Надежда

– Я не желаю ждать четыре часа! Я желаю лететь без мужчин. Особенно без вот этого, – последовал обвиняющий жест в сторону Роя. Тот сидел, не шелохнувшись. На его лице не было заметно ни тени чувств. Надежда с беспокойством переводила взгляд с одного лица на другое. Она также заметила, что его вчерашний гость, представленный как майор Гравер, слегка посмеивается, наслаждаясь ситуацией. Но что предпринять ей самой? И надо ли вмешиваться?

– К сожалению, конструкция челнока не позволяет устроить отдельно мужской и отдельно женский салон, – пропела стюардесса все так же мелодично, но с заметным сожалением в голосе. – У нас есть салон для гуманоидов и два салона для негуманоидных рас, а также грузовой отсек… Но вы можете успеть пересесть на другую половину салона и включить звукоизоляцию…

Она указала на несколько пустых кресел.

– Отлично! – скандалистка проворно отключила крепления и поспешила выбраться из недр своего кресла, приветливо махнув Надежде: – Идемте…

И добавила несколько слов, с которыми транслятор не справился, выдав лишь несколько невнятных звуков. Хотя благодаря ему землянка понимала почти все, ей требовалось время, чтобы мысленно «прочесть» сказанное. И, пока она вникала в значение перевода, ее замешательство было понято превратно.

– Вы его боитесь? – напряглась ее соседка. – Мужчину? Он вас запугивает? Милая моя, закон на вашей стороне…

– Нет.

Это опять сказал Рой.

– Что? – женщина оторопела. – Вы собираетесь со мной спорить? Знаете, у меня совершенно нет времени на юридические вопросы, тем более что старт с минуты на минуту. Мы просто пересядем от вас, а уже на борту…

– Нет. Она не пересядет.

– Прошу пассажиров занять свои места, – вклинилась стюардесса. – До старта челнока осталось семьдесят секунд.

– Слышите? – пассажирка торжествовала. – Вам стоит замолчать и…

– Сказано – она останется на месте! Рядом! – голос Роя дрогнул, и Надежда испугалась невесть с чего. Вроде не ей угрожали, но…

– Дикарь! Я подам на вас в суд! Зафиксируйте, – это относилось к стюардессе, – что я подверглась оскорблению со стороны выходца с планеты… Какая там у вас планета?

– Гудзон. Колония 16-А, сектор… – Рой покосился на своего спутника.

– Майор Гравер, – представился тот. – Начальник форта 16 сектора 2-бис-север. Все ваши жалобы можете направить ко мне, и они будут рассмотрены по инстанции согласно действующему законодательству Великой Звездной Империи.

– Я запомню, – холодно кивнула женщина. – Запомните и вы меня. Я – свободная гражданка планеты Миссанрея. Глава торговой фирмы «Магия и мы». Меня зовут гражданка Ареня А-она Четвертая.

– Я тоже запомню.

– А сейчас извольте занять свое место, – прощебетала стюардесса. – Старт через тридцать секунд.

– Я пересяду, – гражданка Ареня кивнула с гордым видом победительницы, – но не раньше, чем эта женщина отсядет от него.

– Не имеет права.

– Что? – миссанрейка вытаращила глаза. – Почему?

Вместо ответа Рой высвободил руку Надежды из недр амортизационного кресла и поднял, демонстрируя браслет на запястье. После чего показал свой такой же.

– Ра… ра… – гражданка Ареня пошла пятнами. Почему-то зелеными.

– Извольте занять свое место, – как ни в чем не бывало, перебила ее стюардесса, – старт через десять секунд.

Миссанрейка развернулась, чеканя шаг, прошествовала к самому дальнему креслу и рухнула в него буквально за пару секунд до того, как в салоне погас свет.

Надежда испугалась. Почему-то сразу всплыли в памяти все упоминания о катастрофах самолетов. «Мы падаем? Но… ведь еще не взлетели! Что…»

– Тихо. Так надо.

Что подействовало больше – спокойный мужской шепот или крепкая рука, все еще сжимавшая ее запястье, неизвестно. Но Надежда внезапно успокоилась. Челнок мягко содрогнулся – так и хотелось сказать «встряхнулся» – а потом появился и стал усиливаться свет. Одновременно с этим пришла тяжесть, вдавившая женщину в кресло. Сработали амортизаторы, и она словно утонула в чем-то мягком, теплом и упругом. Словно огромный пузырь окутал ее с головой. Единственное, что оказалось за пределами этого «пузыря», была ее рука, которую по-прежнему крепко и властно сжимали мужские пальцы.

Сам перелет Надежда, как ни странно, почти не запомнила. Рой просто-напросто запретил ей покидать каюту. И сделал он это простым способом – поколдовал что-то с браслетами, и вот уже автоматика перестала реагировать на женщину, стоило ей подойти к дверям. Автоматические, на фотоэлементах, они перестали воспринимать землянку как живое существо. Роя выпускали-впускали беспрепятственно, а ее – лишь когда захочет мужчина. Как про хозяина, про него не думалось – он же сказал как-то раз, что купил ее не для себя. А жаль. Не то, чтобы Надежде он понравился, просто она оказалась в чужом мире совсем одна, а Рой… к этому человеку она вроде как привыкла. Привыкать к новому владельцу? Каким он будет?

Нет, она не сидела все дни взаперти, как собачка на привязи. Время от времени Рой выводил ее «поразмяться». Но при этом мужчина отнюдь не спешил устраивать ей экскурсии по лайнеру. Они время от времени прогуливались по средней палубе, задерживаясь перед обзорными экранами и рассматривая космос. Несколько раз задерживались в общей столовой – как Надежда поняла, для того, чтобы она могла посмотреть на других людей.

Судя по размерам и дизайну, это был ресторан, демократично разделенный прозрачными перегородками на несколько зон, где мебель отличалась внешним видом и цветом, а также способом обслуживания. Где-то вдоль столиков медленно двигалась лента раздатчика, с которой каждый мог снимать то блюдо, которое ему приглянулось. Где-то заказы делались через электронное табло, а где-то пассажиров обслуживали киборги-официанты. Поскольку Рой сразу направился к транспортеру и, взяв наугад две тарелки, выбрал столик в уголке, Надежда поняла, что они путешествуют отнюдь не первым классом.

Любопытство заставило ее обратить внимание на соседний зал, где публика, судя по всему, была побогаче. Там играла музыка, на встроенных в стены экранах что-то показывали… Среди посетителей, кстати, была и эта скандальная миссанрейка. Ареня А-она Четвертая сердито покосилась от своего столика в их сторону, скривилась и отвернулась так демонстративно, что любому было ясно – ее до глубины души оскорбляет сам факт существования Надежды и ее спутника. И еще неизвестно, кто возмущает больше.

Но потом она подозвала киборга-стюарда, быстро отдала ему какой-то приказ, и несколько минут спустя к ее столику подошел офицер. Миссанрейка указала ему на свободный стул и, подавшись вперед, быстро-быстро что-то заговорила. Надежда, которая как раз в это время отвлеклась от своего заказа – блюдо значилось, как овощное рагу, пахло овощами, но вот на вкус и внешний вид не имело с ними ничего общего – и заметила, как офицер бросил в их сторону пристальный взгляд.

– Вставай, – пришел приказ от Роя. Мужчина быстро отодвинул недоеденное блюдо – вернее, уже чистую тарелку, и когда только успел! – Пошли.

– Но я…– Надежда быстро схватила прибор, напоминающий ложку. – Я хочу есть…

– Там поешь. Вставай!

Он поднял руку с браслетом, и женщина почувствовала, как ее запястье пронзила острая боль, а по всему телу прошла волна жара. В глазах потемнело, сознание стало куда-то уплывать. Она сделала отчаянный рывок, выпрямилась, и неприятные ощущения схлынули. В молчании Надежда последовала за Роем.

В каюте он перво-наперво заказал обед и кивнул женщине:

– Ешь. Здесь.

– А, – она осторожно взяла поднос, придирчиво рассматривая ярко-желтую массу и рядом кусочки чего-то, что можно принять за мясо, – как же… там?

– Туда мы больше не пойдем. Совсем, – он стоял у дверей, прислушиваясь к чему-то снаружи. Попискивала какая-то автоматика. Потом за стеной что-то зашипело, заурчало, послышалось мерное гудение и пощелкивание.

– Почему?

В какой-то миг ей показалось, что Рой сейчас рассердится. У него стало такое лицо… Но в следующий миг мужчина взял себя в руки и коротко выговаривая слова, произнес:

– Ты рабыня. Не всем нравится. Могут быть неприятности.

– Рабство запрещено законом? – осмелилась она высказаться.

– Почти. Официально. Неофициально – нет. Процветает до сих пор…

– Ага. В моем мире многие работники бюджетной сферы вполне могут считать себя рабами – обязанностей много, а прав никаких… кроме права либо продолжать жить, как жили, либо уволиться…

Гуздонец как-то странно хмыкнул.

– Извините, – Надежда опустила взгляд. – Я не должна была… Я…