Модификаты

– София, что за детское упрямство, в конце-то концов! – невозмутимость Тюссана слетела, будто ее и не было. – Ты наверняка вся в ушибах и ссадинах под скаф-пленкой, а не только нога повреждена!

– Все остальное – ерундовые повреждения и заживут сами собой, и заметить не успею, – упрямо посмотрела на капитана я. – Я не пойду в Компенсатор!

– Мы не на Земле! Я имею право отдать тебе приказ залезть в этот чертов аппарат, хотя бы потому что все члены экипажа должны быть здоровы и в строю! Нарушишь мой прямой приказ?

– Нет. Если ты его не отдашь, то я его и не нарушу. И я обещаю, что буду в порядке уже через сутки!

– Капитан, София! – обратился к нам док Джеремая Питерс, прерывая поединок взглядов.– Вам не кажется, что последнее слово в данном вопросе за мной?

– Нет! – гневно сверкнул глазами капитан, и, к моему удивлению, док просто поднял ладони и отошел, бормоча: «Разбирайтесь сами».

– Почему ты думаешь, что я уступлю, если с твоей стороны не вижу ни единой уступки? – Рожер наклонился ко мне, глядя в глаза так пристально, будто хотел залезть прямиком в мозг.

– Предлагаешь мне переспать с тобой за то, чтобы ты не заставлял меня проходить эту чертову процедуру? – не сдержавшись, огрызнулась, не собираясь отводить взгляд.

– Хм-м… – насмешливо-зловеще ухмыльнулся мужчина, выпрямляясь, – вообще-то я собирался потребовать у тебя внятных и честных объяснений твоему упрямству и странностям в отношении подобных вопросов. Но твое предложение нравится мне гораздо больше.

– Это не было предложение! Это сарказм! – закатила я глаза.

– Никогда о нем не слышал! – фыркнул Тюссан. – Но так и быть – дам тебе выбор. Чего хочешь: поговорить по душам или потрахаться от души?

– Твое чувство юмора ужасно, – буркнула я, понимая, что оказалась в своего рода ловушке.

Конечно, мы не дети малые, и насильно меня никто заставлять не будет, если не захочу. Но вот вопрос. Чего я не хочу больше: откровенничать с капитаном или заниматься с ним сексом. И можно ли вообще говорить о последнем – «не хочу»?

– Никакого юмора. Завтра в восемь по корабельному времени я приду к тебе, и ты огласишь мне решение, София.

Оглашу. Осталось еще его принять.

Глава 6

По ощущениям самыми неприятными были первые несколько часов, пока кибер-хирург собирал мою ногу. Конечно, в Компенсаторе я провела бы 24 часа без сознания и очнулась целей и здоровей, чем и была, но-но-но… К тому же сказать, что я скучала, не могу. Может, для кого-то это чересчур, но для меня провести какое-то время, наблюдая за большим голографическим изображением того, как постепенно, словно сложный пазл, обретает прежнюю целостность моя кость, было очень интересно. Даже отвратительное чувство копошения в моем теле отошло на второй план при виде того, как кусочек за кусочком тончайшие, словно волос, пальцы-манипуляторы прибора подбирали нужное и аккуратно «приваривали» на место, создавая для начала тончайший слой костной ткани, которая в течение следующих суток под воздействием регенератора нарастет до нормальной толщины.

Как только кость была собрана, мягкие ткани и эпидермис возвращены на место, активная фаза, требующая непосредственного контроля, закончилась. Док предложил отвести меня в личный отсек. Временный протез уже был отпечатан на принтере, с небольшой помощью Джеремаи я приладила его к согнутому колену и встала на ноги, пробуя на устойчивость. Безусловно, странновато передвигаться таким вот образом, но это всего на сутки, и лучше так, чем прыгать на костылях по старинке или кататься в кресле! Док пошел меня проводить, но уже метров через сто пути я совсем освоилась и предложила ему вернуться. На прощание Джеремая помялся, сильно хмурясь, словно что-то хотел сказать мне, но потом кивнул собственным мыслям и ушел.

Кошмары с участием бешеного робота мне не снились, гораздо больше этого меня беспокоил предстоящий разговор с Тюссаном.

Капитан явился как раз тогда, когда доктор освобождал мою голень от плотного захвата регенератора, разбирая его и укладывая в небольшой чемоданчик.

– Что, док, София уже в полном порядке? – осведомился Рожер, поздоровавшись кивком и «встав над душой» у мужчины, что явно заставило того занервничать, судя по более резким и суетливым движениям.

– Она будет в полном порядке уже к завтрашнему утру, когда восстановительные процессы в организме окончательно завершатся, – натянуто улыбнулся Питерс. – София, если почувствуете что-то… не важно что, вызывайте меня немедленно.

– А что такого может быть? – пристально уставился на собравшегося уходить дока капитан.

– Ничего. Это обычное напутствие и рекомендация, капитан, – ответил тот и, торопливо попрощавшись, покинул мой отсек.

– Итак, София, звезда моя, слово или действие? – самоуверенно ухмыляясь, Рожер устроился в только что сформировавшемся по его приказу глубоком прозрачном кресле и вытянул свои длиннющие ноги. Вообще-то, мне не очень понравилось, что Клэй – так я назвала локальную систему обеспечения моего личного пространства за приятный мужской голос – без возражений выполнил его указание, но, с другой стороны, на то Тюссан и капитан, чтобы везде быть хозяином.

– То есть, если я сейчас выберу перепихнуться с тобой по-быстрому, больше ты доставать меня вопросами не станешь? – ответила я ему не менее нахальной усмешкой, опускаясь напротив и повторяя его позу.

Рожер пару секунд пристально смотрел на меня, будто оценивая, насколько в моей шутке реальных процентов шутки как таковой, а потом запрокинул голову и рассмеялся. Совершенно не зло, а так, что я тоже невольно заулыбалась и заерзала, ощущая странную дрожь внутри от такого проявления его веселья. Черт возьми, этот мужчина что-то делал со мной. Волновал или реально нервировал – не пойму, но точно не оставлял равнодушной.

– Перепихнуться по-быстрому – это не про меня, София, – продолжая улыбаться, заявил капитан. – И учитывая, сколько я ждал, даже одним свиданием, думаю, мы не обойдемся.

– Считаешь, у тебя есть шансы заинтересовать меня в долгосрочной перспективе? – Что скажешь: наглеть – так наглеть.

– Безусловно. – Как могут один простой кивок головой и слово быть настолько наполнены утверждением, которому сложно что-либо противопоставить? – И ты в этом убедишься. Со временем, София. Но возвращаясь к вопросу выбора: ты же не можешь не понимать, что теперь я хочу знать причину твоей неприязни к определенной технике, причем разработанной именно твоим отцом, в сто раз сильнее, чем до этого.

– Ага, значит, разговор по душам избавит меня от твоего пристального внимания? – гнула я свое, игнорируя ощущение какого-то ограничения пространства, странного его смыкания в некий замкнутый контур, заключающий нас двоих.

– Снова неверно! С некоторых пор я стал думать, что ничто в принципе не избавит тебя от моего, как ты выразилась, пристального внимания. Сейчас или позже мы будем близки, уж смирись. И я никуда не тороплюсь, так что, будь выбор за мной, сегодня предпочел бы поговорить.

Вот теперь я почувствовала раздражение. Крайне иррациональное причем. Надо быть честной, меня всегда исподволь привлекало в мужчинах нечто… первобытно-собственническое, что ли. Даже стыдно признаться, что в век полного и безоговорочного равенства полов, полной сексуальной свободы и бесконечного искоренения примитивных инстинктов я в глубине души лелеяла глупую фантазию о сценарии отношений из второсортных старинных романов, когда герой, лишь раз увидев героиню, понимал, что вот она, его единственная на все времена, и готов был преодолеть все что угодно на пути к их общему счастью, даже отторжение и непроходимое упрямство самой героини. И четкое понимание, насколько это утопично, а местами и вовсе смешно и тупо, никак не помогало. Логика – это одно, грезы на грани сна и бодрствования – совсем другое. Слова же Рожера… Они были как издевка над моей идиотской, старательно запинываемой в глубины разума фантазией. Как будто мне и мысленных насмешек над собой не было более чем достаточно. Или знания, что, с чисто научной и эволюционной точки зрения, моногамия, особенно для сильнейших самцов, просто неприемлема и является бездарным закапыванием в землю лучшего генетического материала. Но где наука с ее реалиями и где я с тайными мечтами об исключительном месте в жизни своего только предполагаемого избранника.

– Меняешь правила прямо на ходу? – сварливо проговорила, как ни старалась себя сдержать.

– Вовсе нет. Между нами, насколько я припоминаю, еще вообще нет никаких правил. Но мы всегда их можем обсудить.

– Ты мой капитан, я член твоей команды – это и есть основное правило, – я звучу как какая-то упрямая зануда, оттого что так старательно стараюсь сохранить невозмутимость.

– Которое теряет свою силу, как только мы оказываемся наедине за закрытыми дверями. Сейчас ты просто женщина, я просто мужчина, так что давай исходить из этого, София, – Рожер полностью подхватил и скопировал мой чрезмерно рассудительный тон, и я не могла понять: это насмешка такая, или мы действительно ведем диалог двух взрослых людей, откровенно обсуждающих несколько щекотливую тему. – Нет смысла отрицать взаимное влечение. Я желаю тебя, ты это знаешь. И ты меня хочешь, однако нагромождаешь сложности там, где все должно быть проще некуда. Но, возможно, все изменится, если ты поймешь, что я собираюсь узнать еще и тебя, а не только твое тело, а для этого явно недостаточно разделить постель разок-другой.

Я не ослышалась? Планы капитана относительно меня настолько поменялись, или я чего-то недопонимаю? Есть только один выход – спросить прямо.

– Это твой способ предложить мне отношения? – Дипломатия – не мое.

– Да. – И секундной заминки не было.

– Насколько… хм… они будут закрытыми? – пробормотала, борясь с прорывающимся нервным смехом.

Чего я ожидала? Того, что Рожер пустится в пространные объяснения? Как спросила – так и ответил.

– Имеешь в виду, станем ли мы делать их очевидными для остальной команды или открыты ли мы для других партнеров? – уточнил капитан.

– Оба вопроса.

– Моя заинтересованность тобой давно не секрет для окружающих, если ты об этом, – непринужденно пожал Тюссан плечами. – И я абсолютно против того, чтобы у тебя был еще кто-то.

– А у тебя?

– Пока ты со мной, еще партнеров заводить я не намерен.

– Черт! – покачала я головой, не сдержав все-таки нервного смеха.

– Что, София, недостаточно романтично? – Нет, Рожер, конечно, не читает мои мысли. Просто хорошо знает женщин. – Мы это вполне можем исправить, о главном-то договорились.

– Дело не в романтике даже! – Это все… не знаю… как-то по-другому должно быть! – Мы понятия не имеем, подойдем ли друг другу.