Цена её любви – 2

– Всё, что захочешь. Дар привязан не только к месту, но и человеку.

– Я смогу… – Изабель не решалась выговорить имя графа.

– Да! Ты можешь его увидеть в любое время, но будь осторожна!

– В чём?

В голове белошвейки сразу же возникла мысль: «Он всё-таки женился!» Она с облегчением вздохнула, услышав ответ:

– Твоё тело слишком уязвимо, когда его покидает душа. Ты не сможешь летать как Рейс, тебе не передана её сила. Кто-то должен всегда находиться рядом, чтоб вернуть тебя в случае опасности в твою оболочку.

– Я смогу найти свою дочь? – Изабель застыла в ожидании ответа на главный вопрос, что не давал спокойно ходить по земле, каждую секунду напоминая о потерянной любви и бессилии против коварства Жаклин.

Однако получила вовсе не то, на что очень надеялась:

– Только если ворон иль волк видели, куда её спрятали.

Хотя и эти слова вселяли надежду. Вампирша попыталась выразиться предельно ясно:

– А ты можешь узнать это?

– Нет, в замке есть ведьма намного сильнее меня, и это счастье, что она позволила тебе разглядеть девочку.

Но и этот ответ дарил возможность на обретение счастья. Если Тильда не зла на неё, то, может, подскажет где найти ребёнка?

Изабель по-прежнему улыбалась: перед глазами стоял живой комочек, созданный из её плоти и крови. Она не умерла безвозвратно, частица её живёт и растёт, и сможет родить ещё не одно живое существо. Смерть в лице Жаклин не смогла победить Блеров!

И только тут до белошвейки дошли остальные слова цыганки…

– Я связана с леди Бедфорд кровью?

Она впилась глазами в лицо старой женщины, только сейчас заметив, насколько той стало хуже; она хрипела, пытаясь что-то сказать растрескавшимися губами.

Изабель зарычала. Что значит подаренная ей вечность против беспомощности продлить хоть на миг жизнь человеку?

«Живи, живи, живи!» – набатом стучали в висках слова, отдавая болью в мёртвое сердце.

Она шептала, словно молитву, обращаясь к всевозможным богам и покровителям:

– Нет, не умирай! Не сейчас!

Вампирша чувствовала себя загнанной в угол волчицей. Отчаянье разрывало грудь, горло саднило желанием выть от беспомощности.

– Прошу тебя, не умирай! Ты так много должна мне ещё объяснить, я не смогу одна разобраться во всём, – разрыдалась она, вмиг растеряв привитые Дериком выдержку и хладнокровие.

Изабель чутко прислушивалась к клокотанию, пытающемуся прорваться словами сквозь пересохшее горло цыганки. Наконец ей это удалось.

– Ты всё сможешь, – сорвался слабый шелест с синеющих губ. – Но ты должна ему вырвать сердце.

– Кому? За что? – Изабель с непониманием смотрела в невидящие глаза старой женщины.

– Адриану, виновнику нашей смерти…

Цыганка выдохнула, произнеся последние слова, и вытянулась. Взгляд замутнённых бельмами глаз устремился в небо. Она больше не дышала. Освобождённая из телесного плена душа неслась ввысь навстречу любимым детям.

Вампирша плотно сомкнула покойнице веки и завыла поминальную песню волков, приподняв старуху за плечи. Где-то в горах эхом вторили серые хищники.

Изабель положила седую голову цыганки себе на колени.

– Прости меня, абуэла, прости, что так поздно пришла…

Рука Дерика легла на плечо подруги.

– Ты ничего не могла для неё сделать.

– За это и прошу прощения.

Бывший крестоносец огляделся по сторонам. Вой волков стих, но оставаться здесь дольше было небезопасно. Монахи наверняка уже оправились и готовят облаву на пособников ведьмы.

– Что будем делать с телом?

– Я не знаю, по какому обычаю их хоронят. Нужно найти табор. – Изабель глубоко дышала, пытаясь вернуть хладнокровие.

– Это сделать легко. Принюхайся. – Дерик подсунул руки под мёртвое тело старухи и поднял над землёй.

– Запахом цыганки тянет с пещер в скалах, что в миле отсюда. Возможно, там ночуют её родные. Я отнесу цыганку к ним.

Её горький аромат…

Сердце вампирши наполнилось злобой. Запахом гари, костра, пепла дочери, внучки – девочек, чью боль старая женщина забрала себе!

Монахи, монахи, монахи… Отчего они постоянно преследуют её, рассеивая смерть рядом с собой, в прошлом и настоящем, пытаясь забраться в будущее?

Изабель перевела взгляд с умиротворённого лица цыганки на рыцаря.

– И что ты скажешь теперь? – Её голос дрожал, перед глазами стояло видение с другим ребёнком: тело девочки, обугленными руками обнимающее мёртвую маму. – Я должна их любить?

Дерик знал, о любви к кому говорит разъярённая подруга.

– Скажу словами Иисуса: прости им, Отче, ибо не ведают, что творят!

– Ну, тогда и меня пусть простит, ибо я творю то, что ведаю!

Изабель бросилась бежать в сторону постоялого двора.

Дерик осторожно уложил мёртвую женщину назад на землю и рванул следом, но догнать Блер было уже невозможно.

Она рывком распахнула низкую дверь и зашла в полутёмную залу.