Оценить:
 Рейтинг: 0

Искусы Эроса. Бэт и Лис. Повести

Год написания книги
2016
<< 1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 >>
На страницу:
12 из 16
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Вот и цени это, а не…

А она закрывает глаза, глубоко вдыхает насыщенный морской свежестью воздух, стоит так какое-то время вспоминая, наверное, те самые бассейны. Ну зачем я прервала её сладкие грёзы?

– А что «не»? – Словно опомнилась и взглянула почти дерзко: – Теперь должна за это всю жизнь «исполнять женин долг»?

– Нет, конечно, но…

Нет, не надо мне было возвращать её из Индии.

– Вот я и выбрала пока «но».

Из дневника

«Брат где-то достал, отпечатанные на машинке, сочинения русского философа Владимира Соловьева и сегодня читала его «Смысл любви»:

«Познавая в любви истину другого не отвлечено, а существенно, перенося на деле центр своей жизни за пределы своей эмпирической особенности, мы тем самым проявляем и осуществляем свою собственную истину, свое безусловное значение, которое именно и состоит в способности переходить за границы своего фактического, феноменального бытия, в способности жить не только в себе, но и в другом».

Да-а, молодец, что тогда переписала это. Ведь как раз сейчас и подсказывает, что убегала я от Стаса, боясь выпорхнуть «за границы своего фактического, феноменального бытия».

А, может, не хотела терять эгоистическую свободу и «жить не только в себе, но и в другом»?

Может быть. Но ах, если б знать, что жить с этой «эгоистической свободой» зачастую будет так муторно и тоскливо!

Она тихой кошечкой приоткрывает дверь, проскальзывает мимо и, светясь улыбкой, садится на краешек койки. Давно не видела её такой красивой, – светится! И что это с ней?.. Но не спрошу. Пусть сама раскроет тайну своего свечения, если захочет.

Но нет, только опять по кошачьи, потянулась, прилегла. Нашкодила?.. И всё равно не спрошу, а буду делать вид, что вся – в чтении:

«И тогда я почувствовал благость мира, глубокую благодать всего, что окружало меня, сладостную связь между мной и всем сущим, – и понял, что радость, которую искал в тебе, не только в тебе таится, а дышит вокруг меня повсюду…»

– А я в ресторане была, – вдруг слышу через «радость» строк Набокова.

– И с кем же это мы?.. – пока не поднимаю глаз, перелистывая страницу.

– А мы… а с Серёжей я.

– С тем самым, красивым и высоким?

– Ага.

– Ну и как, – уже смотрю на неё, улыбаясь, – надеюсь, за ресторан расплачивался он? – и продолжаю тягуче улыбаться: поймёт ли, что имею в виду под расплатой?

– Он, он! – Поняла! – Пока не волнуйся, но…

– Линка, что значит «пока», а заодно и «но»?

– А то «пока», что Серёжа очень порядочный, сдержанный и не намекал даже, что за это приглашение должна ему что-то.

– Хорошо, с «пока» разобрались, а с «но»?

И тут Линка вдруг увяла, – куда девалась её светящаяся красота, куда улетучилась, в какие сферы вспорхнула? Не надо было настаивать на раскрытии тайны «но», лучше б – в неведении…

– Слушай, Аннуш… – шипящим «ш-ш» зашуршали Линкины слова сквозь мои сомнения, – а вдруг я влюблюсь в него и потеряю голову?

Так вот она чего!

– Влюбиться… Это, конечно, здорово! – всеми своими интонационными красками одобрила перспективу. – Но ведь опять же обязательно и тут же долбанёт это проклятое «но»!

– Ой, долбанёт! Ой, уже и долбануло, потому-то и…

– Ладно, Линка, удави ты это нахальное «но» хотя бы на недельку, удави и отбрось от себя, а там…

– А там? – жалко взглянула. – Ведь там Антон с детьми.

– А там… Дело видно будет. Кстати, ты написала ему письмо?

– Почти, – снова загрустила.

– И что значит «почти»?

– А то почти, что хочу с тобой посоветоваться: оставить ли в нём вот такие строчки? – Вынула из сумочки помятый листок, расправила на коленке: – «И дело, Антон, не в том, что ты пнул шкаф ногой, а в том, что даже не вышел, чтобы проводить меня. Неужели до такой степени я стала тебе невыносима только из-за того, что… Ты знаешь, о чём я, хотя и можешь сказать: ты, мол, не нашла полотенце вовремя. Но тогда возникает вопрос: почему в Киеве бузина, а в огороде дядька…»

– Честно говоря, не поняла: при чем тут бузина, дядька, но… Но знаешь, есть в этом вопросе что-то. Оставь.

И на другой день она отослала письмо.

В дневник

«Всё так же пасмурно, холодно и неуютно. И всё такие ж грязные, лохматые волны с бильярдным аккомпанементом катают и катают гальку у самой кромки, а сапиенсы ходят закутанные и хмурые. И почему они так не интересны мне?»

Да нет, каждый, поди, чем-то интересен, это в тебе…

Да-да, это в меня вселилась какая-то наболевшая пустота. Как, выселить её? Владимир Набоков, помоги!

«…И тогда я почувствовал благость мира, глубокую благодать всего, что окружало меня, сладостную связь между мной и всем сущим, – и понял, что радость, которую я искал в тебе, не только в тебе таится, а дышит вокруг меня повсюду, в пролетающих уличных звуках, в железном и нежном гудении ветра, в осенних тучах, набухающих дождем. Я понял, что мир вовсе не борьба, не череда хищных случайностей, а мерцающая радость. Благостное волнение, подарок, не оцененный нами.

В вагоне трамвая люди сидели нахохлясь, сонно покачиваясь. Черные стекла были в мелких, частых каплях дождя, будто сплошь подернутое бисером звезд ночное небо. Гремели мы вдоль улицы, обсаженной шумными каштанами, и мне все казалось, что влажные ветви хлещут по окнам. А когда трамвай останавливался, то слышно было, как стукались наверху об крышу срываемые ветром каштаны: ток – и опять, упруго и нежно: ток… ток… Трамвай трезвонил и трогался, и в мокрых стеклах дробился блеск фонарей, и я ждал с чувством пронзительного счастья повторения тех высоких и коротких звуков. Удар тормоза, остановка, – и снова одиноко падал круглый каштан, – чуть погодя падал и второй, стукаясь и катясь по крыше: ток… ток…»

Боже, пожалуйста!.. научи меня вот так же впитывать настоящее и радоваться ему!

Сегодня – штиль. Море голубовато-зеленое, радостно-приветное и-и – до бесконечности! И любуемся мы им, стоя среди останков городища. Правда, больше любуюсь я, а Линке с Лидой интересней прыгать с останков стены на останки фундамента, издавая при этом победные кличи.

– Девочки, резвушки вы эдакие, да остановитесь, взгляните на море. Какое же оно сегодня бирюзово-зовущее!

Приостановились, взглянули, – больше мне в угоду, – и опять… От растревоженной под их ногами зелени повеяло вереском, полынью, и почему-то этот запах, похожий на благовоние, расширил во мне ощущение времени: сколько ж в этой земле Крыма пластов истории! Да-да, я уже начинаю ощущать себя в каком-то другом измерении, в другом временном пространстве и сквозь дымку различать…

– Ну всё, хватит! – Линка, с еще не угасшим азартом в глазах, падает на робко пробивающуюся травку: – Давайте немного полежим вот здесь, а потом спустимся к морю, уж очень оно сегодня и впрямь голубое.

Из дневника

<< 1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 >>
На страницу:
12 из 16