Летняя практика

– Не хочу, – вздохнула я.

– Тогда что ты мне здесь устраиваешь? Пустите меня и дальше бездельничать? Так?

– Шеф, вы не правы, – заступилась за меня Лорри. – Не играйте словами. Просто моей внучке нравится в Элварионе.

– Оно и неудивительно, если вспомнить, какими глазами на нее Тёрн смотрит, – не удержался Ведун. – Как там еще массовых возгораний не случилось!

– Странно, странно, – ехидно поддакнула Лорри, и директор с привидением зафыркали, как два коня. Я надулась.

– Сколько раз повторять – мы с ним просто друзья. А горящими глазами он на меня смотрит, когда голову оторвать хочет. Раз по десять на дню.

– Так мало? – Лорри аристократически приподняла левую бровь.

– А с такой гримасой ты похожа на престарелую козу, – огрызнулась я в ответ.

– Кто сердится и переходит на личности – изначально неправ в споре, – не спустила мне Лорри.

Мы могли бы препираться еще очень долго, даже не обижаясь друг на друга, но директор стукнул кулаком по столу:

– Ёлка, ты все поняла? Можешь протестовать сколько тебе угодно, но на практику ты отправишься туда, куда я сказал. Тем более это замечательное место для тренировки УМов. Тепло, солнечно, море совсем рядом, нечисть прет косяком, только успевай уничтожать. Вас туда отправится человек пять: ты, Лерг, Лютик, Эвин, Березка. Скучно вам не будет. Да и до Элвариона два телепорта. Если что – смотаешься к своему элвару.

– Скорее уж он ко мне, – буркнула я. – А на зиму можно в Элварион?

– Можно. И даже на осень. Но весну и лето – уж извини. Погостишь пару дней – и хватит. Имей совесть. С твоими талантами глупо гоняться за саранчой.

– Как скажете, шеф, – вздохнула я.

– Вот и с самого начала бы так, – кивнул он.

Я уже взялась за ручку двери, когда вспомнила кое-что и обернулась. Директор уже опять зарылся в бумаги.

– Шеф!

– Ну что еще?!

– А зачем с нами на практику отправляют эту дуру? Дайте приличного лекаря!

Возмущалась я не зря. Мало того что мы с Березой были полными антагонистами – и по внешности и по привычкам, так она еще и не одобряла моего образа жизни и профессии, а я – ее. Мы не дрались и не делали друг другу гадости, но… неужели нельзя послать с нами кого-нибудь из ребят? Дарин, Кирх, Серн, Лось – все замечательные мальчишки, хоть и лекари. А эта… тля березовая…

– Вот и поднатаскаете ее, – ответил директор на мои размышления. – Давно пора. А теперь – брысь отсюда!!!

Я вылетела за дверь и только потом сообразила:

– Лорри, я что – вслух размышляла?

– Да ты не расстраивайся, Ёлочка, с тобой это часто бывает.

Утешила, елки.

– И я всегда думаю громко в присутствии посторонних?

– Только иногда. Но очень в тему. Как во время речи Марку Орвигуса.

Щекам стало жарко. Марку Орвигус – это местный священник. Да, здесь тоже есть религия, боги, демоны, рай, ад, наказание за грехи и все такое. И свои попы – куда ж без них. Надо кому-то венчать, отпевать, говорить прихожанам о награде за праведное поведение, исповедовать, твердить «Вы забыли о страхе перед богами» и прочую чушь… Принадлежность к церкви здесь (нам бы так) является хорошим тоном, и посещать ее так же надо, как вставать, если в комнату входит женщина, или уметь танцевать.

Нам, как магам, на все это наплевать три раза. Мы если во что и верим, то только в общее энергоинформационное поле вселенной. Примерно знаем, куда мы попадем после смерти и когда возродимся для новой жизни. И в церковь нам ходить некогда. И неохота. Зачем? Но Антел Герлей четко определил позицию Универа. Хоть иногда, но надо и этим заниматься. Не стоит отрываться от народа. Нас и так не будут понимать, но пусть видят, что мы тоже верим в богов или хотя бы соблюдаем видимость. И зачем ссориться с церковью, если можно мирно сосуществовать? Не так много от нас требуется.

Шеф всегда прав.

Поэтому раз в лунный круг мы просто обязаны выслушать все, что нам хотят сказать на эту тему. Магия по сути своей не грех, но стоит к нему очень близко. Не хотите ли вы раскаяться в своем страшном грехе, положить свою жизнь на службу церкви и стать священниками? Почему-то дураков не находится. Все нормальные маги замечательно высыпаются под тихий и печальный повествовательный голос жреца. А Марку направили к нам недавно. И когда он начал вещать с кафедры, то даже и не подумал перейти на монотонный голос. Он то взвивался, как сопрано, то понижался до баса, то опять вопил, как мартовский кот, которому что-то ценное прищемили. Мы проваливались в дрему, пробуждались, засыпали, снова просыпались и обнаруживали себя в неудобных креслах на проповеди. Мне снилась весна и родной дом. Я то вылетала полностью в сон, то просто дремала и через полчаса воспринимала окружающее неадекватно, то есть даже не представляла, где я и в каком мире нахожусь. И поэтому мой сонный голос прозвучал отчетливо и ясно при всеобщем посапывании. Марку как раз закончил очередной высокий пассаж (и в смысле тона – верхнее си-бемоль, и в смысле темы – о небесном, чистом и высоком) и остановился на пять секунд набрать воздуха.

– Ребята, швырните в этого кота тапкой, чтоб заткнулся, весь сон мне сбивает, гад…

Через пять минут сна ни у кого не было ни в одном глазу. Все фыркали в сторонку, кое-кто вышел из зала и закатывался в коридоре, я сидела красная, как рак, – ведь просто в полудреме произнесла то, что подумала. Не виноватая я, не контролировала себя во сне. Бывает у всех. А Лорри, потихоньку проплыв под полом к Марку, советовала ему закругляться с речью, типа первый блин комом, зато второй – четко на голову соседу.

Но я потом честно извинилась.

– Ему от этого стало намного легче, – поддакнула Лорри.

Опять я вслух думаю?

– Ты просто переутомилась. Тебе надо отдохнуть, погулять на практике, прибить парочку упырей…

И станет легче?

– Обязательно станет, – подтвердила Лорри.

– Этого я вслух не говорила. Точно.

– И не надо. Я тебя слишком хорошо знаю. И могу прочесть твои мысли по выразительной мордашке.

Я только улыбнулась. Замечательная у меня бабуся, даром что привидение.

– Тогда идем собираться?

– Идем.

* * *

Сказать, что Тёрн был недоволен, – все равно что назвать дракона вегетарианцем. Он со свитой как раз гостил у его величества и каждый второй вечер навещал меня. Мы шлялись по городу, ездили верхом (лошади в королевской конюшне – это нечто), купались, валяли дурака… как признавался сам элвар, «хоть я и король, но иногда и мне надо жить, как нормальному элвару». Узнав, что наши совместные каникулы накрылись неприличным местом, элвар вспыхнул, как порох, и собирался увезти меня с собой без согласования с руководством, но Ведун встал стеной на пути разозленного приятеля. Я просто уважаю своего директора. Антел Герлей, не говоря дурного слова, цапнул разозленного короля за руку – и насильно утащил в свой кабинет со звукоизоляцией. Как ни вертись – не подслушаешь, хотя мы и пытались, даже летучую мышь со специальными заклинаниями в камин запустили. И вовсе мы не хотели разносить трубу. Откуда нам было знать, что у директора там антимагическая защита стоит? Вот наша мышка на нее и сдетонировала. Но труба не очень пострадала – так, кирпичей десять-пятнадцать. Починят, одним словом. И плинтус, под который мы запустили заговоренного таракана, тоже прибьют, вместе с частью паркета. А окно и вообще вылетело без нашей помощи. Я боялась, что следом вылетит и элвар, но не тут-то было. И даже с открытым окном директорская защита прекрасно держалась. Не удавалось услышать ни одного слова. Гады! Я треснула кулаком по двери – по лакированной поверхности прошла большая некрасивая трещина.

– Теперь будешь ремонтировать, – ехидно оскалилась Лорри.

– И черт бы с ним… Что там с моим приятелем? Просто так окна в кабинетах у верховных магов не вылетают!

Когда элвар вышел оттуда, я первым делом посмотрела ему на уши. Не красные? Не дергаются?

– Не дождешься, чтобы мы так отношения выясняли, – проворчал в ответ Тёрн. – Королей за уши не таскают.