Ричард Длинные Руки – грандпринц

Я вскрикнул обиженно:

– Заносился?

– И часто, – ответила она. – Но неужели вам не попадались вещи, что могли бы помочь жить, а не убивать?

Я добросовестно подумал, покачал головой.

– В основном это мечи, топоры… был молот, есть лук, арбалет, кастет, всякие штуки наподобие Небесных Игл и Костяных Решеток… В сокровищнице короля Леопольда отыскалось немало древних штук, маги их уже выгребли и вряд ли вернут… что делать, издержки войны, еще у горных эльфов я нагло спер целый ворох всяких вещичек…

Она пробормотала с холодком:

– Воровать нехорошо, вас этому не учили?

– Меня держали там в плену, – возразил я. – И приставили служить на кухне!

– А, – сказала она с облегчением, – тогда можно. Это не ворованное, а трофеи. И что за штуки?

– Могу показать, – предложил я, дернулся, сообразив, что никому еще не показывал свои сокровища, но поздно, воробей вылетел, добавил нехотя, – если, конечно, вам возжелается тратить время на такую недостойную дочери великого императора ерунду.

– Возжелается, – ответила она ясным голосом и посмотрела мне в глаза. – Сейчас?

– Если вам это будет угодно, – ответил я кисло, – но не сейчас вот сразу. И руками не дам трогать.

Она холодно улыбнулась.

– Вы предусмотрительны, однако недостаточно.

– Ваше высочество?

Она произнесла так же холодно:

– Есть вещи, к которым не обязательно притрагиваться. Достаточно посмотреть и произнести заклятие для этой вещи.

– Завязать вам глаза, – сказал я с сомнением, – и связать руки? Нет, лучше заткнуть кляпом рот. А глаза развязать. В смысле, убрать повязку, но держать перед ними кулак… Ладно, пойдемте. Сто бед – один ответ. Что оттягивать конец…

Она поинтересовалась:

– А связать ноги?

– Обойдетесь, – сказал я мстительно. – Мне и так все вспоминают, как я вас нес на руках!.. Никто не вспомнит, что там грязи было по колено, я спасал не вас, а ваше роскошное платье с подолом в шесть ярдов, но все, гады, помнят, что я вас нес!.. Еще и комментируют, сволочи, подробности придумывают, чего не было!

Она поинтересовалась:

– А что придумывают?

Я бросил на нее взгляд и сказал нехотя:

– Что вы всю дорогу меня жарко целовали, а я отбивался.

Она выпрямилась, глаза грозно сверкнули.

– Бесстыдство!

– Север, – сказал я лицемерно, – что с этих дикарей взять. Сюда, ваше высочество, теперь сюда… Здесь лестница крутая, я могу вас и понести, если только пообещаете не приставать…

Она сердито сверкнула глазами, но даже не среагировала на глупую шуточку.

Еще до выхода на лестницу я услышал говор множества голосов, нечто среднее между жужжанием и монотонным гулом набегающих на берег волн, а когда миновали коридор, внизу открылся заполненный благородным людом зал, сегодня здесь народу впятеро больше вчерашнего, как же, грядут перемены…

Придворные торопливо расступаются перед нами еще издали, кланяются, но я всю дорогу слышал за спиной приглушенные, но очень возбужденные голоса, как же, впервые нас видят не на официальном приеме или обеде, а вот так, в частной прогулке.

Аскланделла не повела и бровью. Конечно, она тоже заметила повышенную реакцию, однако не произнесла ни слова. Да и двигаемся без церемоний, она не опирается на мою выставленную наотмашь руку, а я не вышагиваю церемонно, как журавель, гордо и прямо глядящий в будущее.

Еще два зала, а затем лестница, ведущая вниз, в полуподвал, а там небольшой коридор, где у дальней двери бдят двое часовых из числа разведчиков Норберта.

Оба выпрямили спины, я ощутил не только их взгляды, но и нечто большее, какие-то мурашки под кожей, ай да Норберт, снабдил их амулетами да еще и подобрал таких, что умеют ими пользоваться.

– Свои, – сказал я добродушно. – А это принцесса Аскланделла, а не ее двойник, хотя сейчас и я начинаю сомневаться, что это именно она… Еще не вдарила, не укусила, не поцарапала…

Аскланделла лишь высокомерно приподняла нос, а часовые, изо всех сил стараясь держаться ровно и безучастно, отступили от двери.

Я сунул ключ в скважину, здесь дверь настолько толстая, что замок сумели вставить вовнутрь, трижды повернул, прислушиваясь к металлическим щелчкам тяжелого засова.

Дверь от толчка начала медленно отодвигаться. Из вежливости я пропустил вперед Аскланделлу, хотя сердце и екнуло: вдруг узнает что-то знакомое, ухватит и тут же исчезнет, а то и вовсе подаст команду голосом спалить все и разрушить.

Аскланделла вошла неспешно, внутри моментально вспыхнули два факела по обе стороны двери.

Я торопливо шагнул следом, она остановилась в двух шагах от порога, холодная и равнодушная. Под стенами с обеих сторон старинные сундуки, окованные где медными полосами, где бронзовыми, а есть и целиком из металла, пара столов с манускриптами, чернильницами на обоих и пучками перьев, а дальше все утопает в темноте.

Я прошел быстро вперед, взмахом руки зажег факелы, а когда увидел напольные массивные подсвечники с белыми огарками свечей, там по моему жесту вспыхнули трепетные желтые огоньки.

Нехитрый трюк, не требующий усилий, но заклинание для него довольно сложное, я подсмотрел многое в книге Уэстефорда, однако только некоторые начинают удаваться по мере моего врастания в этот мир и возмуживания в нем.

Это не комната, а длинный вытянутый зал с низким потолком, что характерно для подвалов, три ряда толстых колонн поддерживают свод, а между ними в беспорядке или кажущемся беспорядке все сокровища Леопольда и его предшественников: сундуки, скрыни, шкатулки, ларцы, статуи и прочее-прочее…

Больше всего, на мой взгляд, черепов, почти все похожие от древности на вылепленные из глины и засохшие на солнце, некоторые целые, но у большинства недостает либо нижней челюсти, либо височной кости, хотя некоторые сохранили даже все зубы. У двух на месте жевательных такие же резцы, а клыки далеко не рудиментарные, словно их хозяева глотали куски мяса целиком…

На втором месте по количеству экземпляров толстые фолианты и манускрипты, от простых, что всего лишь с деревянным переплетом, обтянутым кожей, и до огромных и массивных, где обе металлические обложки запираются на сложные замки. Багровый свет факелов бросает двигающиеся блики на потемневший металл, я узнал только медь и бронзу, но остальные книги выглядят еще внушительнее…

Я вернулся к Аскланделле. Она стоит неподвижно, щадит мою трусость на ее счет, сказал с облегчением:

– Это сокровищница Леопольда.

Она произнесла со значением:

– Настоящая?

– Не настоящая, – ответил я, – а в самом деле настоящая. Та, что с золотом и драгоценностями, уже как бы законно и с песнями реквизирована на скромные нужды победителей, ибо война обязана кормить себя.