Альрауне

Гусарский лейтенант нагнулся и поднял предмет, который послужил причиной несчастия. Взял его в руки и начал рассматривать со всех сторон.

На стене висели всевозможные редкие вещи. Какой-то божок – полумужчина, полуженщина, пестрый, раскрашенный желтыми и красными полосками. Два старых рыцарских сапога, бесформенных, тяжелых, с большими испанскими шпорами. Докторский диплом иезуитской высшей школы в Севилье, напечатанный на старинном сером шелке и принадлежавший одному из предков Гонтрама. Дальше роскошное распятие из слоновой кости, выложенное золотом. И наконец тяжелые буддийские четки из больших зеленых камней.

А совсем наверху висел тот предмет, который только что упал на пол. Видна была широкая трещина в обоях, откуда он вырвал гвоздь. Это была коричневая пыльная палка из окаменевшего дерева. Она напоминала своим видом дряхлого человечка в морщинах.

– Ах да, это наш Альрауне! – заметила фрау Гонтрам. – Хорошо, что как раз Сефхен тут проходила: она ведь из Эйфеля, у нее твердые кости, а то если бы тут сидел Вельфхен, эта противная штука наверняка раздробила бы его маленький череп!

Советник юстиции разъяснил:

– Он уже несколько веков сохраняется в нашей семье. И уже раз был такой же случай: дядя мой рассказывал, что однажды ночью он упал ему на голову. Но он был, наверное, пьян – он очень любил выпить.

– Что это, собственно? И для чего? – спросил гусарский лейтенант.

– Он приносит богатство, – ответил Гонтрам. – Есть такое старинное предание. Манассе сможет его вам рассказать. Поди-ка сюда, коллега! Как это предание об Альрауне?

Но маленький адвокат не пожелал рассказывать.

– Ах, все и так знают!

– Никто не знает! – воскликнул лейтенант. – Никто, вы преувеличиваете наши познания.

– Расскажите же, Манассе, – попросила фрау Гонтрам. – Мне тоже хотелось бы знать, что означает эта противная штука.

Он уступил просьбам. Он говорил сухо, деловито, точно читал вслух какую-то книгу. Не торопясь, едва повышая свой голос, и в такт своим словам размахивал все время человечком.

– Альрауне, альбрауне, мандрагора, также и манрагола, mandragora officinarum. Растение из семейства solanazeae. Оно встречается в бассейне Средиземного моря, в юго-восточной Европе и в Азии вплоть до Гималаев. Листья его и цветы содержат наркотики. Оно употреблялось прежде как снотворное средство, даже при операциях в знаменитой медицинской школе в Салерно. Листья его курили, а из плодов приготовляли любовные напитки. Они повышают чувственность и делают женщин плодовитыми. Еще Иаков применял его. Тогда растение называлось дудаимом. Но главную роль играет корень растения. О его странном сходстве со стариком или старушкой упоминает еще Пифагор. Уже в его время говорили, что оно действует как шапка-невидимка, и употребляли его как волшебное средство или, наоборот, в качестве талисмана против колдовства. В Средние века во времена крестовых походов зародилось и германское предание об Альрауне. Преступник, распятый обнаженным на кресте, теряет свое последнее семя в тот момент, когда у него ломается позвоночный столб. Это семя падает на землю и оплодотворяет ее: из нее вырастает Альрауне, маленький человечек, мужчина или женщина. Ночью отправлялись на поиски его. В полночь заступ опускался в землю под виселицей. Но люди хорошо делали, что затыкали себе уши, потому что, когда отрывали человечка, он кричал так неистово, что все падали от страха. Еще Шекспир повествует об этом. Потом человечка относили домой, прятали, давали ему каждый день есть и по субботам мыли вином. Он приносил счастье на суде и на войне, служил амулетом против колдовства и привлекал в дом богатство. Располагал всех к тому, у кого он хранился, служил для предсказаний, а в женщинах возбуждал любовный жар и облегчал им роды. Но несмотря на все это, где бы он ни был, всюду случались несчастья. Остальных обитателей дома преследовали неудачи, во владельце своем он развивал скупость, развратные наклонности и всевозможные пороки. А в конце концов даже губил его и ввергал в ад. Тем не менее эти корни пользовались всеобщей любовью, ими торговали даже и брали за них огромные деньги. Говорят, будто Валленштейн всю свою жизнь возил за собою Альрауне. То же самое рассказывают и про Генриха Пятого Английского.

Адвокат замолчал и бросил на стол окаменевшее дерево.

– Очень любопытно, право, очень любопытно! – воскликнул граф Герольдинген. – Я крайне признателен вам за вашу маленькую лекцию, господин адвокат.

Но мадам Марион заявила, что она бы ни минуты не держала в своем доме такой вещи. Испуганными, суеверными глазами посмотрела она на застывшую, костлявую маску фрау Гонтрам.

Франк Браун быстро подошел к тайному советнику. Его глаза сверкали, он взволнованно взял старика за плечо.

– Дядюшка, – шепнул он, – дядюшка…

– В чем дело, мой милый? – спросил профессор. Но все-таки встал и последовал за племянником к окну.

– Дядюшка, – повторил студент, – вот этого тебе только и нужно. Это лучше, чем заниматься глупостями с лягушками, обезьянами и маленькими детьми. Дядюшка, не упускай случая, пойди по новому пути, по которому никто до сих пор еще не шел! – Его голос дрожал, с нервной поспешностью пускал он дым папиросы.

– Я не понимаю тебя! – заметил старик.

– Сейчас поймешь, дядюшка! Ты слышал, что он рассказывал? Создай же Альрауне, существо, которое бы жило, имело бы плоть и кровь! Ты способен на это, ты один и никто кроме тебя во всем мире!

Тайный советник посмотрел на него негодующе и удивленно. Но в голосе студента звучала такая уверенность, такая могучая сила веры, что он стал вдруг серьезным. Против своей воли.

– Объясни мне точно, Франк, что ты хочешь, – сказал он, – я, право, не понимаю тебя.

Его племянник покачал головой.

– Не теперь, дядюшка. Я провожу тебя домой, если позволишь.

Он быстро повернулся и подошел к Минхен, разносившей кофе, взял чашку и быстро опорожнил ее.

Сефхен, другая горничная, убежала от своего утешителя. А доктор Монен бегал повсюду, быстро, проворно и деловито, точно коровий хвост в летнее время, когда много мух. У него чесались руки что-нибудь сделать, он взял Альрауне и начал тереть его большой салфеткой, стараясь очистить от пыли. Но тщетно: много веков его не вытирали, Альрауне грязнил только одну салфетку за другой, но сам не становился от этого чище. Тогда неутомимый человек поднял его и ловким движением бросил в большую миску с крюшоном.

– Пей же, Альрауне! – воскликнул он. – В доме плохо с тобою обращались. Тебе, наверное, хочется пить. – Он влез на стул и начал бесконечную торжественную речь в честь обеих конфирманток. Пусть они навсегда останутся такими же девочками в белых невинных платьицах, – закончил он свою речь, – я желаю этого им от всего сердца!

Он лгал; он совсем не хотел этого. Этого не хотел, впрочем, никто, и меньше всех сами девушки. Но они все же засмеялись вместе с другими, подошли к нему, сделали реверанс и поблагодарили.

Шредер стал подле советника юстиции и ругался, что близится срок, когда будет введено новое гражданское уложение. Еще десять лет – и конец кодексу Наполеона. В Рейнланде будет господствовать то же право, что и там, в Пруссии. Какая нелепость! Трудно себе представить!

– Да, – вздохнул советник юстиции, – а сколько работы! Сколькому придется вновь научиться. Как будто и так нечего делать.

Он столь же мало стал бы заниматься изучением гражданского уложения, сколько изучал рейнское право. Слава Богу, экзамены свои он уже сдал.

Княгиня простилась и взяла с собою в экипаж фрау Марион. Ольга осталась опять у подруги. Другие тоже разошлись, один за другим.

– Подожди немного, – ответил тайный советник, – нет еще моего экипажа. Он сейчас, наверное, приедет.

Франк Браун смотрел в окно. По лестнице проворно, как белка, несмотря на свои сорок лет, промчалась маленькая фрау Доллингер. Споткнулась обо что-то, упала, снова вскочила на ноги, побежала к огромному дубу и обвила его ствол обеими руками и ногами. И тупо, пьяная от вина и жадной страсти, стала целовать дерево своими горячими воспаленными губами. Станислав Шахт подбежал к ней и оторвал ее от ствола, точно жука, который крепко впился в него ножками. Он сделал это не грубо, но с силой, все еще трезвый, несмотря на огромное количество выпитого вина. Она кричала, отбивалась руками и ногами, ей не хотелось отрываться от гладкого дерева. Но он поднял ее и понес. Она узнала его, сорвала с него шляпу и начала целовать прямо в лысину, громко крича, задыхаясь…

Профессор поднялся и подошел к советнику юстиции.

– У меня к вам просьба, – сказал он. – Не подарите ли вы мне этого человечка?

Фрау Гонтрам предупредила мужа:

– Конечно, господин тайный советник, возьмите его! Он, наверное, годится скорее холостому. – Она опустила руку в чашу вина и вынула человечка. Но задела им край чаши: в комнате раздался резкий дребезжащий звук. Роскошная старинная чаша разлетелась вдребезги, разлив свое сладкое содержимое по столу и по полу. – Господи боже мой! – воскликнула она. – Хорошо, что эта противная штука уходит наконец из дому!

Глава III,

которая повествует, как Франк Браун уговорил тайного советника создать Альрауне

Они сидели в экипаже, профессор тен Бринкен и племянник его, не говоря ни слова. Франк Браун откинулся назад и смотрел куда-то вперед, глубоко погруженный в свои мысли. Тайный советник молчал и испытующе наблюдал за ним.

Поездка их продолжалась менее получаса. Они проехали по шоссе, завернули направо и затряслись по изрытой мостовой. Там, посреди деревни, возвышалась большая усадьба тен Бринкена, огромный четырехугольный участок, сад и парк, а ближе к улице ряд маленьких, некрасивых построек. Они завернули за угол мимо покровителя деревни – святого Непомука. Его изображение, украшенное цветами и двумя лампадами, стояло в угловой нише господского дома. Лошади остановились. Лакей отворил ворота и открыл дверцы коляски.

– Принеси нам вина, Алоиз, – сказал тайный советник. – Мы пойдем в библиотеку. – Он обернулся к племяннику: – Ты у меня переночуешь? Или подождать кучеру?

Студент покачал головою.

– Ни то ни другое. Я вернусь в город пешком.

Они прошли двором и вошли в длинный маленький дом с левой стороны. Это была, в сущности, одна громадная зала и рядом с нею крохотная передняя. Вокруг по стенам стояли длинные бесконечные полки, тесно уставленные тысячами книг. На полу стоял низкий стеклянный ящик, наполненный римскими раскопками. Много гробов и могил было опустошено и разграблено. Пол покрывал большой ковер. Вокруг стояли два письменных стола, несколько кресел и диванов.

Они вошли. Тайный советник бросил деревянного человечка на диван. Они зажгли свечку, сдвинули два кресла и сели. Лакей откупорил пыльную бутылку.