Четыре года падал снег

Сергей надрывно застонал, бросил полотенце на поднос и побрел в свой кабинет. Судьба была благосклонна – супруга на пути не повстречалась.

В кабинете как обычно царил идеальный порядок, что-что, а к этому Голодев был строг. Усевшись за стол, он включил настенные экраны и набрал на пульте код фон Штоффа.

– Карл! – хрипло, несчастно пробормотал Голодев. – Карл, это я!

На экране возникло помятое, серое лицо, Голодев даже не сразу узнал фон Штоффа. Одетый в малиновый халат и шлепанцы, Барон полулежал на диване, со всех сторон обложенный подушками.

– Доброе утро, – выдавил Карл, – как самочувствие?

– Преотвратнейшее, еще от Ариньяка человек приходил, корабль надо отдавать… ох, изведет меня Ольга Васильна!

– Это да, – не мог не согласиться фон Штофф. – Ох, от чего ж мне так неможется?

– От выпитого, голубчик, я в таком же состоянии.

– Но выглядите не в пример лучше.

– Не помните, чем в ресторации вечер закончился?

– Вроде драка была, – фон Штофф нахмурился, пытаясь вспомнить, – Да, точно была драка. Кто-то на приятеля Милетова салат опрокинул и соусом случайно попал на мундир Алексею, тут и понеслось.

– Надо же, а я и не помню…

– Разумеется, голубчик, где уж вам. Вы к тому времени уже у меня на плече почивать изволили, причем считали, что я какая-то Машенька и всё облобызать меня пытались.

– Неужто? – сконфузился Голодев. – Здорово я перебрал, однако.

– Бывает, – отмахнулся фон Штофф. – А как девице Милетова в декольте приличную сумму вложили, помните?

Голодев побледнел.

– И много там было?

– Всё из портмоне достали и вложили.

Сергей закрыл глаза и захотел умереть.

– Что ж вы меня не остановили? – простонал он.

– Как вас остановишь? – развел пухлыми руками фон Штофф. – Вы меня и слушать не желали.

– Ой, что будет, что будет… – прошептал Голодев, и тут услышал приближающийся голос дражайшей своей супруги.

– Кажется, Ольга Васильна идет, – заметил фон Штофф, – удачи вам, друг мой, а я отключаюсь. Ох, отчего ж мне так неможется…

С этими словами Карл исчез с экрана, а Голодев приготовился к худшему. Двери распахнулись, на пороге возникла Ольга Васильна – располневшая дама бывшей приятной наружности.

– Серж! – рявкнула она. – Вы переходите всякие границы!

– Душа моя… – безнадежно начал Голодев, но был прерван:

– Я еще не всё сказала! – Ольга Васильна терзала любимый красный веер, это означало, что настроена она весьма гневно и решительно. – Вы явились вчера в непотребном виде – вас пилот принес! Весь ваш костюм был в вине и закусках, на лице помада, в карманах пусто! Извольте объясниться, где вы были?!

– В ресторации с фон Штоффом.

– Значит, это он вас целовал накрашенными губами?!

– Никто меня не целовал, я не помню, дорогая, – простонал Сергей. – С нами был Милетов, с Милетовым какая-то девица, может это она, случайно…

– Случайно?! – голос супруги достиг высшей тональности. Она собралась, было продолжить, но тут за ее спиной возник Степан, откашлялся и доложил:

– Там опять от Ариньяка человек пришел, любопытствует…

– Зачем пришел, в чем дело? – развернулась к нему всем корпусом Ольга Васильна.

– Спрашивают, когда за кораблем приходить.

– За каким таким кораблем?!

– Ох, отчего ж мне так неможется… – пробормотал Голодев, обхватывая голову руками.

Фон Штофф весьма интересовался, что же происходит у Голодевых, поэтому он позвонил Николаю Чернышеву якобы для того, чтобы осведомиться о самочувствии – ведь он тоже присутствовал накануне в ресторации, заодно и попросил зеленого, несчастного Чернышева набрать Голодевых.

– Зачем? – тихо, словно боясь собственного голоса, произнес Николай. Он сидел в кресле и страдал над пивным бокалом с тарелкой соленого рыбца.

– У них конфликт, может, Сергею помощь нужна. Слыхали, он де Ариньяку большой корабль для дальних перелетов в карты проиграл?

– Да ну? – слегка оживился Чернышев. – Нет, не слыхал. Хорошо, сейчас наберу.

– Только переключите меня на общую связь, я непосредственно присутствовать хочу.

– Хорошо.

Чернышев дотянулся до стола и взял пульт управления связью. Не испачканным рыбой мизинцем, он надавил пару кнопок, и в кабинете Голодева вспыхнул экран. Тонкой чертой он был разделен надвое – на одной половине сидел Чернышев, на другой возлежал фон Штофф. Оба с интересом уставились на семейную баталию. Увидев, что на связи господа, Ольга Васильна прекратила размахивать веером и даже нашла в себе силы улыбнуться, ловко сдув со лба выбившуюся каштановую прядь.

– Мое почтение, – сказал Чернышев, а фон Штофф ограничился учтивым кивком. – Как здоровье, Ольга Васильевна?

– Благодарствую, неплохо, – ответила она, свирепо взглянув на фон Штоффа. – А ваше?

– Спасибо, хорошо. Сегодня собираем небольшое общество, – Чернышев деликатно занавесил широким рукавом халата пиво и тарелку с рыбой, – приходите часам к семи, с дочерью вашей очаровательной, весьма рады будем.

– Придем, – чуть смягчилась Ольга Васильна.

Ее внимание ненадолго ослабло, и истерзанный Голодев получил шанс вырваться из кабинета. Дав по пути тычка разносчику дурных вестей Степану, он помчался одеваться, самому себе придумывая какой-нибудь предлог, дабы покинуть любимый дом до семи часов. И решил сходить к де Ариньяку, надо же было все-таки уладить неприятность с кораблем.

На улице по-прежнему шел снег, но это было уже мелочью в сравнении с остальными неприятностями. Подняв воротник шубы, Голодев решил прогуляться пешком, надеясь, что от свежего воздуха в голове прояснится.

Пройдя сквозь белоснежный парк, Сергей вышел на набережную небольшой давно замерзшей реки с приятным названием Раздумье. По льду, переваливаясь с ноги на ногу, ходили сонные толстые птицы.