Модификаты

– София, прекрати! – капитан открыл массивную дверь отсека, входя первым. – Давай-ка постараемся побыстрее закончить сегодня твою работу и найти свободному времени лучшее применение.

– Рожер, но ты ведь не биолог! – уже улыбаясь, сказала, догоняя его. – Чем ты сможешь…

– Я что, по-твоему, тупее дрона? – Проявление резких, раздраженных ноток в его голосе и гневный, прямо-таки сжигающий взгляд оказались для меня неожиданностью после всего проявленного терпения во время нашего спора, как и то, насколько молниеносно пропали все проявления его гнева. – Просто объясни мне, что нужно искать и на что обращать внимание, звезда моя. Думаю, это будет даже проще, чем задать параметры поиска этим машинкам. Верь в меня!

– Конечно, я верю, – кивнула я, оправляясь от краткого замешательства при виде этих мгновенных перемен. Может, мне вообще это померещилось?

Глава 7

– М-м-м-м, Роже-е-е-ер, – сонно протянула я в подушку, ощутив мягкие поцелуи-покусывания на задней стороне правой лодыжки, а вместе с ними и привычное ускорение пульса. Так, словно во мне с первого же его касания запускался хорошо отлаженный, не дающий никаких осечек механизм, идеально послушный воле капитана.

За те пять с небольшим месяцев, что мы провели как пара, мое тело привыкло исправно реагировать на него, четко улавливая его настроение и намерения сразу же, по дыханию и интенсивности прикосновений. Сейчас он точно хотел секса, что, в принципе, было почти всегда по утрам. У меня даже создалось впечатление, что у Рожера какой-то пунктик – не позволить мне покинуть постель неудовлетворенной. Естественно, любовником он оказался необыкновенно искусным, почти, черт возьми, совершенным, поэтому добиваться от моего тела состояния перманентной плотской сытости ему удавалось запросто.

Наш первый раз случился ровно через неделю после совместной кино-ночи и был, надо признаться, последствием моего очередного срыва в неоправданную подозрительность. Рожер после первого поцелуя-обещания не проявлял никакой настойчивости, не пытался не только продвинуться дальше, но и даже повторить. Я уже стала подумывать, что отпугнула его чем-то и капитан решил оставить все, как есть, по умолчанию аннулируя свое предложение быть парой, сводя все к чисто приятельскому общению и времяпрепровождению. Была ли я этим разочарована? Конечно да. Будто тебя поманили некоей чрезвычайно дорогостоящей и изысканной вкусностью, от мыслей попробовать которую ты отказываешься, прекрасно осознавая, насколько это тебе не по средствам, а когда ты срываешься и готова платить любую цену, выясняется, что в процессе приготовления что-то пошло не так и наслаждение вкусом отменяется. Но при этом степень моей досады оказалась намного меньше, чем должна быть в принципе в такой ситуации.

Мы с Рожером всю ту неделю появлялись в общей столовой только вместе. Капитану вообще каким-то образом удавалось так распределять свое время, что во всех зонах общего пользования я оказывалась исключительно в его сопровождении. Никто не смотрел на нас странно или с нездоровым интересом, даже сказала бы, что с точностью до наоборот, и постепенно я совсем перестала приглядываться к тому, не бросает ли кто на нас косые взгляды, и присутствие рядом Тюссана превратилось в привычное. Но в тот день он где-то задержался и я отправилась на последний прием пищи самостоятельно. Получив свою порцию, оглянулась, выбирая, куда бы присесть, и тут заметила Атсуши Горо, главного робототехника в нашей смене, и решила уточнить, как продвигается дело с выяснением причин того сбоя, из-за которого чертов «Сталкер» едва не лишил меня жизни. Рожер говорил, что проводится углубленное исследование, несмотря на то, что первичная диагностика не выявила возможностей повторения, но для тысячапроцентной уверенности в мозгах взбесившейся машины все еще копались, как и в сегменте внутрикорабельной сети, ответственной за связь со всеми роботами.

– Что ты имеешь в виду? – Атсуши недоуменно расширил свои раскосые ярко-зеленые глаза, чрезвычайно экзотично смотревшиеся на его скуластом смуглом лице. – Никакого запроса на углубленное исследование «Сталкера» не поступало.

Его модификация носила немного пугающее название «Киборг», но на деле это означало лишь особую восприимчивость нервной системы, позволяющую подключаться к практически любому устройству без помощи каких-либо переходников и обрабатывать данные в прямом взаимодействии с электронным мозгом. Для меня, как для человека весьма далекого по своей специализации от технических тонкостей, это было чем-то вроде загадочной абракадабры, но не суть важно.

– Как это не поступало? – наверное, я выглядела той еще дурой, совершенно обалдевше пялясь на него. Настолько, что мужчина явно занервничал и обеспокоенно заглянул мне в глаза.

– София? Я могу все проверить, если хочешь, но вряд ли я мог что-то упустить. При таких ситуациях в рамках процедуры ты должна была подать официальную жалобу капитану, а он дать распоряжение нашей команде заняться разбирательством.

Аппетит тут же пропал от ощущения какого-то предательства, тугим узлом начавшего скручиваться внутри.

– София, ты настаиваешь на проверке? – снова окликнул меня Атсуши.

– Нет, не нужно беспокоиться, – отмахнулась, изобразив, как могла, беспечную улыбку. – Я не подавала никакой официальной жалобы, и это, скорее всего, именно мой косяк.

Кое-как я запихнула в себя ужин, просто потому что выбрасывать продукт, на который были потрачены ценные биологические ресурсы «Ковчега», у меня рука не поднялась бы, и пошла к себе. Рожер объявился спустя какой-то час и, скорее всего, был уже в курсе моей беседы с робототехником, судя по пристальному, буквально сканирующему мое состояние взгляду. Он смотрел почти всегда так при встрече, будто проводя анализ и умственно высчитывая линию поведения со мной соответственно моему текущему настроению, и обычно мне даже льстило это его желание мгновенно подстраиваться, но не в тот момент. Неожиданно я ощутила себя кем-то вроде подопытного животного, окруженного чрезмерным вниманием умело манипулирующего моими реакциями экспериментатора.

– Привет, звезда моя! – непринужденно улыбнулся Тюссан, доводя бурлящее во мне раздражение до крайности.

– Никакого углубленного расследования по инциденту со «Сталкером» не проводится! – обвиняюще выпалила я вместо приветствия. Я сидела в кресле, уставившись в стену отсека перед собой, чтобы не встречаться с ним глазами. Потому что всегда, когда это случалось, я ловила себя на том, что начинаю просто завороженно пялиться в эту золотистую глубину, теряя четкость мыслей.

– Конечно же проводится, – он медленно подошел ко мне, игнорируя мой агрессивный тон, и легко опустился на корточки, избавляя от необходимости смотреть снизу вверх, но при этом и лишая возможности избегать прямого визуального контакта.

– Не нужно лгать, Рожер! – скрипнула зубами, стараясь сохранить прежнюю концентрацию. – Мне казалось, ты понял – именно вранье я абсолютно на дух не переношу!

– Был бы признателен, если бы ты конкретнее выразила суть своей претензии, учитывая, что мне себя совершенно не в чем упрекнуть! – нахмурился он, и уголки его рта чуть опустились, демонстрируя почти не скрываемое расстройство, и внутри опять закопошилось чувство вины. – Я ни разу не солгал тебе ни в личном, ни в профессиональных вопросах.

Как же он опять был достоверен! От этой неспособности отличить в нем реальное от искусной симуляции у меня внутри все вскипело и забушевало.

– Ерунда! Ты убеждал меня, что разбирательство идет, но я говорила сегодня с Атсуши Горо, и он понятия не имеет о нем! Ты не давал никакого распоряжения начать его! – Очень-очень-очень хотелось говорить спокойно и сдержанно, как и подобает взрослым людям, но я все равно сорвалась на повышенный тон. Ну не умею я притвориться, даже когда более чем необходимо! Абсолютно жалко безнадежна в любом притворстве или хотя бы актерской игре!

– Все верно, София, – и не подумал отрицать мое обвинение Рожер, и я не смогла удержаться от возмущенного фырканья.

– То есть ты признаешь, что солгал мне? Знаешь, я все, безусловно, понимаю: твое желание замять как можно быстрее происшествие и не предавать его огласке, учитывая, что психологическое равновесие всех членов экипажа для тебя как для капитана превыше всего…

– София! – попытался прервать меня Тюссан, но я выставила руку, затыкая его жестом.

– И я, черт возьми, согласилась бы с тем, что в интересах всеобщего спокойствия мне нужно было бы просто забыть о нападении и удовольствоваться твоими заверениями, что такое не повторится, и не поднимать волну. Но в таком случае было бы порядочнее прямо поговорить со мной об этом, а не врать, делая из меня какое-то посмешище!

Рожер прикрыл глаза и чуть откинул голову, и я заметила, как дернулся его кадык, а когда он снова посмотрел на меня, в золотистых глазах было настолько через край печали, что я прикусила язык, проглатывая остальные приготовленные обвинения, одно хуже другого.

– Скажи, София, у меня, что, вообще нет шансов заполучить кредит твоего доверия, и мне всегда, в абсолютно любой ситуации придется убеждать тебя, что мои действия, связанные с тобой, не несут угрозы или лжи? – с более чем отчетливой горечью произнес он.

– Что, прости?

– Я действительно не давал распоряжения Горо начать исследования. Неужели ты думаешь, что я поручил бы это кому-то, вместо того чтобы сделать все самому в случае, когда это касается тебя? Всю эту неделю я потратил каждую свободную минуту, разбирая едва ли не на молекулы каждый узел этого «Сталкера».

– Но… но ты же не робототехник. – Вот прям в тему замечание, София! Ну почему, почему с такой завидной регулярность рядом с этим мужчиной умудряюсь оказаться краснеющей и задыхающейся от стыда за свой длинный язык, а главное, за априори оскорбительный для него полет фантазии?

– Не нужно хоть в чем-то недооценивать меня! – рявкнул Рожер, вскакивая. – Я никогда не стал бы капитаном этого гребаного корабля, София, если бы мной невозможно было эффективно заткнуть любую пробоину в личном составе! Как, по-твоему, я могу отвечать за все здесь, если не знаю каждый аспект жизни корабля на уровне хотя бы чуть более высоком для дилетанта!

Я уже не просто сгорала от стыда, а просто полыхала столбом белого пламени, желая съежиться и спрятаться в темном углу от собственной дурости и импульсивности. Слов для оправдания или защиты не находилось, язык будто намертво приварило на месте интенсивностью чувства вины и эпической несуразности.

– София, есть ли у тебя и меня шанс стать «нами», если тебе настолько тяжело дается этот процесс? – Гнев, только что звеневший в голосе Тюссана, снова трансформировался в печаль. – Я начинаю думать, что не будь я чертовым капитаном Ковчега, ты бы не удосужилась расщедриться даже на эти, как выясняется, мало результативные усилия!

Что? Да кем он меня считает, в конце концов?! И тут пришел ответ. Именно той, кого ты ему демонстрируешь с завидной регулярностью! Сучкой, все время пристально наблюдающей за каждым его вдохом и движением в ожидании, когда же возникнет хоть намек на ошибку, чтобы моментально этим воспользоваться, обрушив все обвинения, которые только взбредут в голову. И нет, я такой никогда не была, но вот по какой-то причуде судьбы или психики внезапно стала.

– Ты ведь не можешь меня всерьез обвинять, что я какая-то приспособленка, готовая терпеть мужика-засранца, только потому что он долбаный капитан или не важно еще какая шишка! – умудряться продолжать злиться, когда уже совершенно точно отдаешь себе отчет в том, что ты тут единственная, кто заслуживает гнева – та еще задачка. Я с ней не справлялась.

– Вот именно! Ты меня и привлекла тем, что была абсолютно не такой! – Рожер подошел к двери моего отсека, собираясь, очевидно, его покинуть и закрыть тем самым страницу наших неуклюжих отношений. – Но, вероятно, это как раз я не такой, какой хоть когда-нибудь может стать тебе нужен!

Что-то примитивно-интуитивное прошептало в глубине сознания: «Пусть идет!» Но оно не было мною, Софией, а лишь какой-то всегда заслуженно игнорируемой частью, и поэтому я поднялась и прижалась к Рожеру со спины, обвивая мощный торс руками.

– Извини. Снова. Опять. В который раз, – искренне попросила я, понимая, что если он сейчас выйдет в дверь, я упущу, возможно, лучший шанс в своей жизни. – Хочу, чтобы ты остался.

– Я хочу намного больше, чем просто остаться! – голос капитана стал требовательным и предостерегающим сразу, без всяких плавных переходов.

Схватив его за руку, сама потащила Рожера к постели.

– Ну так, черт возьми, прекрати оставаться просто так!

***

– Это «м-м-м-м» – отстань и дай мне еще поспать или «м-м-м-м» – не вздумай остановиться? – защекотал мою кожу дыханием Рожер, добираясь почти до ягодиц, продолжая прикусывать и облизывать по пути.

– Как будто ты и сам не знаешь! – фыркнула я и охнула, когда он внезапно накрыл меня своим телом, давая лишь на пару секунд ощутить весь его вес. Совсем недолго, даже дыханию не помешало, но этого всегда хватало для того, чтобы осознать, насколько же он больше и сильнее. Мне очень нравилось чувствовать себя маленькой и слабой при таком сравнении – это дразнило и пробуждало самую глубинную часть моей женской натуры, но при этом все равно где-то далеко и фоном мелькала мысль о собственной уязвимости и неспособности противопоставить хоть что-то его силе и размерам. Я даже сердилась на себя за это, ведь чем Рожер мог мне угрожать? Что за чушь? Худшее, что в принципе могло произойти между нами, это расставание. Причем вполне себе спокойное, учитывая, что мы оба взрослые цивилизованные люди, склонные к обсуждению и анализу любой ситуации, а не к взрывным эмоциям.

– Мне недостаточно знать, звезда моя. Мужчины любят слышать, как их желают, причем постоянно, – пробормотал капитан, зарываясь носом в короткие волосы на моем затылке и настойчиво потираясь бедрами, чтобы позволить своей напряженной плоти без всякой помощи проскользнуть в меня. – Почему тебе не отпустить волосы, София? Мне бы это понравилось.

– Самое время об этом поговорить! – выдохнула сдавлено, справляясь с легкой болезненностью его первого проникновения.

Прошлой ночью, да и вообще несколько последних суток Рожер был ненасытен, и чем ближе был срок моей следующей фазы стазиса, тем настойчивей и даже немного агрессивней в постели он становился. Я не собиралась на это жаловаться, но, кажется, мое тело готово было это сделать за меня.