти, одетая в льняное платье, и русая коса короной оплетала голову. – Похорошела-то как! А не тот ли это добрый молодец рядом с тобой, что недавно нам своего коня оставил?

– Вечер добрый, Марья Никитична! Тот, тот. Это муж мой, Финист Кощеевич, – ответила я, и женщина разохалась, запричитала, как быстро я выросла.

Финист помог слезть с Пенки и кинул местному парнишке монету, чтобы тот присмотрел за лошадьми. Видно было, что мужу и самому бы хотелось Ветра проведать, но сначала устроиться надо.

– Можно ли на ночлег у вас остановиться, хозяюшка? – спросил муж, когда гвалт утих, а зеваки разошлись по своим делам.

Марья Никитична с достоинством кивнула.

– В лучшем виде организуем. Разве я не понимаю, как для новобрачных важна опочивальня? Эх, молодость! – Она подмигнула и, подобрав юбку, зашла в дом, на ходу отдавая распоряжения многочисленным дочерям и невесткам.

Погладив Пенку по носу и передав поводья конюху, мы с Финистом по высоким ступенькам поднялись следом за хозяйкой. Последний раз я была в «Весёлой Щуке» почти полгода назад, но здесь мало что изменилось. Добротный деревянный терем в два этажа (на первом – едальня, на втором – опочивальни) по-прежнему оставался шумным. Несмотря на летнюю жару, в зале весело трещал камин, на вертеле жарился аппетитный кусок мяса. С десяток мужиков пили пиво из огромных глиняных кружек и громко переговаривались между собой. В уголке притулились путники – мужчина и женщина, увлечённые друг другом намного больше, чем происходящим в зале. Еду разносили внуки и внучки Марьи Никитичны.

– Что вам покушать принести, Ладушка? – окликнула меня хозяйка, пока мы выбирали, где присесть.

Я замялась. Есть не слишком-то хотелось, перекусили мы с Финистом по дороге. Вернее, умяли половину отданного тёткой Фросей окорока – всё, что смогли увезти. Вторую половину Митьке оставили. Что добру пропадать? На такой жаре мясо точно испортилось бы.

– А что есть, хозяюшка? – поинтересовался муж. Ел он много, куда больше меня, да не в коня корм.

– Картошка с лучком и салом, каша гречневая с мясом, яблоки печёные с мёдом, – перечислила Марья Никитична, на мужа моего глядя с одобрением. – Что будете?

– А давайте картошки и яблок, – выбрал Финист. – И кваса две кружки. Только сначала с дороги умыться бы.

– Во дворе есть колодец. – Хозяйка кивнула и повернулась ко мне. – Не забыла где, Ладушка?

– Не забыла.

Я потянула мужа за рукав, чтобы проводить.