Литературное Сумасшествие Дома

В это время Джей общался в компании с приятными молодыми людьми.

– То есть, самое безумное, что вы делали, это засунули медведя в карету?

– Да! Это было очень забавно, но мы потом получили за это.

– Я что, в книге Толстого? – фыркнул Джей. – Поддержи-ка мой бокал.

Он снял смокинг, завернул рукав рубашки, оголив отрубок правой руки.

– О боже мой!

– Что это, Джей?

– Мне как-то её, э-э, отстрелили, лучом. Да, потом я сделал себе протез, он кстати лежит у меня багажнике, но его вырвали у меня два бандита, а в кровь вкачали жидкость, которая после определённого срока взорвёт мой мозг! Это вам не медведя засовывать в карету.

– А почему на нём волосы?

– Что? Ой, и вправду, – на отростке росли небольшие волоски. – Странно. Побрить надо. Кстати о волосах! – он потянулся расстёгивать ширинку. – Ща такое покажу, охренеете!

Дамы отвернулись, господа убрали глаза. Но Джей заметил Марту и побежал к ней.

– Хей, Марта! Как у тебя дела?

– Местные политики такие лицемеры.

– Ха, ничего нового. Везде все одни козлы, один я классный. Смотри, видишь вон ту, – он обнял по-дружбански Марту. – В белом пышном платье.

– Они все в белом пышном белом.

– Ну вон ту! – он указал на неё рукой.

– Да, и что?

– Неплохая, да? Дочь крупного банкира. Теперь я сам себе буду папиком.

– Ясно, поздравляю, – Марта ответила незаинтересованно-обиженным тоном.

– Неплохое тут место, правда безумно скучное.

Как только он это сказал, сзади раздался крик.

– Cosa е?? Ты кидаешь мне перчатку, Бернард?

– Да, Винсент! Ты мне мерзок! Ты, твоя политическая деятельность и твоё кошачье лицо! – Отец Винсента был маркизом, представителем расы разумных кошек.

– Хорошо, будем стреляться?

– Да!

Между ними образовался Филип.

– Господа, давайте решим этот конфликт мирно. Зачем сразу стреляться?

– Нет, Филип, это дело чести, так ведь, Бернард?

– Я не хочу с тобой общаться! Готов прямо сейчас выстрелить в тебя!

– Нет! Я запрещаю вам это делать в моём дворце, – Филип старался делать вид решительного и грозного человека, хотя сам боялся.

– Ладно, мы совершим это на моём дирижабле, пойдет Бернард?

Но Бернард ответил гневным молчанием.

– Нет, так ещё хуже! Я разрешу вам стреляться на поляне, только рядом с медиками!

– Grazie, дружище. Это мудрое решение, – Винсент положил руку на плечо короля. – А теперь пройдемте на улицу.

– Сука! Что он задумал? – выругалась Марта.

– Пойдем, сейчас будет интересно! – мимо неё прошёл Джей в компании с той девушкой.

Все собрались на лужайке. Ожидали секундантов и медиков. Король не разрешал начинать без последних. Марта вырвалась из толпы и подошла к дуэлянтам.

– Что ты, чёрт тебя дери, делаешь?

Бернард посмотрел на девушку.

– Этот человек, – он указал на Винсента, – предводитель восставших. Глава гуманистов. Мы разве не против них?

– Что такого плохого в гуманизме, Бернард? – спросил Винсент.

– То, что эта планета укрытие от вас. А сейчас, после войны, вы сами сюда бежите, потому что все ненавидят вас. Интересно, почему?

– Но ведь это правда ужасно. Это расизм.

– А не расизм было убивать всех их более трёх ста лет? На что боролись, на то и напоролись! А теперь заявляете, что это они гуманисты и им всем нужна дегуманизация! Это омерзительно!

Но Эреди не слушал его. Наконец-то появились медики. Они были наготове. Секунданты выдали пистоли, дуэлянты встали друг к другу спиной.

– Figlio di putana, – прошептал Винсент и они по команде отшагали пять шагов.

По правилам дуэли, стрелять должен был тот, кого вызвали. В данном случае, первым выстрелил Винсент. И попал. Бернард сразу же упал на траву, пуля угодила в самое сердце. К его телу сбежало много народу, врачам пришлось пробиваться. Винсент уже пил вино.

– Что с ним? – волновался король.

– Прямое попадание в самое сердце, – объявил врач.

– Но у него механическое сердце! – добавила Марта.