Призрак Оперы

Призрак Оперы
Гастон Леру

Любимые детективы (Феникс)
Культовый роман Гастона Леру, вот уже более ста лет служащий источником вдохновения для многочисленных кинофильмов, театральных спектаклей и бродвейских мюзиклов. Неустаревающий сюжет. Уникальный сплав готической мистики, детектива, приключений и романтики. Леденящие душу события, происходящие в Парижском оперном театре, не оставят равнодушным никого из читателей.

Гастон Леру

Призрак Оперы

© Оформление: ООО «Феникс», 2023

© Перевод: Михайлова Л.

© В оформлении книги использованы иллюстрации по лицензии Shutterstock.com

* * *

ПРЕДИСЛОВИЕ,

в котором автор этой необычной книги рассказывает, что его привело к уверенности в том, что Призрак Оперы действительно существовал

Призрак Оперы существовал на самом деле. Он не был, как считалось долгое время, выдумкой художников, суеверием директоров, плодом пылкого воображения девушек из кордебалета или рабочих сцены, уборщиц, билетеров и консьержей.

Да, он существовал во плоти, несмотря на то, что всеми силами стремился проявляться как настоящий призрак, тень.

Когда я только начал изучать архивы Национальной академии музыки[1 - Национальная академия музыки и танца – такое официальное название носит Опера Гарнье, или Гранд-опера, театр, послуживший прообразом места действия романа. В театре действительно есть описанные в романе подземные туннели, а также подземный резервуар, где держат сомов (а вот озера в подвалах нет); персонажи и события романа имеют реальную подоплеку (прим. ред.).], поразило меня удивительное совпадение явлений, приписываемых Призраку, и событий самой загадочной, самой фантастической из трагедий. И вскоре я пришел к мысли, которая могла бы рационально объяснить мистические факты. Не более тридцати лет прошло с той поры, но даже сегодня не составляет труда найти в Опере весьма почтенных пожилых людей, в честности которых невозможно усомниться, живо помнящих таинственные и печальные обстоятельства похищения Кристины Даэ, исчезновения виконта де Шаньи и гибели его старшего брата графа Филиппа, чье тело было найдено на берегу подземного озера в подвалах Оперы. Но ни один из этих свидетелей до сих пор не верил, что эти ужасные события связаны с легендарным Призраком Оперы.

Правда медленно проникала в мой разум, ибо расследование мое на каждом шагу наталкивалось на события, которые на первый взгляд казались сверхъестественными. Не раз я был близок к тому, чтобы бросить это занятие, преследуя ускользающий образ. Но наступил момент, когда я был вознагражден, получив наконец доказательства того, что Призрак Оперы являлся чем-то более значительным, чем просто привидением.

В тот день я провел много часов за чтением «Мемуаров директора Оперы» – легкомысленной книги Моншармина, который всегда был чрезвычайно скептически настроен. За все время своего пребывания в Опере он так ничего и не понял в загадочном поведении Призрака, бесконечно высмеивая его. Однако именно этот писатель стал первой жертвой любопытной финансовой операции – так называемого волшебного конверта.

Отчаявшись что-либо раскопать, я покидал библиотеку, когда на лестничной площадке встретил достопочтенного администратора нашей Национальной академии. Он вел непринужденную беседу с маленьким, энергичным, франтовато одетым пожилым человеком, которого охотно представил мне. Господин администратор был в курсе моих исследований и того, с каким нетерпением и безнадежностью я пытался выяснить местонахождение следователя по знаменитому делу Шаньи, мсье Фора. Никто не знал, где он обосновался, жив или мертв. Оказывается, вернувшись из Канады, где провел пятнадцать лет, Фор первым делом приехал в Париж, намереваясь получить удобное кресло в секретариате Оперы. Этим маленьким старичком и был сам мсье Фор.

Мы провели вместе большую часть вечера, и он рассказал мне о деле Шаньи все, что знал. Из-за отсутствия доказательств ему пришлось сделать вывод о безумии виконта и случайной смерти старшего брата, но он по-прежнему сохранял уверенность, что между двумя братьями произошла ужасная драма из-за Кристины Даэ. Судьба девушки и виконта так и осталась для него загадкой. Когда я рассказал ему о Призраке, он, конечно, только рассмеялся. Мсье Фор был осведомлен о странных событиях, свидетельствующих о присутствии сверхъестественного существа в Опере. Он также знал историю «волшебного конверта», но не счел ее достойной внимания судьи, расследующего дело Шаньи. Тем не менее он все же выслушал показания свидетеля, который явился добровольно, утверждая, что встречался с Призраком. Этот свидетель был ни кем иным, как личностью по прозвищу «Перс», известной всем завсегдатаям Оперы. Судья принял его за блаженного.

Естественно, я чрезвычайно заинтересовался Персом. Мне не терпелось найти, пока еще не поздно, этого ценного и удивительного свидетеля. Удача снова оказалась на моей стороне, и мне удалось обнаружить Перса на улице Риволи в маленькой квартирке, которую он почти не покидал и где впоследствии ему суждено было умереть через пять месяцев после моего визита.

Поначалу я был осторожен. Но когда Перс с детской откровенностью рассказал мне все, что он лично знал о Призраке, и предоставил мне доказательства его существования: занятную переписку Кристины Даэ – переписку, которая пролила свет на эти странные события, – я больше не мог сомневаться! Нет! Нет! Призрак не был мифом!

Разумеется, мне возражали, что эта переписка, скорее всего, не является подлинной и что ее мог сфабриковать человек, чье воображение, бесспорно, питалось фантастическими выдумками. Но, к счастью, мне удалось найти оригинал, написанный рукой Кристины, не входящий в пресловутую пачку писем, и благодаря сравнительному анализу обоих образцов почерка последние мои сомнения отпали.

Я также разузнал все, что сумел, о Персе и в результате признал в нем честного человека, не замешанного в каких-либо преступных махинациях.

Таково же мнение друзей семьи Шаньи, весьма порядочных людей, которые тоже оказались вовлечены в дело. Когда я выложил перед ними все документы и выводы, к которым пришел, то получил самую горячую поддержку, и позволю себе воспроизвести по этому поводу несколько строк, адресованных мне генералом Д.:

Уважаемый мсье!

Не считаю себя вправе обязывать Вас публиковать результаты Вашего расследования. Я прекрасно помню, что за несколько недель до исчезновения великой певицы Кристины Даэ и драмы, повергнувшей в печаль все предместье Сен-Жермен, танцовщицы в театре – да и все мы – постоянно говорили о Призраке. И я убежден, что загадка этого дела до сих пор будоражит многие умы. Но если возможно – а после беседы с Вами я поверил в это – объяснить роль Призрака в событиях этой драмы, я буду очень признателен Вам, мсье, услышав Вашу собственную версию.

Какой бы странной ни казалась на первый взгляд Ваша теория, все равно она представляется более логичной, нежели мрачные выдумки злобных людей о том, как два брата, которые обожали друг друга всю жизнь, разорвали один другого на куски…

Наконец, со всеми доказательствами на руках, я снова путешествовал по обширному владению Призрака, по зданию Оперы, из которого он сделал свою империю, и все, что видели мои глаза, все, что обнаруживал мой разум, прекрасно подтверждало свидетельства Перса. И удивительная находка окончательно вознаградила мой труд.

Напомню, что недавно, открыв подвал оперного театра, чтобы захоронить там голоса певцов в «капсулах времени»[2 - Захоронение «живых голосов» ведущих певцов того времени на 24 граммофонных пластинках в двух свинцовых урнах – «капсулах времени» – состоялось в 1907 году в Париже в театре Гранд-опера. Через 100 лет, в 2007 году, записи были вскрыты, перезаписаны в цифровом формате и хранятся в Национальной библиотеке Франции (прим. ред.).], рабочие обнаружили труп. Едва увидев его, я сразу же понял, что передо мной труп Призрака Оперы! Доказательство этому я собственноручно передал администратору, и теперь мне абсолютно безразлична трескотня газет о том, будто мы нашли там одну из жертв Коммуны.

Несчастных, которых убили во время Коммуны в подвалах Оперы, не хоронили на этой стороне. Я скажу вам, где можно найти их скелеты: далеко от этого огромного склепа, где во время осады хранились всевозможные запасы провианта. К захоронениям этих бедолаг меня привели именно поиски останков Призрака Оперы, которых я бы не нашел, если бы не удивительная случайность во время погребения «живых голосов»!

Но мы еще вернемся к этому трупу в нашем рассказе. Сейчас мне важно закончить это весьма необходимое предисловие, поблагодарив участников и очевидцев тех событий за неоценимую помощь: комиссара полиции мсье Мифруа (именно он вел предварительное расследование после исчезновения Кристины Даэ), бывшего секретаря мсье Реми, бывшего администратора мсье Мерсье, бывшего хормейстера мсье Габриэля. Особую признательность хочу выразить мадам баронессе де Кастело-Барбезак, которая когда-то была «маленькой Мэг» (и не краснеет от этого), – самой очаровательной звездочке нашего замечательного кордебалета, старшей дочери достопочтенной мадам Жири, ныне покойной билетерши, обслуживавшей ложу Призрака. Свидетельства этих людей оказались для меня полезным подспорьем, давшим возможность теперь мне – вместе с читателем – в мельчайших подробностях пережить те часы чистой любви и страха[3 - Я был бы несправедлив, если бы не поблагодарил, предваряя эту ужасающую, но правдивую историю, нынешнее руководство Оперы, любезно оказавшее помощь в моих расследованиях, и особенно мсье Мессажера; а также чрезвычайно приветливого администратора мсье Габиона и весьма отзывчивого архитектора, ответственного за сохранность здания театра, – он без колебаний одолжил мне работы Шарля Гарнье, хотя был почти уверен, что я не верну их ему. Наконец, мне остается публично поблагодарить за щедрость моего друга и бывшего коллегу М. Ж. Ле Кроза, который позволил мне пользоваться его замечательной театральной библиотекой и предоставил уникальные издания, которыми он очень дорожил (прим. автора).].

ГЛАВА I.

Был ли это призрак?

В тот вечер, когда господа Дебьен и Полиньи – директора Оперы, уходившие в отставку, – устраивали по этому случаю торжественное представление, гримерная Ла Сорелли, одной из прима-балерин театра, внезапно оказалась заполненной полудюжиной девиц из кордебалета. Они только что покинули сцену, исполнив танец в «Полиевкте»[4 - «Полиевкт» – опера Шарля Гуно по пьесе Пьера Корнеля «О святом Полиевкте». Впервые была поставлена 7 октября 1878 года (прим. кор.).]. Девушки ворвались в комнату в сильном замешательстве, перемежая чрезмерный неестественный смех с криками ужаса.

Ла Сорелли, желавшая уединиться на некоторое время, чтобы подготовить речь, которую она должна была произнести перед Дебьеном и Полиньи, с недовольным видом встретила их вторжение. В недоумении она повернулась к девицам, желая узнать причину такого возбуждения. Тогда маленькая Жамме – носик из тех, что так нравятся Гревену[5 - Альфред Гревен – французский скульптор, художник-карикатурист, иллюстратор и создатель театральных костюмов (прим. ред.).], незабудковые глаза, розовые щечки, точеная шейка – изложила эту причину в двух словах дрожащим, срывающимся голосом:

– Там Призрак!

И заперла дверь на ключ.

Уборная Ла Сорелли была обставлена с комфортом и безликой элегантностью. Здесь имелись большое зеркало, диван, туалетный столик и гардероб. Несколько гравюр украшали стены – в память о матери, которая знавала прекрасные дни старой Оперы на улице Ле Пелетье. Портреты Вестриса, де Гарделя, Дюпона, Биготтини. Эта гримерная казалась дворцом девочкам из кордебалета, которые размещались в общих комнатах, где они проводили все свое время, напевая, ссорясь, поколачивая парикмахеров и костюмеров и угощая друг друга маленькими стаканчиками черносмородинного ликера, пива или даже рома, пока не зазвонит колокольчик, вызывающий их на сцену.

Суеверная Ла Сорелли, услышав, как юная Жамме говорит о Призраке, вздрогнула и пробормотала:

– Маленькая глупышка!

И поскольку она была в числе первых людей, которые верили в призраков вообще и в Призрака Оперы в частности, она сразу же захотела все выяснить.

– Ты его видела? – спросила она.

– Так же ясно, как тебя! – простонала маленькая Жамме и, не удержавшись на ногах, рухнула в кресло.

И миниатюрная Жири – глаза цвета чернослива, черные волосы, смуглая кожа, тонкая кость – добавила:

– Если это он, то какой же он уродливый!

– О да! – хором подхватили танцовщицы и защебетали все разом.

Призрак предстал перед ними как джентльмен в черной одежде, неожиданно возникнув посреди коридора. Его появление оказалось настолько внезапным, будто он вышел из стены.

– О! – заметила одна из девиц, которая сохраняла наибольшее самообладание. – Вы теперь повсюду видите призраков.

И это правда: в течение последних нескольких месяцев в Опере только и пересудов было, что о призраке в черном одеянии, который бродит, словно тень, по всему зданию, никому не говоря ни слова – да и с ним никто не осмеливался заговорить, – и исчезает, лишь только его заметят, неведомо куда и как. При этом он остается абсолютно бесшумным, как и подобает настоящему призраку. Несмотря на насмешки и шутки и в адрес привидения, и в адрес видевших его, легенда о Призраке становилась все более популярной, доходя до абсурда в кордебалете. Все девушки утверждали, что так или иначе встречались с этим сверхъестественным существом либо стали жертвами его злобных выходок. И даже те, кто смеялся над слухами громче всех, не испытывали на самом деле такой уж уверенности в своей безопасности. А когда призрака не видели, общее суеверие делало его ответственным за любые смешные или зловещие события. Несчастный ли случай, розыгрыш ли одной из девиц кордебалета, устроенный своей подруге, пропажа ли пуховки от пудры – во всем виноват призрак, Призрак Оперы!

Но положа руку на сердце – кто его видел? В Опере можно встретить множество мужчин в черных фраках, которые не являются привидениями. Однако у этого фрака имелась особенность, которой обладают не все черные одежды. Под ним находился скелет.

Так, по крайней мере, утверждали девицы.