Монастырские

Как и подобает «девушке».

Но всё тело принадлежало не мне, я была в каком-то тумане и даже не соображала, что я отвечаю, как будто за меня говорил кто-то другой. Может быть, я и кокетничала, фиг его знает! Я же говорю, что Я была не Я. В общем, эта уродливая противная дылда пригласила меня ещё на танго (ха-ха-ха, это было зрелище, Тарапунька и Штепсель), а потом дылда попросила меня обязательно приходить к ним на вечер («Я вас буду ждать!») и куда-то смылась, предварительно сказав «до свидания». Мне эта детина была чем-то противна (тем более, что у неё в пасти было вставлено два железных зуба, фу!). (Я, конечно, ни в какой техникум на вечер не ходила.)

А когда мы приехали домой, то нас с мамой встретил…малюсенький котёнок. Бабушка-соседка принесла. Теперь ОНО живёт у нас. Мы его так любим!

А вчера у нас в школе был вечер, с пятых по восьмые классы (Позор! А где же девятые, десятые? Для них – отдельно!)

Ну, первый танец! Музыка, музыка… (Пластинки). А никто не танцует. Тут я проявила свою, как говорится, инициативу. Приглашаю Надежду Ивановну (Пионервожатая. Верки сначала не было). И пошла выкручивать с ней на середине зала шейк по-модному. Все уставились на нас. А попозже осмелели, и пошли все танцевать. А ещё попозже мальчишки приглашали меня и других. Конечно, вчерашний вечер по сравнению с ТЕМ – дрянь. Ну, хоть такой.

10 мая среда 1972 год. 6 класс

Товарищи! Такая новость! Ур-р-ря! А-а-а! Я ЕДУ В ЛАГЕРЬ! МОЯ МЕЧТА! О-оо! КАК Я СЧАСТЛИВА….

В общем, дядя Богдан достал путёвки. Верка и Богдан отказались, а точнее – их мама отказалась, сказала, что берёт Верку и Богдана с собой. Поедут в Сочи. Дядя Богдан сказал, что с ними ехать не может, работает.

А я еду в Геленджик! Ох, как я рада. Но!!! Тихо, спокойно, спокойно. Не будем впадать в истерику.

13 мая суббота 1972 год. 6 класс

Ну вот, заканчиваю ещё один, третий дневник (тетрадь закончилась). Четвёртый дневник буду вести уже в пионерском лагере.

Ура!

Только такая гадость – надо разные анализы сдавать. Ну, ничего! Переживу.

И ещё: я на К.К. поставила крест. Вот.

И ещё! О!!! Всё счастье на мою бедную голову валится! (Тьфу-тьфу через левое плечо, чтобы не сглазить!!!) Я в Геленджик еду вместе с Генкой! УРА!!!

КОНЕЦ ТРЕТЬЕГО ДНЕВНИКА

ДНЕВНИК №4

ПОСТОРОННИМ НЕ ЧИТАТЬ!

Конец 6 класса – 7 класс

21 мая воскресенье 1972 год. 6 класс

Я еду в лагерь или 26, или 28 мая. Хотя бы 26-го!!! Мы с мамой всё для меня готовим (для лагеря, в путь), вещички разные. Накупили столько! Уж-жяс! Анализы все (самое гадкое дело!) – я уже, слава Богу, сдала и ответы получила. Ответы отличные: глистов нет, палочек дизентерии, паратифа и ещё чего-то – не обнаружено (тьфу!).

23 мая вторник 1972 год. 6 класс

Уже точно известно: я еду в Геленджик, на Чёрное море, 26-го мая! Поездом «Москва – Новороссийск», вагон №2. В общем, очень здорово! Через два дня в путь-дорожку!!! Ох, как я рада!

В школе такая муть! Учиться неохота!!!

А сегодня на русском языке – что было! У нас же сейчас вместо нашей постоянной учительницы по русскому яз. – другая, Вингерша (так как первая ушла в отпуск). Да-а, Вингерша. Одно это слово наводит какой-то ужас. Конечно, не такой и УЖАС. А просто – эта училка ужасно строгая, немного ехидная, а также – ужасно придирчивая, нервная, ворчливая. Вот такая. И ещё – злопамятная. Ей уже за 50. Около шестидесяти. Но зато у Вингерши русский на пятёрочку знать будешь. А я у неё в первый урок, когда она пришла к нам, заработала троечку. «Для знакомства» – как выразилась Вингерша. Зовут её Вингершой потому, что фамилия у неё – Вингер. Вингер + ша = Вингерша. Ну, вот. Сегодня, с самого начала урока, она проверяла домашнее задание (упражнение). Вызвали Симерняка. Он начал что-то болтать по поводу частиц, и неправильно. Я сижу, вижу – человек в беде. Сказала одно слово, надо же выручать. Симерняк повторил это слово.

– Вы, ребята, думаете – я глухая? Нет, хе-хе, наоборот! Слышу я очень хорошо. Вот сейчас Симерняку подсказали, он повторил. А какой толк? И хорошей оценки парню не будет. Если надо, я сама подскажу, сама. А чужие подсказки – только вред вашим друзьям

Вингерша входила в азарт, а я сидела ни жива, ни мертва.

Да ещё Юрка Ворона под боком что-то противно прокаркал:

– Ты, Небылица!

– Вот пусть Симерняк и благодарит теперь друзей своих за «неуд»… Садись, Симерняк, – прервала Вингерша невразумительное лепетание первого.

– Ворона, пожалуйста!

Около меня вскочил Ворона и начал отвечать. А отвечает он очень противно. Стоит как-то вечно скособочившись, будто упадёт сейчас, и говорит какие-то дурацкие, глупые фразы, и всё какими-то отрывками-урывками.

Вдруг Вингерша «взвилась на дыбы» – конечно, не очень сильно. И так, сердито, прокаркала:

– И вот снова Небылица! Снова Небылица! Второму парню даёшь подсказки, когда я только что говорила – я подскажу сама, а за ваши подсказки я буду отвечающему ставить «неуд»…

Пока всё это она болтала, меня бросило в какую-то страшную дрожь. Я потеряла над собой контроль. В эту минуту я была способна на любое. Не понимая, что делаю, я быстро встала. Во мне забурлило страшное негодование и ненависть к Вингерше. А та продолжала без остановки трепаться. И вот, когда она заткнулась, чтобы набрать побольше воздуха в лёгкие, я СВЕРКНУЛА ОЧАМИ, и глядя прямо в глаза Вингерше, твёрдо и дерзко (как потом сказала Верка) отрезала:

– СЕЙЧАС Я НИКОМУ НЕ ПОДСКАЗЫВАЛА! (делая ударение на каждое слово).

Мы ещё чуть-чуть гавкнулись с Вингершей, потом она разрешила мне сесть, предварительно сказав «бесстыдница».

Правда, чуть позже, на этом же уроке, Вингерша покрутилась около меня, положила руку мне на плечо и уже добрым голосом поговорила немного со мной на тему о подсказках, называя меня по имени.

26 мая пятница 1972 год.

Ну, вот я и в поезде.

Лежу на верхней полке и пишу. Сейчас мы должны уже кушать. Мы – это наш второй вагон. Ну, наш второй вагон должны вот-вот повести в ресторан ужинать. Я проголодалась изрядно уже.

Сегодня, странно, ночь я спала спокойно. Перед отъездом я никогда не могу спать спокойно, потому что «возбуждаюсь». А сегодня – нет! День прошёл сегодня тоже спокойно. В три часа дня пришла с работы (от Монастырских) мама, мы начали собираться. А я вырядилась так!!! Сначала даже стеснялась показаться на улицу. Пижонкой стала. Брюки, берет голубой, бело-голубые лайковые перчатки (болгарские, девочка, с которой переписываемся, прислала), плащ зелёно-голубой (очень мне идёт) и сумка на длинной ручке (мне её дала соседка, Лилия Фёдоровна Парусова, которая в медучилище преподаёт). В общем, франт.

27 мая суббота 1972 год. 7 класс.

Приехали мы (мама и я) на вокзал. Через некоторое время – посадка. Тут вижу, о! Дядя Богдан, Верка, Богдан и Мария Фёдоровна бегут по перрону. Приехали меня провожать! Я ужасно обрадовалась. А моя мама сказала «ёшкин кот». Это она так хохмит. Я по её лицу увидела, что и она рада. А до этого была грустнявая.

Я попала в купе с Олей (она в шестой перешла), дочкой секретаря горкома партии, с девочкой Наташей (ей семь лет) и с Анной Михайловной (она едет с учащимися кулинарного училища).

Вот, едем. Мне даже как-то грустно стало. К маме захотелось.

Но что это за «нюни»?! «К маме»! Не успела уехать, как уже «к маме»!

+++

Сейчас обстановка совсем другая. Мне очень и очень весело. И ни за кем больше не скучаю. И ещё – я подружилась и перезнакомилась уже со всеми. В общем, здорово!

28 июня среда 1972 год. 7 класс