Ричард Длинные Руки – эрцфюрст

В дверях слуги посмотрели на нее оторопело, потом на меня, поспешно распахнули перед нами створки.

Она хмыкнула.

– Алонсия таскалась за ним всюду и видела все его битвы. Даже дважды пришлось драться, когда к нашему лагерю прорывались враги… Но когда захватили Шальксберг, Вильярд оставил ее там под охраной из десятка воинов, а сам продолжил воевать, пока труп последнего варвара не сбросили в море.

Я сказал довольно:

– Отлично. Вильярд вернется к ней из Геннегау с хорошими новостями. Здесь никто не знает, что он сын плотника и крестьянки… а если и узнают, то что? Уже граф. С огромнейшим поместьем, даже город есть… А дети будут потомственными дворянами… Ну, а что ты? Почему не осталась с Алонсией?

Она пожала плечами.

– А зачем?.. Раньше она была одинокой и беззащитной, а теперь Вильярд не дает на нее и пылинке упасть. А замок охраняют воины, что считают его своим господином. Сам город, кстати, хоть и варварский, но богатый.

– Значит, – сказал я, – ты решила оставить там службу.

Она помолчала, затем посмотрела мне в глаза твердым взглядом.

– Да.

– Правильный выбор, – сказал я.

– Правда?

– Еще бы, – подтвердил я. – Все, что мне на пользу, правильное. Все, что на пользу другим – неверный выбор, такого товарища нужно деликатно поправить. Если не поймет, можно неделикатно.

– Это как? – спросила она. – Молотом по голове?

– Или головой о молот, – ответил я. – Как гуманист, я всегда даю себе возможность выбора. Не всегда же казнить, можно просто повесить… В общем, ты моя гостья, ходи, присматривайся, а когда что-то надумаешь, только скажи. Жаль, что я совсем погряз в политике и хозяйствовании, а то бы мы с тобой тут всю посуду побили… Но, увы, погряз!

Она покачала головой.

– Не представляю. И надолго?

– Навечно, – ответил я грустно. – Правда, завтра утопываем на справедливую и священную войну, а так все скучный менеджмент. А битвы, сражения, бои, захваты замков, схватки с драконами, ограми, демонами и прочей ерундой… так редко, что и упоминать не стоит.

– Ну да, – сказала она понимающе, – не чаще раза в день?

– Хуже, – ответил я. – Не чаще раза в сутки!

Она фыркнула:

– Как же вы живете в таком тихом болоте?

– Зато я как бы король, – сказал я хвастливо.

– Как бы?

Я кивнул.

– Здесь. А там на севере я фактически король. Здесь же передаю абсолютную власть демократическим путем на основании строго прозрачных и умело подготовленных выборов, прислушиваясь к народному волеизъявлению высших, средних, полусредних и даже мелких лордов.

Перед дверью главного зала я остановился, поймал взглядом всегда настороженного и взъерошенного барона Эйца, начальника охраны дворца, кивком подозвал ближе.

– Дорогой барон, – сказал я. – Это леди Боудеррия, прекрасная и нежная дама, очень чувственная и чувствительная, поэтому устройте ее при дворце так, чтобы ни в чем не знала неудобств.

Он поклонился, но на Боудеррию поглядывал с недоумением.

– А каковы предпочтения у самой… леди?

Боудеррия буркнула:

– Охапку сена на полу. Но можно и соломы.

Он сказал с облегчением:

– Леди, я с великой радостью подыщу вам самое удобное помещение во дворце. Правда, оно на самом верху, это шестой этаж, но, думаю, для вас не составит труда вылезти в окно и спуститься по стене.

Она взглянула на него с подозрением.

– С чего мне в окно?

Он пробормотал:

– Ну, так почему-то почудилось… Вдруг ночью станет скучно, восхочется побродить по темным улицам… А такие мечи, как у вас, уже однажды видел… Да и ваше знакомство с его высочеством говорит в пользу такой дикой идеи…

– Гм, – проговорила Боудеррия задумчиво, – значит, вот какая у сэра Ричарда репутация… Надо от вас обоих держаться подальше.

– А не поздно? – спросил я и, притянув ее к себе, звонко поцеловал в губы. – Дорогой барон, покажите нашей валькирии ее апартаменты. Но не увлекайтесь!

– Не рискну, – пообещал он.

При дворце приют нашли немногие из прибывших героев, остальных придворные торопливо расхватывают, уговаривая остановиться у них. Я отнесся к такой стихийной инициативе благосклонно, пусть разбирают по домам. Хотя дворец состоит из ряда зданий, но и они не резиновые, хотя управителям различными службами при дворе велел угождать полководцам так же, как и мне.

У себя в кабинете разложил карту, с возвращением огромной армии забот прибавится, надо подумать, как и что, пока есть время до неизбежного пира.

Четверть армии оставлена в Гандерсгейме. Еще во время боевых действий я велел на всякий случай укрепить сторожевые башни на побережье, выстроить если не систему обороны, то хотя бы систему оповещения, но три четверти здесь… гм… в Сен-Мари они совсем ни к чему.

– Сэр Жерар! – произнес я громко, не поднимая головы от бумаг.

Сэр Жерар теперь трудится в соседней комнате, дверь в которую всегда широко распахнута, он появился на пороге через пару секунд и замер, внимательный и почтительный, однако и гордый, словно на днях заваливший дракона.

– Ваше высочество?

– Куно ко мне, – велел я. – А пока установить численность и состав вернувшихся войск, разбавить их новобранцами… хотя нет, это в те две армии, что готовлю к броску на север. В общем, влить этих ветеранов, соблюдая пропорции…

– Будет сделано, ваше высочество. Что-то еще?

– Ты это не забудь сделать.