И жизнь зовём…

– Дарья?

Она посмотрела на меня глазами, в которых была такая пустота, что мне стало не по себе.

– Если я снова потеряла его, мне больше никогда ничего не захочется. Когда Гжесь не появился в аэропорту, я просто решила, что у него не хватило сил, чтобы встретиться со мной и начать всё заново. Я не обиделась. Наверное, заслужила такое.

Я уже начинала жить с пустой душой много лет назад, и эта пустота никогда ничем не заполнялась, как будто бы душа простирилизовалась и всё-всё проходило мимо, не засевая, не прорастая новыми желаниями или такой любовью, которая много лет назад словно вознесла меня на необыкновенные высоты. Жила чужими радостями, а может и не жила, а просто проживала время и этим наказана сейчас. Вам пора улетать, Павел, а вы возитесь со мной.

Какие силы нужны были сейчас этой хрупкой женщине, и чем я мог помочь ей?

– Полёты возобновятся к вечеру, и я могу побыть с вами, пока не найдём вашего органиста. Расскажите, пожалуйста, где он играет, выступает ли?

– Он не выступает. Он сломал руку в юности и, переехав жить во Францию, стал органистом. Немного играет в театре, а в основном в храмах.

Вскоре нам сообщили о том, что в одной из гостиниц полиция нашла пострадавшего и, что он в плохом состоянии.

Мы доехали до гостиницы через два часа, в номере находилась медсестра, а на кровати спал он.

– Ему дали успокоительное, и он теперь проснётся утром. Всё в порядке, просто стресс и охлаждение – он всю ночь провёл на земле, – сообщила она.

Дарья опустилась на пол около кровати и положила голову около неподвижной руки. Рука спящего заскользила по волосам женщины, и он вдруг вздохнул сладко и шумно, как вздыхают во сне дети, освобождаясь ночью от груза дневных впечатлений или страхов.

Мы тихо вышли из номера, и я вспомнил свой сон в горах.

Это был тот самый органист, только постаревший, и он был сейчас

гораздо счастливее, чем в те времена, о которых мне пригрезилось. Я долго ждал Дарью в баре и всё пытался разобраться в этой странной круговерти последних дней. Где здесь была реальность, и как всё это переплелось с прошлым и сегодняшним. Не дождавшись, поднялся в номер. Она сидела на полу.

– Я не могу подняться, – прошептала она, – он не отпускает мои волосы.

Я попытался разжать пальцы, но это было бесполезно.

– Может, отрежем?

– Нет, я чувствую, как ему переходит моя энергия и пока он не восстановится, он не отпустит меня.

– Ложитесь рядом с ним, я попробую его подвинуть.

В самолёте рядом со мной оказались две девушки, мы разговорились о красотах Италии, и они посетовали, что им не удалось как следует погулять в заповеднике напоследок.

– А что так?

– Пришлось спасать мужчину, пострадавшего в аварии.

– Удалось?

– Да. Сначала отпаивали, потом в гостиницу отвезли.

– В Валсаваренке?

– Угадали, – удивились соседки.

А я уже совсем ничему не удивлялся.

И мир зовём волшебным сновиденьем
Под музыку осеннего дождя.

ГЖЕСЬ

Мне мешал играть мой пёс. Он всегда забирался ко мне ночью в кровать и укладывался в ногах. О господи, причём тут пёс. Мы с Долли были в костёле на какой-то горе, и я играл на органе, А она сидела рядом на полу и её голова лежала на моём колене…. Что-то не так. Наконец до меня дошло, что я не сплю, что почти проснулся и вспоминаю свои сны вперемешку с явью. Я вспомнил всё. Лучше бы не просыпаться. Но нога всё равно ныла от тяжести, как если бы на ней пристроился мой Балик. Я открыл глаза и посмотрел на кровать – там, в немыслимой позе, прижавшись ко мне, спала Долли.

Я осторожно убрал руку с её головы и в руке остался клок волос.

Ну, вот и всё, наконец. Или только начало. Что и как будет теперь с нами, зависит только от нас. И никто нам не помешает, даже горные козлы. И не горные тоже. Наверное, я произносил это вслух, ибо увидел, как заулыбалась Долли.

– Гжесик, всё так зыбко в этом мире. Нас опять чуть не развела судьба.

– Это мы сами виноваты. Вспомни, когда мы были рядом, у нас всё было прекрасно, но стоило разъехаться, как между нами росли скалы.

Я так устала, дорогой. И нам так мало отпущено времени, ты уже весь седой. Да и я не лучше.

– Ты лучше всех и даже лучше меня.

Всё неизбывное и бесконечное заворожилось вокруг нас.

– Гжесик, сумасшедший, отпусти, откуда столько силы у тебя!

– Всю ночь тебя вампирил, любовь моя. А сейчас буду возвращать тебе всё, что недодал за прошедшее.

– Дурачок, тебе нельзя, побереги себя.

– Хорошо, но только до вечера. И так каждый день

НИЦЦА

1

– Милый, ты долго будешь смотреться в эту витрину? – на моё плечо легла чья- то рука.

– O?

– Смотришь на меня как на незнакомку. После вчерашнего разговора ты всё-таки принял какое-то решение?

Я стоял перед витриной магазина на незнакомой мне улице. А на меня с удивлением смотрела красивая ухоженная женщина. Абсолютно незнакомая.

– Нет, – ответил я коротко, стараясь вспомнить, что было вчера. Но это было невозможно, как невозможно вспомнить, кто я.

– Милый, хочешь что-нибудь купить?

Вот возможность оттянуть время и что-то вспомнить.