Четыре года падал снег

– Говорят, ладони надо массировать в такой случае, – посоветовал Голодев, но без особой, впрочем, уверенности в эффективности действа.

Сферолет мягко приземлился, скользнул по заснеженной трассе и замер. Фон Штофф расплатился и, кряхтя, полез наружу.

Из приоткрытых дверей ресторации доносился шум, выкрики, музыка – заведение явно было переполнено. «На Распутье» нельзя было назвать самым шикарным местом в округе, но оно являлось одним из излюбленных и, как правило, никогда не пустовало. Посуда, скатерти всегда были чистые, официанты расторопные, вкусы посетителей помнили превосходно.

Держась друг за друга, дабы не растянуться на плотно утоптанном снегу, Карл с Сергеем направились к зданию, распахнули тяжелые двери и как в реку нырнули в клубы табачного дыма.

– Карл! Сергей! – сразу раздался чей-то зычный окрик. – К нам! К нам идите!

Здоровенный дядище с раскрасневшимся от вина лицом, махал фон Штоффу и Голодеву. В обеих руках он держал по бокалу, прихлебывая то из одного, то из другого.

– Ох, Михаил тут, – скорбно вдохнул Голодев, – опять придется его весь вечер слушать.

– Зато присядем.

Фон Штофф сбросил свою шубу на руки подоспевшему лакею, подождал, пока разденется друг, и вместе они направились в зал, кивая знакомым. За длинным столом у окна помимо князя Михаила сидело еще человек восемь. Судя по цвету лиц, все находились примерно в одинаковой кондиции. Обсуждался, конечно же, недавний тест.

Поздоровавшись, фон Штофф и Голодев уселись на свободные стулья.

– Добрый, добрый, господа! – поприветствовало собрание новоприбывших.

– Для кого-то вечер и не очень добрый, – кисло сообщил господин в пенсне. Лицо его, словно собранное из острых белых углов Голодеву было знакомо, а вот ни имени, ни титула вспомнить не получалось.

– Леопольд не прошел тест, – пояснил князь Михаил.

– И что теперь? – насторожился Голодев. Раньше он как-то не задавался вопросом, что же случается с теми, кто не прошел.

– Ясное дело что, – Михаил подцепил вилкой подкопченного рыбца с большущего блюда и отправил в рот, – титула лишат до следующего теста, а коли опять не пройдет, тогда уж всё.

– Что значит – всё? – встрепенулся Леопольд. – Меня, быть может, на Землю отправят!

– Лучше титула пускай лишат, – уверенно сказал Михаил. – На Землю – страшно.

– Это в прежние времена было страшно, а сейчас выправились дела, – возразил холеный граф Белоголовцев. О том, сколько времени, сил и средств он расходует на свою внешность, ходили легенды. – Сейчас господа снова в статусе.

– Куда мир катится… – невпопад вздохнул Голодев, рассеянно глядя по сторонам

Он сильно проголодался и едва дождался любимой жареной картошки с грибами и сметаной. Опрокинув стопку водки, Голодев вздохнул еще тяжелее. Только сейчас он вспомнил, что позавчера проиграл в карты маркизу де Ариньяку свой корабль для дальних перелетов, а супруга была еще не в курсе и собиралась куда-то на нём в гости отправляться.

– О чем задумались друг мой? – спросил фон Штофф, уплетая блинчики с икрой. – Что вас так печалит? Неужели тест настолько испортил настроение?

– Да нет, – поморщился Сергей, – корабль я свой маркизу де Ариньяку позавчера в карты проиграл.

– Тот маленький?

– Нет, тот большой.

Услышав разговор, князь Михаил растопырил пальцы, пригладил пятерней свои жесткие, вечно торчащие в разные стороны несвежие кудри и поинтересовался:

– Супруга знает?

В противоположность Белоголовцеву, Михаилу было сугубо всё равно, как он выглядит. Одевался князь довольно неряшливо, но состояние имел огромное, деньгами сорил без счету, по той причине имел множество друзей и привычку часами рассуждать на никому не интересные темы.

– Нет, не знает еще, – Голодев подлил себе водки, – она на нем в гости куда-то собирается.

– У-у-у… – глубокомысленно прогудел фон Штофф, прекрасно знающий непростой характер графини Голодевой.

– Что делать прямо и не знаю, – тяжело вздохнул Сергей. – Сначала думал отыграться, но опасаюсь проиграть что-нибудь еще.

– Де Ариньяк шулер! – желчно выплюнул Леопольд, отрываясь от кушанья.

– Не пройди я тест, мне бы тоже все шулерами казались, – хмыкнул князь Самородов. Состояние свое он почти все промотал на бегах, теперь регулярно одалживался у Михаила и дружил с ним изо всех сил.

– О, Милетов! – вдруг крикнул Михаил, приподнимаясь. – Милетов, к нам идите, к нам!

Фон Штофф с господами обернулись. В дверях стоял высокий, красивый молодой человек в офицерском мундире. На левой руке у него висела девица с глубоким декольте, а на правой очень пьяный друг.

– Только Милетова не хватало… – пробормотал Голодев, но фон Штофф его услышал и согласился энергичным кивком.

Алексей Милетов был самой настоящей чумой общества, отъявленным сквернословом, повесой и скандалистом, но почему-то без него не обходилось ни одно приличное собрание.

– Драсте, господа! – Милетов пристроил своего друга на колени Леопольду, девицу к Михаилу, и отправился искать стулья. Голодев очень надеялся, что не отыщет, но тогда это был бы не Милетов. В переполненной ресторации, где даже табурет являлся роскошеством, только Милетов мог сразу же разыскать три стула и приволочь их к столу. Господа немного потеснились, Алексей расставил стулья, на один усадил бесчувственного друга, придав ему по возможности вертикальное положение, на другой пристроил почти засыпающую девицу, на третий уселся сам.

– Шампанского с икрой! – крикнул Милетов, мутноватым плавающим взором обводя зал. Голодев знал, что в таком состоянии Алексей особенно опасен и что, возможно, будет драка.

– Какая же все-таки дрянь эта жизнь, – выдохнул Голодев и потянулся к рюмке.

– Да, вы правы, совершенно правы! – воскликнул Самородов, а не прошедший тест Леопольд принялся рыдать.

Глава 2

Никто толком не помнил, когда и как закончился вечер, а уж о дороге домой и вовсе не имелось представления. Голодев помнил лишь то, что очень болела голова, да еще какой-то неприятный звук, сильно раздражающий. Только утром он догадался, что этот звук был голосом дражайшей супруги Ольги Васильны.

Ближе к полудню Голодев уже смог встать с постели и добраться до ванной комнаты. Самочувствие было на редкость отвратным. Перед глазами плавали клубы табачного дыма, сквозь них проступало свекольного цвета лицо князя Михаила, горючие слезы Леопольда, что-то кричащий Милетов и его крепко спящий друг.

Руки Сергея подрагивали, он никак не попадал по нужным кнопкам пульта, поэтому сначала его окатило ледяной водой, а после кипяточком. Наконец, граф совладал с проклятой техникой и с наслаждением подставил пуховую голову под прохладные струи. Вода пахла дезинфекцией, и Сергей подумал, что это должно быть опять снег топят.

– Экономят, сволочи! – проворчал он. – На всем экономят!

Выключив воду, Голодев прихватил полотенце, вышел из ванной и едва не столкнулся со Степаном. Тот терпеливо поджидал хозяина с подносом в руках, на котором стоял стакан с мутной жидкостью.

– Рассольчику-с, барин? – улыбнулся Степан, показывая желтые от табака зубы. – Капусненький.

Сергей залпом осушил стакан, после задал мучавший вопрос:

– Ольга Васильна как, в духе?

– Зверствовать изволит, – сообщил неутешительные новости Степан и добавил: – Маркиз де Ариньяк человека присылали, осведомлялись, когда за кораблем приходить.