Ламбрант и Казначей бесовских пороков

Желтоглазый не обращал на напарника внимание. Его больше интересовали сугробы. Обитатель особняка однозначно не утруждал себя уборкой двора от снега. Никаких тропинок здесь тоже не наблюдалось. Зато в окне на втором этаже горел приглушённый свет и мелькали тени.

Вблизи дом выглядел вполне обыденно: светлый фасад, тёмные рамы на пяти нижних окнах и на шести верхних. Крыша казалась небольшой. Значит, чердак был не столь просторным, как остальные помещения. От трубы поднималась стройная полоска дыма. Наверно, это пар, подумал Дивеллонт и вновь осмотрел приусадебный участок, заваленный снегом. Никаких собак здесь точно не водилось.

– Ты уже общался с этим экстрасенсом? – шёпотом спросил бес, стряхивая снег с красных сапог и жёлтых брюк.

– Да, и вчера, и сегодня, – вполголоса подтвердил Молохов, что-то высматривая в тенях на окне.

– Тогда почему мы крадёмся? – не понимал Пенор, сунув озябшие руки в карманы куртки. – Если ты договорился о встрече, надо было зайти с парадного входа. Там же есть звонок.

– Он никому не открывает. Поэтому мы заберёмся в дом с торца, там есть лазейка в подвал…

– Оу, но этот человек может быть вооружён! – едва не перешёл на крик швейцарец, взбудораженный таким планом. – Так нельзя делать!..

– Можно, – в прежнем спокойном тоне продолжил желтоглазый. – Когда оказываешься у него дома, ему уже некуда деваться и приходится отвечать на вопросы. Тем более он знает меня в лицо.

С этими словами Александр двинулся вдоль здания, выискивая среди сугробов нужное углубление. Оно нашлось через несколько минут в виде ржавой бочки, лежащей на деревянных створках, за которыми скрывался подвал. Видимо, хозяин попытался таким образом избавить себя от нежелательных визитёров.

Хмыкнув, парень пнул преграду, но тут же упал перед озадаченным бесом. Бочка оказалась «с секретом». Скрывающийся в коттедже экстрасенс наполнил её какими-то тяжестями. Внутри нашлись и гантели, и три сложенных друг в друга ведра, и лопаты, и утюги, и прочие металлические предметы. Повторная попытка сдвинуть ёмкость со ставней, за которыми располагался вход в подвал, тоже не увенчалась успехом. Если начать вытаскивать все эти железяки, возникнет ненужный звон и лязг.

– Как ты сумел избавиться от охранников в аэропорту, если не можешь справиться даже с таким грузом? – недоумевал Дивеллонт и, потерев ладони, принялся отодвигать бочку.

– Любого беса, как и человека, можно взять и застрелить, – подметил уязвлённый Молохов, наблюдая, как его рогатый напарник в пару движений избавляется от преграды.

– Значит, тот пистолет в аэропорту был настоящим, а не шумовым? – заключил пыхтящий иностранец, оттаскивая ржавую ёмкость в сторону.

– А ты реально поверил, что я пойду к вооружённым бесам с игрушкой?..

Но на этом препятствия не закончились. Экстрасенс, вместо каких-нибудь оборонительных заклятий или оберегов, замотал створки цепями и скрепил их несколькими амбарными замками. Александр из-за этого принял озлобленный вид. Можно, конечно, попытаться сломать что-нибудь лопатой или гвоздодёром, но на шум обязательно отреагирует обитатель коттеджа.

Пока швейцарец изучал крепления замков, со стороны крыльца послышались посторонние звуки. Сначала это был скрип двери, затем добавились мужские голоса. Желтоглазый пригнулся к сугробам, подавая пример бесу.

– Батюшка, я завязал со всем этим почти сразу, – сказал тучный небритый мужчина с растрёпанными русыми волосами. – Я больше ничего не практикую, это вызывает у них лишь агрессию…

Его собеседником оказался странный долговязый священник. На нём посверкивало церковное облачение: и тёмный подризник, и усыпанный светлыми крестами епитрахиль, и блестящие рукава, и пояс с набреденником. На голове у неестественно высокого попа краснел цилиндр. Кажется, это называлось камилавкой. В своё время Молохов неплохо разбирался в православных атрибутах.

На крыльце горели две лампы, поэтому разговаривающих людей было отлично видно из тёмного двора. Хотя насчёт священнослужителя возникли большие сомнения. На человека он был похож весьма отдалённо.

– Раб Божий, на тебе тьма грехов, – заговорил долговязый приятным баритоном. – Господь устал терпеть. Волшбу и колдовство принято наказывать смертью. Но мы живём в цивилизованном обществе. Никто из детей Божьих не смеет посягать на твою жизнь. Поэтому за неё взялись демоны…

– Ну, святой отец, Вы же провели обряд!.. – принялся канючить обитатель коттеджа, нервно теребя на себе волосы. – Ну, ведь должно же помочь, а?

– Здесь, Степан, одним ритуалом не обойтись, – в прежней укоризненной манере продолжал рослый поп. – Я попрошу свою инокиню остаться с тобой на всю ночь. Будете вместе читать молитвы.

– Но я же не знаю молитв… – попытался расплакаться раздражённый Степан.

– Выучишь! – грозно прервал его «святой отец», помахав тонким длинным пальцем перед красным лицом мужчины. – Захочешь дать отпор демонам – вызубришь весь молитвослов!

– Д-да, б-батюшка, – начал заикаться житель беспокойного дома. – Сп-пасибо, б-батюшка…

– Не благодари, дуралей! – вновь пришёл в возмущение священник, на этот раз стукнув собеседника пальцем по мокрому лбу. – Надо изживать из себя страсти, а не порождать их. С такими грехами тебе верный путь в ад. Поэтому тебя бесы и преследуют!

Степан вдруг разревелся и упал на колени перед своим странным гостем. Было видно, что он в крайнем отчаянии и не может взять себя в руки. От того, что псевдопоп пытается впечатлить его высокопарными фразами и жестами, ему становилось только хуже. А в том, что на крыльце находится вовсе не служитель православной церкви, Александр даже не сомневался.

Во-первых, его лицо. Оно совершенно не походило на человеческое. Нос напоминал больше клюв. Во рту проглядывался ряд мелких зубов, как у дельфина. А глаза и вовсе оказались полностью чёрными, вдобавок неестественно большими.

Во-вторых, его поведение не шло ни в какие рамки элементарной православной этики. Он стучал Степана по лбу, называл «дуралеем», обвинял, угрожал и упоминал имя Бога «всуе». Конечно, встречались современные священники, плохо знающие культуру общения с прихожанами. Но не до такой же степени!

В-третьих, он упомянул про какую-то инокиню, которую обещал оставить Степану на всю ночь. Что могла делать монахиня в полночь в пригороде Москвы? Разве инокиням положено сопровождать священника-мужчину в коттеджный посёлок, а тем более оставаться здесь наедине с незнакомым человеком на ночные молитвы?

По всему этому было ясно, что экстрасенса посетили очередные агенты под прикрытием. Вот только на кого они работали: на бесов или на иную нечисть?..

Не успев поразмыслить над собственными вопросами, Молохов был вынужден поглубже спрятаться в снег. По заметённой тропинке двигалась фигура в длиннополом чёрном одеянии. Она несла металлический чемодан, в котором что-то позвякивало. Видимо, девица ходила за какими-то инструментами к машине. И как Александр с Дивеллонтом не увидели её, когда несколько минут назад изучали ночную улицу!

Едва добравшись до света, «инокиня» продемонстрировала другую свою особенность. Её лицо вдруг заискрилось золотом, причём в самом буквальном смысле. Это нельзя списать на мокрую физиономию. Это не был эксклюзивный макияж или маска. Монахиня действительно обладала золотистым лицом, хотя и не излучающим никакой радости. Она поравнялась со «священником» и брезгливо уставилась на Степана. Тот продолжал сидеть на коленях в своей домашней одежде, хотя мороз лишь усиливался.

– Вот знакомься, это сестра Гертруда, – указал долговязый на женщину, и они обменялись напряжёнными взглядами. – Она получила официальное благословение от архиерея на все подобные дела. Советую не донимать её пустыми разговорами. Сестра Гертруда даст тебе инструкцию по молитвам, расставит свечи и иконки. Для безопасности она будет фиксировать всё на видеокамеру для нашей внутренней отчётности.

– Ой, – испугался экстрасенс то ли перспективы видеосъёмки, то ли сверкающего лица самой «инокини».

– Не ойкай мне тут, а следуй всем её указаниям! – вновь повысил голос «святой отец», явно куда-то торопясь. – На утро подъедет один мой дьякон, будешь решать все проблемы только через него. Ты понял?

– Я х-хочу, чтобы всё зак-кончилось, – проревел Степан. – С-сегодня же…

– Будешь истерить – запру тебя в монастыре на хлебе и воде! – обозначил «священник» очередную угрозу и улыбнулся «монахине». – Приступайте, Гертруда, время не терпит.

Он вдруг развернулся на 180 градусов и направился к воротам под всхлипывания мужчины. Таинственная «инокиня» продолжала хранить молчание, поправляя на голове чёрный платок.

– Она же бес, – прошептал Дивеллонт, наблюдая за крыльцом из-за плеча Молохова.

– Мне тоже так показалось, – кивнул парень, нервно сминая снег в своих руках.

Странно, но тот совсем не таял. Швейцарец не мог не обратить на это внимание. Он до сих пор не понимал, кто его новый знакомый. У парня не было рогов. Судя по обычным человеческим зубам, это даже не вампир. Только два признака говорили об его инфернальности: отсутствие нормальной температуры тела и жёлтые глаза. Впрочем, спросить прямо сейчас об этом деликатном свойстве Пенор побоялся. Всё-таки они прятались от странноватых посетителей, которые опередили их в намерении побеседовать с выжившим экстрасенсом.

– Залезем через окно, – предложил Александр, когда парадная дверь захлопнулась.

– Но нас же заметят, – возразил иностранец, уже порядком замёрзнув.

– Нас в любом случае заметят, – философски констатировал желтоглазый и выбрался из сугроба.

Окна первого этажа наполнились тёплым жёлтым светом. Вот только стёкла скрывались под плотным инеем. Он защищал получше любой шторы, так что наблюдать за происходящим внутри со стороны двора не имело никакого смысла.

– Нам надо вернуться в машину и погреться, – ворчал бес, уже не зная, как дальше терпеть мороз. – Я же могу впасть в кому…

Молохов вновь обернулся на своего собеседника с обеспокоенным лицом.

– Значит, рогатые всё же замерзают? – задал он крайне странный вопрос.

– Конечно! – Дивеллонт чуть не перешёл на полный голос. – Я не понимаю, как ты держишься на таком холоде в своей одежонке!..