По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Родники моих смыслов. Записки-воспоминания
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Родники моих смыслов. Записки-воспоминания
Галина Семеновна Сафонова-Пирус
«Родники моих смыслов» – сборник, в который помещены мои расследования о предках, написанные по документам областного Архива, записки и воспоминания о маме, Сафоновой Марии Тихоновне, и братьях, рассказы о быте ушедшего времен и отрывки из дневников периода «трудного возраста» подрастающих детей. В книге использованы фотографии из семейного архива.
Родники моих смыслов
Галина Сафонова-Пирус
© Галина Сафонова-Пирус, 2016
ISBN 978-5-4483-0705-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Обретение предков
Моя родовая ветвь… Выискивала информацию в Интернете, в фондах Брянского областного Архива, вписывала отрывки из воспоминаниям мамы, Сафоновой Марии Тихоновны, сожалея о том, что не сделала этого раньше, когда были еще живы ближние родственники. И всё же надеюсь, что даже эти скромные записки мои послужат потомкам и пробудят в их душах добрую память.
Сафоновы
Тягловые или черносошные, даточные или посошные люди, мои предки по отцу карачевские[1 - Карачев, Карачевский уезд упоминается с XVII века. В 1708 году Карачевский уезд вошёл в Киевскую губернию, с 1727 года – в Белгородскую, в 1778 году вошёл в состав Орловского наместничества (с 1796 года – Орловская губерния), в 1920 году передан во вновь образованную Брянскую губернию.] экономические крестьяне слободы Рясника[2 - Рясники – село Карачевского района, в 1 км от западной окраины Карачева, на левом берегу Снежети.] Христофор Иванов Потапов, Его жена Марфа Казмина, его сын Никита, жена Мария Казмина, его дочь Пелагея…
Кажется, с укоризной смотрят они на меня из тёмного небытия, ибо даже не знаю наполнения сопутствующих определений. И совестно мне, – совесть зарит! – но хочу, хочу избавиться от этого стыда-незнания.
Так пусть любопытство и терпение помогут мне докопаться до значения незнакомых речений и хотя бы размыто, словно в тумане, увидеть их, моих далёких предков, узнать, как жили, о чём тревожились, чему радовались и как одевались? А еще обернуться в незнаемое пособит мне Интернет да вот эта папка с выписками из реестров канувших в Лету годов.
Итак, кем были тягловые или черносошные люди?
«В отличие от крепостных не были они лично зависимыми, а потому несли тягло (налог) не в пользу помещиков, а в пользу государства».
А даточные и посошные?
«Временные рекруты в Русском государстве XVI – XVII веков, по указу набиравшиеся в княжеское войско по сошному окладу, – с сохи».
Похоже, я начинаю распутывать сбившуюся нить размотавшегося клубка… Википедия, выручай! Что значит оклад – с сохи?[3 - Соха – пахотное орудие с широкой рабочей частью (рассохой) из дерева, оснащённой двумя железными сошниками и железной лопаткой – палицей и соединённой с оглоблями, в которые запрягали лошадь. Известна с 3 тыс. до н. э. Единица податного обложения на Руси с XIII по XVII века, когда ещё татары брали дань с сохи, как земледельческого орудия при двух-трёх лошадях.]
«Еще татары брали дань с сохи, а с XIII по XVII век дань стала податным обложением, с 1678 года заменена дворовым числом, – соху стало составлять определённое количество дворов».
Сколького ж я не знаю!.. Стыдно.
А теперь – к выпискам из документов Архива.
«1772 г. Ревизская сказка экономических крестьян слободы Рясника.
Иван Сергеев сын, переведен из д. Байковой того же ведомства. У него жена Устинья. Взята из слободки Рясника, написанной в последней 3-й ревизии. У них дочь, рожденная после ревизии Настасья полугодка…»
Но что за сказки и с каких времен проводились?
«Ревизские сказки – документы именной переписи податного населения с целью подушного налогового обложения, в которых указывались имя, отчество, фамилия владельца двора, членов семьи, отношение к главе семьи и включались лица мужского и женского пола. Проводились в селениях старостами с 18 до середины 19 века».
Так вот почему Архив не дал мне сведений более раннего периода! А жаль… Ну, что ж, тогда вначале попытаюсь узнать: как и с какого времени стал складываться класс крестьян на Руси, к которым принадлежат мои предки по отцу.
«Издавна из Днепровского бассейна к севру и востоку за Волгу и Оку продвигались поселенцы, посреди лесов и болот отыскивали сухие места, отрытые пригорки, выжигали леса, выкорчёвывали пни, поднимали целину…»
И вначале селились они отдельными дворами, где после смерти отца одни сыновья оставались в «селе», а другие уходили на новые места, где и возникали однодворные деревни-починки, превращаясь в маленький двухдворный или трехдворный поселок «c пожнями[4 - ПОжити – луг с покосом и лесом.], и дворы, и дворища и орамых[5 - Орамых – пахотных угодий.] земель, и с притеребы[6 - Притеребы – расчищенные земли.], и с рыбными ловищи[7 - Ловище – место для звериной и рыбной охоты.] и со всеми угодьи». А границы деревни тогда не обозначались, простора было много, и определялись тем,
«что к той деревни потягло из старины, куды и серп и топор и коса и соха ходила из тое деревни».
Значит, и не в столь давние предки мои пахали всё той же сохой, как и далёкие, – прадед, дед, – а, стало быть, как рассказывала мама, и тем, и другим хватало работы и зимой, и летом, осенью, весной.
Д. А. Аткинсон. Пашущий крестьянин (Гос. Эрмитаж).
«Как только снег сойдёть и земля чуть прогреется, вот и начнется пахота. А пахали-то сохой… и сажали под соху, это только потом плуги пошли, те уже на колесах были, а соху-то в руках надо было держать, вот и ну-ка, потаскай ее цельный день!
Посеить мужик… не перевернулся – сорняки полезли, полотье подошло, а тут уже и картошку окучивать надо. Ее ж по два раза сохой проходили, межи-то во-о какие нарывали! Вот потом она и вырастала с лапоть. Чего ж ей было не расти? На навозце, земля – что пух. Ступишь на вспаханное поле, так нога прямо тонить в земле-то!
А покосы начнутся, жатва подойдёть?.. Ох, и трудная ж это работа была – хлеб убирать! Его-то ведь зорями косили, а если лунные ночи, то и ночами… днем-то рожь жёсткая становилася, а зорями и ночью влага колосок схватываить и не даёть ему осыпаться, вот поэтому и жали, когда роса выпадить, а бабы так уж и старалися к утру перевёсел[8 - Перевёсло – жгут из соломы.] накрутить из хорошей соломы. Заткнешь их потом себе за пояс, свернешь сноп[9 - Сноп – связка срезанных стеблей с колосьями (хлебных злаков и некоторых других растений).] граблями, свяжешь перевеслом этим и ставишь, свяжешь и ставишь. И часов до трех так, пока жара не вспечёть, а спадёть, и опять пошли…
Но снопы вязать – это еще ничаво, можно было, а вот серпом[10 - Серп – ручное орудие, жатвенный нож. Используется для уборки зерновых культур и резки трав.] жать… во когда лихо! Жали-то серпами днем, в самую жару, когда роса сойдёть. По росе не жали, не-ет, ты ж вся мокрая сразу станешь! Мы с мамкой мало ржи сеяли, так, бывало, обобьем ее сразу пральником[11 - ПрАльник (рубЕль) – предмет домашнего быта, используемый для выколачивания белья при стирке и глажения после неё.] вот и весь урожай, а Писаревы мно-ого сеяли! И вот как пойдем им помогать… Боже мой, ну до того руки исколешь!.. аж напухнуть потом. Ведь хорошая жница за день до двух копён нажинала, а в каждой – по пятьдесят одному снопу.
А потому по пятьдесят одному, что последний сноп на самый верх стоймя ставился колосьями вниз, что б видно было: копна готова.
Если рожь сырая была, возили ее сушить на рыгу[12 - Рыга – сарай для сушки снопов и молотьбы.], и у Писаревых бо-ольшая рыга была. Привязуть эти снопы и как расставють!.. Тут уж дед цельными днями только и сушить её, топить соломой или суволокой[13 - СУволока (местное) – сухая ненужная трава или ботва от картошки.], и только потом молотили её, обмолачивали. Пока бабка встанить да завтрак сготовить, мужики копну и обмолотили в четыре цепа[14 - Цеп – (чеп, молотило) – примитивное орудие для обмолота, состоит из двух, подвижно связанных концами палок: более длинная (до 2 м) рукоятка и более короткая (до 0,8 м), ударяющая по злакам.]. В хороший год пудов по десять с копны намолачивали.
Оставляли сжатую рожь и до осени, если не управлялися. Сожнуть ее, а потом и связуть в сараи, и кладуть там адонки…
Да это когда в сарае снопы складывають, то под них слой дядовника укладывають… мыши-то не полезуть туда, где дядовник. Вот и стоять потом эти адонки, а когда управлялися с урожаем, тогда и начинали молотить. Перевезуть эту рожь на рыгу, наладють печку, сушуть и молотють. И какой же потом хлеб душистой из этой ржи получался!
Пшеницы у нас тогда еще не сеяли, не-ет, пшеничную муку только на пироги к празднику и покупали, а так всё лепешки ситные пекли. Высеють ржаную муку на сито, вот и замесють тесто. Да попрохоней, пожиже его ставили, а потом – на капустный лист и в печку. Бывало, все лето эти листья ломаешь, обрезаешь да сушишь, сушишь…»
Но снова – к пращурам[15 - Пращур – отец прапрадеда или прапрабабки, либо вообще отдалённый предок.].
Вначале владения их были свободными заимками, – земля была «ничья» или «божья», – но позже князья стали объявлять её своей, и хотя крестьяне стали платить налоги, но всё еще верили:
«Земля царева и великого князя, а моего владенья, и роспаши наши и ржи наши… и та деревнишка от веку вотчина дедов наших и отцей наших».
Но в последующие века владельцев земель государственных или монастырских становилось всё больше, – «сила покоится на богатстве», – и крестьяне превращались в арендаторов или холопов, в XIV—XV веках основной массив уже составляли слободы[16 - Слободы – первые упоминания в X – XI веках. Поселения, освобождённые от государственных повинностей, отсюда и название «слобода» – свобода, свободное поселение.] с крестьянами черных или тягловых (государственных) волостей, а к началу XX их стало около 80% населения Руси и они были низшим, неравноправным сословием разных категорий: приписные – феодально-зависимые, обязанные вместо уплаты оброчной и подушной подати работать на казённых или частных заводах, фабриках и были прикреплены (приписанны) к ним;
И экономические – государственные крестьяне, образовавшаяся из бывших монастырских и церковных крестьян; помещичьи – крепостные, принадлежащие дворянам-помещикам (и наиболее многочисленные); дворцовые или удельные – принадлежавшие лично царю и членам царской фамилии (их земли назывались дворцовыми); черносошные – не были лично зависимыми и несли тягло в пользу государства.
А теперь, после вот такого расследования, снова – к моим не столь далёким предкам по отцовской линии:
«1850г. Ревизская сказка экономических крестьян слободы Рясника. Христофор Иванов Потапов 53 (лет), его сын Иван 19 умер в 1849г., Ивана сын Василий 7, Христофора Иванова сын Никита 28, Никиты сыновья: Иван 4 умер в 1839г, от 2-й жены Василий 10, Александр 8, Стефан 5…»
И все они, мои экономические или казённые предки-крестьяне, еще указами Петра первого были закреплены из остатков не закрепощённых черносошных крестьян, однодворцев, беглых крепостных, нерусских народностей с завоеванных территорий и конфискованных церковных владений, так что, как говорила мама, «крепостными наши деды и прадеды никогда не были, и спокон веку летом работали на земле, а зимой подряжалися к брянским купцам или овёс куда отвезти, или еще какого товару: пеньку, вино…»
Во 2-й половине XVIII века, при Екатерине второй, окончательно закрепившей крепостное право, помещикам раздали сотни тысяч государственных крестьян, и всё равно со стороны дворянства не раз поступали предложения ликвидировать это сословие с тем, чтобы их земли передать в их пользование. Но относительная численность государственных крестьян всё же росла, и если к первой переписи 1724 года составляло 19% населения, то к последней, в 1858-м – 45%, а численность крепостных уменьшилась с 63% до 35%.
Вот так… Оказывается, к реформам Александра второго в1961 году крепостных крестьян оставалась всего треть, а нам при социализме твердили, что все крестьяне России были закрепощены.
Галина Семеновна Сафонова-Пирус
«Родники моих смыслов» – сборник, в который помещены мои расследования о предках, написанные по документам областного Архива, записки и воспоминания о маме, Сафоновой Марии Тихоновне, и братьях, рассказы о быте ушедшего времен и отрывки из дневников периода «трудного возраста» подрастающих детей. В книге использованы фотографии из семейного архива.
Родники моих смыслов
Галина Сафонова-Пирус
© Галина Сафонова-Пирус, 2016
ISBN 978-5-4483-0705-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Обретение предков
Моя родовая ветвь… Выискивала информацию в Интернете, в фондах Брянского областного Архива, вписывала отрывки из воспоминаниям мамы, Сафоновой Марии Тихоновны, сожалея о том, что не сделала этого раньше, когда были еще живы ближние родственники. И всё же надеюсь, что даже эти скромные записки мои послужат потомкам и пробудят в их душах добрую память.
Сафоновы
Тягловые или черносошные, даточные или посошные люди, мои предки по отцу карачевские[1 - Карачев, Карачевский уезд упоминается с XVII века. В 1708 году Карачевский уезд вошёл в Киевскую губернию, с 1727 года – в Белгородскую, в 1778 году вошёл в состав Орловского наместничества (с 1796 года – Орловская губерния), в 1920 году передан во вновь образованную Брянскую губернию.] экономические крестьяне слободы Рясника[2 - Рясники – село Карачевского района, в 1 км от западной окраины Карачева, на левом берегу Снежети.] Христофор Иванов Потапов, Его жена Марфа Казмина, его сын Никита, жена Мария Казмина, его дочь Пелагея…
Кажется, с укоризной смотрят они на меня из тёмного небытия, ибо даже не знаю наполнения сопутствующих определений. И совестно мне, – совесть зарит! – но хочу, хочу избавиться от этого стыда-незнания.
Так пусть любопытство и терпение помогут мне докопаться до значения незнакомых речений и хотя бы размыто, словно в тумане, увидеть их, моих далёких предков, узнать, как жили, о чём тревожились, чему радовались и как одевались? А еще обернуться в незнаемое пособит мне Интернет да вот эта папка с выписками из реестров канувших в Лету годов.
Итак, кем были тягловые или черносошные люди?
«В отличие от крепостных не были они лично зависимыми, а потому несли тягло (налог) не в пользу помещиков, а в пользу государства».
А даточные и посошные?
«Временные рекруты в Русском государстве XVI – XVII веков, по указу набиравшиеся в княжеское войско по сошному окладу, – с сохи».
Похоже, я начинаю распутывать сбившуюся нить размотавшегося клубка… Википедия, выручай! Что значит оклад – с сохи?[3 - Соха – пахотное орудие с широкой рабочей частью (рассохой) из дерева, оснащённой двумя железными сошниками и железной лопаткой – палицей и соединённой с оглоблями, в которые запрягали лошадь. Известна с 3 тыс. до н. э. Единица податного обложения на Руси с XIII по XVII века, когда ещё татары брали дань с сохи, как земледельческого орудия при двух-трёх лошадях.]
«Еще татары брали дань с сохи, а с XIII по XVII век дань стала податным обложением, с 1678 года заменена дворовым числом, – соху стало составлять определённое количество дворов».
Сколького ж я не знаю!.. Стыдно.
А теперь – к выпискам из документов Архива.
«1772 г. Ревизская сказка экономических крестьян слободы Рясника.
Иван Сергеев сын, переведен из д. Байковой того же ведомства. У него жена Устинья. Взята из слободки Рясника, написанной в последней 3-й ревизии. У них дочь, рожденная после ревизии Настасья полугодка…»
Но что за сказки и с каких времен проводились?
«Ревизские сказки – документы именной переписи податного населения с целью подушного налогового обложения, в которых указывались имя, отчество, фамилия владельца двора, членов семьи, отношение к главе семьи и включались лица мужского и женского пола. Проводились в селениях старостами с 18 до середины 19 века».
Так вот почему Архив не дал мне сведений более раннего периода! А жаль… Ну, что ж, тогда вначале попытаюсь узнать: как и с какого времени стал складываться класс крестьян на Руси, к которым принадлежат мои предки по отцу.
«Издавна из Днепровского бассейна к севру и востоку за Волгу и Оку продвигались поселенцы, посреди лесов и болот отыскивали сухие места, отрытые пригорки, выжигали леса, выкорчёвывали пни, поднимали целину…»
И вначале селились они отдельными дворами, где после смерти отца одни сыновья оставались в «селе», а другие уходили на новые места, где и возникали однодворные деревни-починки, превращаясь в маленький двухдворный или трехдворный поселок «c пожнями[4 - ПОжити – луг с покосом и лесом.], и дворы, и дворища и орамых[5 - Орамых – пахотных угодий.] земель, и с притеребы[6 - Притеребы – расчищенные земли.], и с рыбными ловищи[7 - Ловище – место для звериной и рыбной охоты.] и со всеми угодьи». А границы деревни тогда не обозначались, простора было много, и определялись тем,
«что к той деревни потягло из старины, куды и серп и топор и коса и соха ходила из тое деревни».
Значит, и не в столь давние предки мои пахали всё той же сохой, как и далёкие, – прадед, дед, – а, стало быть, как рассказывала мама, и тем, и другим хватало работы и зимой, и летом, осенью, весной.
Д. А. Аткинсон. Пашущий крестьянин (Гос. Эрмитаж).
«Как только снег сойдёть и земля чуть прогреется, вот и начнется пахота. А пахали-то сохой… и сажали под соху, это только потом плуги пошли, те уже на колесах были, а соху-то в руках надо было держать, вот и ну-ка, потаскай ее цельный день!
Посеить мужик… не перевернулся – сорняки полезли, полотье подошло, а тут уже и картошку окучивать надо. Ее ж по два раза сохой проходили, межи-то во-о какие нарывали! Вот потом она и вырастала с лапоть. Чего ж ей было не расти? На навозце, земля – что пух. Ступишь на вспаханное поле, так нога прямо тонить в земле-то!
А покосы начнутся, жатва подойдёть?.. Ох, и трудная ж это работа была – хлеб убирать! Его-то ведь зорями косили, а если лунные ночи, то и ночами… днем-то рожь жёсткая становилася, а зорями и ночью влага колосок схватываить и не даёть ему осыпаться, вот поэтому и жали, когда роса выпадить, а бабы так уж и старалися к утру перевёсел[8 - Перевёсло – жгут из соломы.] накрутить из хорошей соломы. Заткнешь их потом себе за пояс, свернешь сноп[9 - Сноп – связка срезанных стеблей с колосьями (хлебных злаков и некоторых других растений).] граблями, свяжешь перевеслом этим и ставишь, свяжешь и ставишь. И часов до трех так, пока жара не вспечёть, а спадёть, и опять пошли…
Но снопы вязать – это еще ничаво, можно было, а вот серпом[10 - Серп – ручное орудие, жатвенный нож. Используется для уборки зерновых культур и резки трав.] жать… во когда лихо! Жали-то серпами днем, в самую жару, когда роса сойдёть. По росе не жали, не-ет, ты ж вся мокрая сразу станешь! Мы с мамкой мало ржи сеяли, так, бывало, обобьем ее сразу пральником[11 - ПрАльник (рубЕль) – предмет домашнего быта, используемый для выколачивания белья при стирке и глажения после неё.] вот и весь урожай, а Писаревы мно-ого сеяли! И вот как пойдем им помогать… Боже мой, ну до того руки исколешь!.. аж напухнуть потом. Ведь хорошая жница за день до двух копён нажинала, а в каждой – по пятьдесят одному снопу.
А потому по пятьдесят одному, что последний сноп на самый верх стоймя ставился колосьями вниз, что б видно было: копна готова.
Если рожь сырая была, возили ее сушить на рыгу[12 - Рыга – сарай для сушки снопов и молотьбы.], и у Писаревых бо-ольшая рыга была. Привязуть эти снопы и как расставють!.. Тут уж дед цельными днями только и сушить её, топить соломой или суволокой[13 - СУволока (местное) – сухая ненужная трава или ботва от картошки.], и только потом молотили её, обмолачивали. Пока бабка встанить да завтрак сготовить, мужики копну и обмолотили в четыре цепа[14 - Цеп – (чеп, молотило) – примитивное орудие для обмолота, состоит из двух, подвижно связанных концами палок: более длинная (до 2 м) рукоятка и более короткая (до 0,8 м), ударяющая по злакам.]. В хороший год пудов по десять с копны намолачивали.
Оставляли сжатую рожь и до осени, если не управлялися. Сожнуть ее, а потом и связуть в сараи, и кладуть там адонки…
Да это когда в сарае снопы складывають, то под них слой дядовника укладывають… мыши-то не полезуть туда, где дядовник. Вот и стоять потом эти адонки, а когда управлялися с урожаем, тогда и начинали молотить. Перевезуть эту рожь на рыгу, наладють печку, сушуть и молотють. И какой же потом хлеб душистой из этой ржи получался!
Пшеницы у нас тогда еще не сеяли, не-ет, пшеничную муку только на пироги к празднику и покупали, а так всё лепешки ситные пекли. Высеють ржаную муку на сито, вот и замесють тесто. Да попрохоней, пожиже его ставили, а потом – на капустный лист и в печку. Бывало, все лето эти листья ломаешь, обрезаешь да сушишь, сушишь…»
Но снова – к пращурам[15 - Пращур – отец прапрадеда или прапрабабки, либо вообще отдалённый предок.].
Вначале владения их были свободными заимками, – земля была «ничья» или «божья», – но позже князья стали объявлять её своей, и хотя крестьяне стали платить налоги, но всё еще верили:
«Земля царева и великого князя, а моего владенья, и роспаши наши и ржи наши… и та деревнишка от веку вотчина дедов наших и отцей наших».
Но в последующие века владельцев земель государственных или монастырских становилось всё больше, – «сила покоится на богатстве», – и крестьяне превращались в арендаторов или холопов, в XIV—XV веках основной массив уже составляли слободы[16 - Слободы – первые упоминания в X – XI веках. Поселения, освобождённые от государственных повинностей, отсюда и название «слобода» – свобода, свободное поселение.] с крестьянами черных или тягловых (государственных) волостей, а к началу XX их стало около 80% населения Руси и они были низшим, неравноправным сословием разных категорий: приписные – феодально-зависимые, обязанные вместо уплаты оброчной и подушной подати работать на казённых или частных заводах, фабриках и были прикреплены (приписанны) к ним;
И экономические – государственные крестьяне, образовавшаяся из бывших монастырских и церковных крестьян; помещичьи – крепостные, принадлежащие дворянам-помещикам (и наиболее многочисленные); дворцовые или удельные – принадлежавшие лично царю и членам царской фамилии (их земли назывались дворцовыми); черносошные – не были лично зависимыми и несли тягло в пользу государства.
А теперь, после вот такого расследования, снова – к моим не столь далёким предкам по отцовской линии:
«1850г. Ревизская сказка экономических крестьян слободы Рясника. Христофор Иванов Потапов 53 (лет), его сын Иван 19 умер в 1849г., Ивана сын Василий 7, Христофора Иванова сын Никита 28, Никиты сыновья: Иван 4 умер в 1839г, от 2-й жены Василий 10, Александр 8, Стефан 5…»
И все они, мои экономические или казённые предки-крестьяне, еще указами Петра первого были закреплены из остатков не закрепощённых черносошных крестьян, однодворцев, беглых крепостных, нерусских народностей с завоеванных территорий и конфискованных церковных владений, так что, как говорила мама, «крепостными наши деды и прадеды никогда не были, и спокон веку летом работали на земле, а зимой подряжалися к брянским купцам или овёс куда отвезти, или еще какого товару: пеньку, вино…»
Во 2-й половине XVIII века, при Екатерине второй, окончательно закрепившей крепостное право, помещикам раздали сотни тысяч государственных крестьян, и всё равно со стороны дворянства не раз поступали предложения ликвидировать это сословие с тем, чтобы их земли передать в их пользование. Но относительная численность государственных крестьян всё же росла, и если к первой переписи 1724 года составляло 19% населения, то к последней, в 1858-м – 45%, а численность крепостных уменьшилась с 63% до 35%.
Вот так… Оказывается, к реформам Александра второго в1961 году крепостных крестьян оставалась всего треть, а нам при социализме твердили, что все крестьяне России были закрепощены.
Другие электронные книги автора Галина Сафонова-Пирус
Последний отзыв
Неведомые места
4.5
4.5
Очень интересно