Деревенская рапсодия

– Пить.

Дверь захлопнулась, через несколько минут дверь снова приоткрылась и чья-то рука закинула бутылку воды. Бутылка покатилась внутрь комнаты и её не стало видно. Нина, шаря руками по полу, искала спасительную жидкость. А когда нашла, то долго мучилась, пока открыла её. Руки не слушались, зубы болели, было впечатление, что они вывалятся вместе с пробкой изо рта.

Нинка напилась, подползла к незнакомке и влила ей в рот несколько капель воды. Но соседка по камере даже не шелохнулась. Нинка схватила её за руку, но пульс нащупать уже не смогла. Её охватил страх!

– Помогите! Помогите! Эй, кто там!

– Что надо?

– Она умерла! Умерла!

Дверь захлопнулась. И Нина потеряла сознание. Она уже не видела, как открылась дверь, как вошли два амбала, схватили её за руки и за ноги, вынесли из загородного дома, закинули в багажник и увезли в неизвестном направлении. Короткие вспышки сознания тут же исчезали от адской боли во всём теле. Очнулась она от холода. И снова потеряла сознание.

Глава 13.

Пелагея всю ночь ждала Диану, но та так и не явилась. Павлик проголодался, капризничал, кормить его было нечем. Сцеженное молоко кончилось ещё ночью. Люсенька спала. А Павлик никак не засыпал. Пелагея достала из шкафа простынь, порвала её на куски, сделала пелёнки. Обмыла парня чистой водой, запеленала в чистое, дала напиться воды.

Стрелка часов неумолимо двигалась вперёд, а Динки всё не было. Идти к Анке, так это на другом конце села, куда с детьми? Павлик успокоился, напившись воды, уснул. Но Пелагея понимала, что это ненадолго. Её не отпускала тревога. Она вышла на крыльцо. И не понимала, что делать дальше! Подошла к воротам. Улица была пуста. Её охватил страх!

Она вернулась в дом. Дети спали. Пелагея достала литровую банку из шкафа и, забыв, что у неё болят ноги, помчалась к бабке Вере. Она единственная на её улице держала корову.

Вера налила молока, насыпала в чашку творога:

– Что это ты, Пелагея, как с цепи сорвалась. Запыхалась. Гнал кто?

– Да Люська спит, боюсь проснётся, испугается.

– Ну да, ну да! А малой, ведь тоже у тебя? Лидка с утра сплетничала, что у Анки компания большая была. И Динку твою видели там. Шумели уж больно! Песни орали.

– Да, Павлик тоже у меня, Динки нет ещё, переживаю.

– Придёт! Куда тут деться. Беги уже!

Дети ещё спали. Пелагея вскипятила молоко, развела его кипячёной водой, налила в бутылочку, сварила манную кашу, кастрюльку завернула в полотенце, села напротив детей и стала ждать.

Глава 14.

Старый Ираклий любил ранним утром прогуляться со своей собакой Принцем по парку. И каждый день у них происходил один и тот же разговор. Конечно, говорил только старик, но шпиц, в котором души не чаял хозяин, прекрасно понимал, о чём шла речь. Он то и дело поднимал свою хитрую мордочку вверх, как бы выражая своё согласие с хозяином.

–Прынц, не скачите как жэрэбэц, ходите рядом! Угомоните свои таланты, кабель. Пугаете прохожих. Не портите мне своё воспитание!

Как всегда старик приобрёл в киоске в конце парка утреннюю газету, прошёл до центра аллеи и сел на лавочку. Принц тут же заскочил туда же и прилёг рядом, опустив передние лапы вниз с лавки. Было такое впечатление, что он готов в любую секунду сорваться с места и мчаться вперёд.

Старик углубился в чтение новостей и не сразу заметил, что Принца уже нет рядом.

– Прынц, Прынц! Ко мне! Шо за фортеля вы мне выкинули! Прынц!

Мужчина, вы собаку не видели? Только шо была тут. А вы не видели? Прынц! Прынц!

Старик носился по аллее, не убегая далеко от скамейки, на своих полусогнутых старческих ногах, хватаясь за грудь в районе сердца.

Вдруг где-то из-за лавки, в глубине сквера, послышался знакомый лай.

– Прынц! Ко мне! Ко мне!

Но шпиц не появился на призыв хозяина.

Старик, путаясь в траве и еле перебирая ногами, спешил на лай своего любимца. Принц выскочил навстречу хозяину и тут же ринулся назад, к кустам. Старик, не раздумывая, побежал за собакой. Если можно его размахивания руками и трусцой назвать бегом.

– Прынц! Фу! Фу, Прынц, ко мне!

То, что он увидел за кустом, лишило его дара речи и разума. Голая женщина лежала вниз лицом, а Принц лизал и лизал её лицо, ухо, которое облепили мухи. И вдруг старик услышал, что женщина стонет! Он схватил собаку за поводок и, что есть старческой мочи, поспешил к аллее парка.

Аллея была пуста. Он повернул к киоску с прессой.

– Там… Там… Держите меня за руки, иначе я упаду в обморок!

– Ираклий! Что с вами? Что так вас взволновало!

– Там в кустах, за лавкой, лежит женщина!

– Тю… так то часто тут женщины лежат. И мужчины тоже. Алкашня разная с вечера по кустам разбредётся…

– Не, не, Изольда Карловна! Это другая, не из тех, сразу видно! Эта битая, вся в синяках и кровь там! Зовите милицию, Изольда Карловна, я не добегу до поста!

– Сидите тут, Ираклий. Сторожите прессу. Особенно сигареты. Подростки воруют. Я побежала.

Сверкая пятками из-под длинной юбки, Изольда Карловна пустилась к посту милиции, который стоял на входе в парк. Буквально через пять минут она бежала назад, опережая грузного милиционера, и показывая пальцем на Ираклия. Старик Ираклий разволновался и встал со стула, на котором восседал в роли охранника прессы.

Принц рвался с поводка, так громко лаял, что невозможно было разобрать ничьих слов.

– Заткните собаку, а то пристрелю!– скомандовал милиционер и Принц тут же замолк.

– Там, там…

– Что там? И тебя пристрелить, чтобы внятно говорить начал, старик?

Милиционер расстегнул кобуру, достал пистолет.

– Шо ты мне начинаешь, старшина. Не видишь, трясусь от страха!

– Говори быстро, я пост оставил!

– Вон за тем кустом голая женщина. Стонет…

Старшина, ни минуты не медля, держа наготове оружие, помчался в кусты. Тут же выскочил и приказал:

– Стоять здесь! Никуда не двигаться! Я за подмогой.