Обрывок жемчужной нити

Обрывок жемчужной нити
Ганс Христиан Андерсен

«Железная дорога проведена у нас в Дании пока только от Копенгагена до Корсёра[1 - Т. е. в 1859 г. Примеч. перев.]; дорога эта – настоящий обрывок жемчужной нити, каких в Европе множество. Драгоценнейшими жемчужинами, нанизанными на них, являются: Париж, Лондон, Вена, Неаполь..! Многие укажут, впрочем, не на эти большие города, а на какой-нибудь незначительный городок, где родились и где живут милые их сердцу; в глазах иных жемчужиною является одинокий двор, маленький домик, приютившийся в зелени; миг – и он промелькнул перед глазами путешественника, смотрящего из окна вагона…»

Ганс Христиан Андерсен

Обрывок жемчужной нити

Железная дорога проведена у нас в Дании пока только от Копенгагена до Корсёра[1 - Т. е. в 1859 г. Примеч. перев.]; дорога эта – настоящий обрывок жемчужной нити, каких в Европе множество. Драгоценнейшими жемчужинами, нанизанными на них, являются: Париж, Лондон, Вена, Неаполь..! Многие укажут, впрочем, не на эти большие города, а на какой-нибудь незначительный городок, где родились и где живут милые их сердцу; в глазах иных жемчужиною является одинокий двор, маленький домик, приютившийся в зелени; миг – и он промелькнул перед глазами путешественника, смотрящего из окна вагона.

Много ли жемчужин нанизано на нить, что протянута от Копенгагена до Корсёра? Можно указать на шесть, на которые редко кто не обратит внимания; старые песни и поэзия придали этим жемчужинам такой блеск, что они вечно сияют в нашей памяти.

Вот, близ холма, где возвышается дворец Фредерика IV, где стоит отчий дом Эленшлегера[2 - Эленшлегер, Адам Готлоб – датский писатель, драматург, поэт.], блестит на лесной поляне в Сёндермаркене одна из этих жемчужин; прозвали её «Хижиной Филемона и Бавкиды», т. е., хижиной любящей супружеской четы. Здесь жил когда-то Рабек[3 - Рабек, Кнуд Люне – Датский писатель, критик и автор чувствительных и популярных застольных песен, бывший с женою своею Каммой душою и центром литературных кружков Дании. Примеч. перев.] со своею женой Каммой. Под их гостеприимною кровлей собирались в течение полувека представители умственных сфер шумной столицы – Копенгагена; в те времена здесь был приют ума, а теперь..! Но не говорите «как изменчивы времена!» Здесь и теперь «приют ума», теплица для больных растений! Бутоны, что не в силах распуститься, всё-таки скрывают в себе ростки, лепестки и семена. Солнце ума светит в этот мирный приют, оживляет растения, пробуждает к жизни зародыши. Впечатления окружающего мира, воспринимаемые тёмною душою, отражаются в глазах. «Приют слабоумных», воздвигнутый человеколюбием – священное место, теплица для больных растений, которые должны быть некогда пересажены и расцвести в саду Божием. Слабоумные собраны ныне здесь, где когда-то встречались гиганты ума, встречались, обменивались мыслями и возносились душою туда, туда..! Туда же стремится душевное пламя из «Хижины Филемона и Бавкиды» и поныне.

Город, где почиют короли, где журчит источник Роара, старый Роскильде лежит перед нами! Стройные, остроконечные башни собора возвышаются над маленьким городком и отражаются в Исефиорде. Отыщем же здесь одну могилу – блестящую жемчужину. Это не будет могила могущественной королевы Маргариты-Объединительницы, нет, мы отыщем на кладбище, мимо белых стен которого мчится поезд, скромную надгробную плиту; под нею почиет царь органистов, обновитель датского романса. Благодаря ему, старые предания звучат для нас родными, близкими сердцу мелодиями, мы чувствуем, где «катятся прозрачные волны», где «жил-был в Лейре король!»[4 - Первые строфы двух любимых датских песен, положенных на музыку композитором Вейзе. Примеч. перев.] Роскильде, город, где почиют короли, твоею жемчужиной является скромная могила; на плите, покрывающей её, высечена лира и имя: Вейзе.

Теперь мы у местечка Сигерстед близ города Рингстеда; река обмелела, и жёлтая рожь растет там, где приставала некогда лодка Гагбарта к терему Сигне. Кто не знает сказания о Гагбарте, висевшем на дубу, и о Сигне, сгоревшей в терему, о их пламенной любви?..