Крики прошлого. Часть I

– Что? – сделав вид, что не услышал, ответил Сергей.

– Оставь, – выдавил из себя Кротов, и Сергей ушел, оставив свет включенным. Пленник же сразу приступил к исследованию места. Судя по всему, это был небольшой погреб или подвал. В нем было холодно и сыро. Обшарив глазами все помещение, Виктор ничего не обнаружил, кроме двух пустых бетонных полок. Паника стала понемногу им овладевать. Спустя пару секунд юноша смекнул, что дом старый, значит, и подвал тоже, а так как в нем было сыро, предположил, что бетонные полки можно будет сломать. Так оно и вышло: бетон под воздействием многолетней сырости легко крошился в руках, и парень приступил ломать его с надеждой, что ему удастся отломить острый осколок и перерезать им веревки.

Тот факт, что он находился спиной к полкам и не мог видеть, что у него вообще выходит, затруднял положение, но со временем Виктору все же удалось приловчиться. И вот, наконец, он почувствовал острый край, да так, что порезал сразу два пальца на правой руке. Развернувшись, чтобы разглядеть то, что нанесло ему порез, узник обнаружил в бетоне кусок небрежно отпиленной арматуры. Невольно и немного безумно улыбнувшись, он с новыми силами приступил прокладывать путь к своей свободе. Поначалу пытался как можно аккуратней разрезать веревку, но каждый раз, делая вертикальное движение кистями рук, он получал дополнительный надрез на руках. Его это бесило и выводило из себя, что в итоге и помогло освободиться, так как гнев его притупил боль, и, не обращая на нее внимание, Кротов стал намного энергичней резать веревку, а вместе с ней и свою плоть. Молодой человек уже чувствовал, как слабеет петля на руках, но вместе с этим ощущал, что кровь его уже не просто капает, а решительно течет по рукам, словно вода со старого ржавого крана в раковине. И вот, о чудо, веревка поддалась, и руки юноши больше ничего не сковывало. Истерически улыбнувшись, Виктор машинально посмотрел на раны, полученные в борьбе за свободу. Кровь текла и не думала останавливаться, кожа на предплечьях напоминала тряпку после того, как с ней порезвился брошенный дворовый пес. Плоть, в которой, словно ювелиром, были вставлены камушки-крошки бетона, была отчетливо видна. Но, как ни странно, зрелище это вовсе не пугало его, и он совсем не чувствовал боли. Освободившись от веревки на ногах, уже почти свободный человек спешно приступил вытаскивать все тот же кусок арматуры, что помог обрести свободу, взяв с него сполна кровью и плотью. Практически на всех пальцах были сломаны ногти, но юноша героически не думал останавливаться, ведь ему нужно было хоть чем-то противостоять хозяину дома, пленившего его. Разрушив полку до основания, Виктор обнаружил, что арматура встроена в саму стену, и в этот же момент послышались шаги, спускающиеся вниз по ступенькам.

– Я тебе здесь поесть… – держа в руках тарелку с едой, не договоривая, Бот бросился на пленника.

По глазам было видно, что он напуган и пребывает в бешенстве одновременно. Несмотря на его смешные, нелепые очки вид его был свирепым. Узник же, приготовившись, стал в оборонительную стойку и в последний момент, когда похититель уже был готов его схватить, резко отпрыгнул в сторону.

Вышло у Виктора не так, как показывают в кино, и в итоге, не рассчитав, он врезался головой в соседнюю стену, да так что заметил мерцание звездочек. Сергею же повезло и того меньше. Не справившись с равновесием, он споткнулся и упал прям на ржавую арматуру. Кусок металла пробил тело насквозь, и конец его торчал из спины несчастного. Видимо, было пробито сердце, так как бедняга даже не издал ни одного звука. Взглянув на него, Кротов даже не держал на него зла за предательство, а, напротив, испытывал жалость. Но у него совсем не было времени на сантименты, ведь Сергей уже мог позвонить и доложить кому-нибудь о своем заложнике. Быстрым темпом юноша выбрался из подвала и направился в дом, по дороге прихватив с собой палку на тот случай, если его уже кто-то поджидает в доме. К его облегчению дом был пуст, и парень принялся искать проклятые записи, перед этим обмотав израненные руки вещами Сергея. Отыскав пакет с кассетами, он устроил небольшой поджог в спальне негостеприимного хозяина, а также открыл газовый баллон, чтобы устроить поджог большой. Недолго думая, поджигатель принялся бежать в направлении города. К его счастью, никто не попадался на пути, и уже скоро он оказался на федеральной трассе. Прогремел взрыв – газ добрался до огня.

Следуя в направлении столицы, Виктора не покидала надежда, что кто-нибудь его все-таки подбросит до родительского дома, но те немногочисленные проезжие люди оставляли его внутренние мольбы без ответа. Ужасная усталость накатилась тяжким грузом на молодые плечи. Натерпевшийся молодой человек все еще не мог поверить, что все это происходит именно с ним. С каждым шагом силы покидали его, и отчаянье накатывало новой волной. Кротову хотелось просто лечь, уснуть прямо на дороге и больше не просыпаться. Казалось, хуже и быть не может, как вдруг где-то отдаленно он услышал шорох. Остановившись, парень принялся прислушиваться, оглядываясь по сторонам и пытаясь обнаружить источник тревожного шума. Долго искать не пришлось, и на него налетел огромный, черный пес. Судя по виду, это была смесь ротвейлера с еще какой-то большой псиной. Подойдя к юноше на расстояние прыжка, пес принялся рычать и хищно пускать слюни из пасти. Снова, что очень странно, Виктор не испытал страха, а лишь тоску и ярость от такой ужасной несправедливости, которые переполняли его душу. К своему удивлению, юноша выпрямился и начал кричать на собаку: «Ну давай же! Смелее, чего же ты ждешь!?». Пес, словно поняв всю тяжесть положения человека, резко прекратил рычать и, как могло показаться, сочувствующе заскулил, а после осторожно приблизился и принялся облизывать руки отчаянного. Улыбнувшись в знак благодарности, Виктор почесал его за ухом, и вот уже вдвоем они направились в сторону большого города. Однако, их совместный путь не был долог, и спустя некоторое время подле них все-таки остановилась машина. Водитель предложил подвезти парня за скромное вознаграждение. Собаку брать с собой он отказался, чем серьезно огорчил Виктора, так как он уже, было, решил взять себе этого страшного на вид, но доброго внутри пса. Выбора у путника не было, поэтому, попрощавшись со своим новым другом, он сел в машину и отправился в родительский дом.

Глава IX Жертва

Спустя некоторое время, что тянулось невыносимо долго, Виктор вместе со своим попутчиком все-таки добрались до родительского дома. Голова у юноши продолжала болеть, хотелось дико спать и даже несмотря на предательство его, словно кислота, разъедало чувство вины за смерть Сергея. Он думал, что был бы немного поумнее, похитрее, смог бы его убедить не делать то, из-за чего Сергей и погиб. Да в конце концов, Виктор мог ему предложить деньги отца за его свободу, но мысль эта возникла у него уже по пути домой. Нужно сказать, что вид человека, согласившегося довезти нашего героя, был весьма странным: знаете, такой типичный маньяк– шизофреник из голливудских фильмов. Хоть его лицо было интеллигентным, гладковыбритым и умным на вид, стоило ему открыть рот, как невольно набрасывались сомнения в подлинности этих качеств и переживания. Ну согласитесь, нетипично, когда человек с подобной внешностью по дороге рассказывает первому встречному разные истории своей жизни, от которых сам плачет и через секунду закатывается истерическим смехом. Хотя, быть может, он просто до безумия одинок и таким образом пытается как можно скорее поделиться своими внутренними переживаниями, пока они не свели его с ума окончательно. Или же еще проще – одинокий психопат. На протяжении всей дороги Виктора не покидало ощущение тревоги, и он все время готовился к нападению этого человека; все опасался, что мужчина специально подвез его, дабы потом парня можно было сдать на органы, в рабство или еще что похуже. Но в итоге этот человек, имя которого Кротов и не спросил, привезя его куда нужно, даже не стал ждать, когда с ним расплатятся за услугу, а, лишь стоило юноше выйти из машины, отправился дальше в неизвестном направлении. В итоге все опасения оказались напрасны, и, видимо, молодому человеку нужно было просто меньше смотреть телевизор.

С каждым следующим шагом по направлению к входной двери Виктора все больше раздирало дикое желание развернуться и бежать как можно дальше. Предстоящий стыд перед родителями, боязнь разбить всю их веру в него как человека хоть чего-то стоящего сковывали каждый шаг. Каждая мышца на его теле восставала против него. Измученному и разбитому молодому человеку захотелось, было, заплакать, но ничего не вышло. Батарея на его телефоне уже давно села, и вот он стоит перед дверью, словно блудный сын, такой же уставший, голодный и потрепанный, но такой смиренный. Готовый упасть в ноги родителям и просить прощения за все, что только мог вспомнить; за все, чего не мог; за то, что не стал тем, кем хотели они, да и он сам. Он готов был вымаливать прощение даже за то, чего и не совершал, но чему и не воспрепятствовал. Сын чувствовал перед родителями вину и стыд за людей, причинивших им зло; он брал на себя вину даже за тех, кто по воле случая были несчастны: больные, нищие, злые, наивные и обманутые… Сердце его разрывалось на куски, но он все-таки позвонил в дверной звонок. Тишина, сразу никакой реакции не последовало, но Виктор не собирался звонить еще. Он готов был ждать, сколько потребуется, ведь позвонить еще раз у него просто не хватит смелости и духу. Но все же спустя некоторое время в окнах на втором этаже, стал загораться свет, и спустя минуту перед сыном стоял его отец.

– Сынок, что с тобой? Что случилось!? – глядя на перемотанные руки и бережно взяв Виктора за плечи, спрашивал взволнованный родитель. Виктор же не мог сказать и слова, даже посмотреть отцу в глаза у него не хватило сил. На шум вышла мама и, увидев сына, быстро спустилась со второго этажа. Вот они уже вдвоем пытаются вытянуть из него хоть что-нибудь, мать, чувствуя недоброе, – уже в слезах, да и у отца вид был такой, будто он вот-вот разрыдается. Это был первый раз, когда Виктор его видел таким. От их вида юноше стало еще более тоскливо, и, упав на колени, он смог выдавить из себя «Простите!». Только в этот момент он понял, насколько они ему дороги и как он их все-таки любит. Парень был готов весь мир разрушить, лишь бы утешить их в эту секунду. Только тогда он смог понять, что они – это его единственное сокровище, которое не перевесят и все богатства, все люди этого и других миров. Виктора Кротова переполняли стыд за совершенные ошибки, злость за то, что он не может их исправить; отчаянье от того, что все это уже произошло, и презрение к самому себе. Ужаснейший коктейль, который и врагу не пожелаешь. Отведя сына в гостиную, мама принесла стакан воды. Выпив его, юноша все-таки смог немного успокоится и стал говорить. Он рассказал все, от самого начала и до конца, не утаивая ничего и не пытаясь приукрасить или выставить себя в лучшем свете. Напротив, он говорил так, будто все случившееся – его вина; он и есть тот главный подлец, причинивший столько зла. На протяжении всего его рассказа они не сказали и слова, лишь только Надежда Алексеевна изредка всхлипывала и вытирала слезы. Смотреть им в глаза мальчишка не мог, поэтому просто пялился в пол, а когда закончил рассказ, отдал им пакет с кассетами.

– Ты сможешь показать это место, где ты… где все… – Роману Александровичу было трудно закончить предложение. Он будто боялся признавать, что его сын мог это все совершить. Не дожидаясь, когда папа подберет слова, Виктор утвердительно кивнул. – Хорошо, тогда сейчас же туда поедем, – хоть усталость одолевала, и отправляться на место массового убийства, совершенного им же, ему категорически не хотелось, перечить отцу в этот момент юноша хотел и того меньше.

Как только Виктор сел в машину, он сразу же вырубился и проснулся тогда, когда они проезжали мимо ночного клуба Егора. К немалому удивлению Виктора с ними ехал и Геннадий Юрьевич, всегда прекрасно выглядящий темноволосый мужчина невысокого роста, друг и юрист семьи по совместительству. Они о чем-то спорили, но, увидев пробудившегося парня, тут же перестали.

– Здравствуйте, Виктор Романович, – широко улыбаясь, Виктора приветствовал товарищ отца.

Без сомнения Роман Александрович ему все рассказал, так как он был его единственным и настоящим другом. Но юрист даже не подал виду, а лишь мягко поздоровался, как всегда, с почтением и на равных.

– Здравствуйте, – склонив голову, Виктор кротко поприветствовал его в ответ, а после они оставили машину и отправились дальше пешком. Каждый шаг приближал младшего Кротова к бездне его страха. Виктор вспомнил, что после того, как все это случилось, его больше не посещали галлюцинации, хотя встречались совсем не простые ситуации. Каждый шаг давался ему с трудом, сердце парня стремительно увеличивало темп, и паника потихоньку начала овладевать им. Хоть было и прохладно, на его лбу стал выступать пот, и только отцовский авторитет, заставлял его двигаться дальше. Подойдя достаточно близко, молодой человек остановился, указал на дверь и передал отцу электронный ключ. Дальше идти Виктор не мог, словно перед ним образовалась стена, преградившая путь. Видимо, отец понял это и велел оставаться на месте, ждать их возвращения. Мужчины ушли, и юноша остался один. Огненным вихрем на него нахлынули воспоминания; крики убитых ясно звучали в его ушах. Молодой человек попытался дышать глубже, но не помогло. Пот на лбу уже не просто выступал, а нагло стекал по лицу. Дверь маняще притягивала к себе и отталкивала одновременно. Почему их нет так долго? Казалось, они там уже больше часа! Парень начал беспокоится, а вдруг внутри уже был кто-нибудь, и для них там устроили засаду? Нужно было пойти и проверить, но страх сковал и не отпускал. Виктор достал сигарету и уже совсем не беспокоился, что папа увидит его с ней, вернее, он просто забыл, что раньше никогда не курил при отце. В течение минуты юноша покончил с сигаретой и, собрав все то, что он считал мужеством, отправился к ним, в этот момент из двери показался Геннадий Юрьевич.

– Ну слава Богу! А где папа? – дрожащим голосом, спрашивал возбужденный мальчик.

– Рома останется здесь, а мы возвращаемся к вам домой, – вид его был крайне серьезным. Мужчина явно не ожидал увидеть там то, что увидел.

– Но…

–Никаких но! Витя, по приказу твоего отца, с этого момента ты беспрекословно выполняешь все мои указания. Ты меня понял? – Витя же был в смятении. Никогда прежде он не видел этого всегда веселого и добродушного человека в подобном настроении.

– Ты понял меня?! – прокричал Геннадий, глядя Виктору прямо в глаза.

– Но, я должен увидится с папой… – тихо и неуверенно ответил юноша.

– Нет!..

– Ну тише ты, чего разорался? – незаметно вернувшись, в шутливой форме сказал Роман Александрович. – Спокойно, Гена, сделай все, как я сказал, и все будет хорошо, – Геннадий ничего не ответил, а лишь несколько раз кротко кивнул, нервно топчась на месте.

– Витя, ни за что не переживай – я все исправлю, – взглянув на сына и еле заметно улыбнувшись, сказал ему отец. Вид его был подавленный, разбитый, и от него прямо-таки веяло грустью. – А теперь уходите – времени совсем мало.

– Но…

– Нет. Делай все, как скажет Гена. Слушайся его во всем, как меня. Хотя нет, меня ты в последние годы совсем не слушался, – улыбка его стала шире, но Виктору совсем не хотелось улыбаться в ответ. – Все, идите!

И они, выполняя приказ, отправились обратно. Пройдя несколько метров, Виктор обернулся посмотреть на папу. Мужчина все так же стоял на месте и смотрел им в след. На прощанье Роман Александрович вытянул в сторону сына руку, словно пытался дотянуться и дотронуться до него, а после развернулся и отправился обратно в секретный клуб Егора. У Виктора возникло невыносимое желание вернуться и помочь папе, сделать хоть что-нибудь, быть хотя бы рядом. Виктор не хотел уходить, не хотел оставлять его, но боялся, что если останется, это еще больше расстроит его отца, и он будет лишь обузой. Добравшись до места стоянки машины, Геннадий Юрьевич приказал юноше стоять и ждать на этом же месте, а сам же, сев в машину, куда-то уехал. Молодой человек послушно выполнил приказ и не двигался с места. Отсюда ему хорошо было видно, как на противоположной стороне улицы люди покидали ночной клуб «Free live». Люди, которые раньше интересовали его и которым он всегда был рад. Теперь же они нервировали и разочаровывали его. Все эти красивые одежды, дорогие машины, блестящие аксессуары прятали то, что могло быть у них внутри. Ведь на самом деле все они могли быть не лучше Егора, не лучше его самого… И теперь он смотрел на них с презрением. Да, конечно, они могли оказаться и хорошими, порядочными, честными людьми, но что-то все же Виктора склоняло к первому варианту. Начинало рассветать, вдруг, глядя на всех этих молодых и избалованных жизнью людей, Кротов обратил внимание на одного человека, что сильно выделился бы из любой толпы. Особенно внимание на нем заострял огромный шрам на всю щеку, который был хорошо заметен даже на большом расстоянии, а также то, что он пристально смотрел на него. Не было сомнений – мужчина знает Виктора. Ну а Кротов знаниями об этом человеке похвастаться не мог. Кто он, что ему нужно и почему он просто стоит и смотрит на него? Опять слишком много вопросов. Пристальный взгляд незнакомца вызывал у парня тревогу, невыносимое желание спрятаться подальше, но Виктор продолжал смотреть так же, как и страшный мужчина, прямо в глаза. Возможно, это могло бы еще долго продолжаться, но, к счастью, вскоре подъехал Геннадий Юрьевич и, сев в машину, они уехали домой.

Добравшись до дома Кротовых, Геннадий взял пакет с кассетами и заперся в кабинете хозяина дома, запретив кому-либо заходить. Виктору очень хотелось узнать, что они с отцом придумали, каков их план, но спросить он не осмелился. Больше всего его тревожило, что отец остался там совсем один. И теперь молодому человеку ничего не оставалось, как просто ждать. Поднявшись на второй этаж, юноша направился в свою комнату. В ней все было так же, как с самого детства, и приятная ностальгия накатила на него, радуя воспоминаниями. Как же все-таки тогда, в детстве, было здорово. Беззаботность, никаких проблем и никакой ответственности. Даже если что и случилось, мама с папой все решат. Все эти глупые детские стремления как можно скорее повзрослеть раскрывают свою нелепую сущность лишь тогда, когда ты уже стал взрослым, и назад дороги нет. Теперь отец Виктора снова все пытается решить за него и спасти своего непутевого сына. Виктор все никак не мог понять, за что же отец его так любит, ведь в такой ситуации, как он думал, большинство поступило бы иначе. А он старается, борется за него, такого гадкого и жалкого сына. Воистину любовь творит чудеса. Или безумства. Стоило юноше лечь на свою кровать, как усталость полностью его покорила, и он погрузился в сон с душой, переполненной страхом и тревогой.

Спустя некоторое время, проснувшись, наш герой ощутил, что усталость и его страхи хоть немного, но улетучились. В доме было шумно и, спустившись в гостиную, молодой человек обнаружил много людей: мама все так же плакала и сидела на диване, обняв ее, рядом сидела Ксюша, пытаясь хоть немного ее утешить, напротив молча стоял Дима, в комнате было полно полиции и, судя по всему, юристов Романа Александровича, которые пылко спорили с представителями власти. Виктор, было, хотел спуститься и понять, что там происходит, как вдруг напротив него оказался старший брат. Несколько секунд он сверлил младшего своим взглядом, а после проскрипел сквозь зубы: «Выспался?». Всего лишь в одном его слове было столько гнева и презрения, что Виктор на миг забыл, кто перед ним вообще стоит. Не дожидаясь ответа, Юрий схватил парня за грудки своими ручищами и сильно прижал к стенке.

– Я задал тебе вопрос? Отдохнул ли ты? – младший лишь смиренно стоял и смотрел ему в глаза. – Чего молчишь, мразь?

– Юра! Отпусти его, – очень вовремя появился Геннадий Юрьевич.

– Почему я должен тебя слушать? Ты вообще мне кто такой? – яростно ответил Юрий. По его виду было видно – он на грани.

– Во-первых, не тыкай мне, молодой человек. Во-вторых, я друг твоего отца, и, если ты его хоть немного любишь, если ты его уважаешь, в конце концов, ты обязан слушать меня! Таково было его слово, – безо всякой ноты страха ответил Геннадий, хотя он был на порядок меньше Юры, который продолжал сильно прижимать Виктора к стене. После нескольких секунд раздумья старший брат все же отпустил младшего, развернулся и отправился к матери.

– Иди в свою комнату, я подойду через пару минут, – приказал друг семейства.

Послушно исполняя его волю, Виктор смирно потопал обратно к своей кровати. Как и обещал, Геннадий вернулся через пару минут и начал говорить:

– В общем, дело обстоит так. Когда я тебя оставил около машины, сам поехал и привез твоему отцу канистру с бензином. Твой отец поджог здание, чтобы скрыть улики и тот факт, что люди были убиты уже давно. А после…после вызвал полицию и добровольно сдался, – последние слова давались ему с трудом.

– Нет…нет, так нельзя! Он не должен! – юноша не мог поверить в это. Отец принес себя в жертву для спасения его, самого непутевого и проблемного из своих детей.

– Успокойся! Сейчас не время паниковать. Твой отец все делает правильно. История будет такой: ты после того, что они с тобой сделали, пошел и рассказал все отцу, и он, впав в состояние аффекта, сам того не ведая, сотворил это преступление. Факт в том, что твой отец весьма богат, далеко не глуп и в целом является видной личностью, но, не смотря на все это, он все-таки совершает преступление лично, что подтверждает наши аргументы. Все копии записей тех безумных жестокостей я уже передал полиции, конечно, кроме той, где ты подтверждаешь невиновность Ромы. Я буду добиваться суда присяжных, и эти кассеты помогут смягчить наказание. Главное, чтобы ты ничего не испортил. За это мы и переживаем.

– А полиция не стала спрашивать, откуда у Вас оказались эти кассеты? – сообразил Виктор.

– Конечно, стала! Меня чуть не отправили с твоим отцом! Я объяснил им, что твой папа после преступления позвонил мне и попросил приехать. После он передал мне эти кассеты, не объяснив, что они из себя представляют, а только сказал, что я сам вскоре все узнаю. Естественно, по легенде, я не знал, что это за записи, и понятия не имел, что сделал Рома… Именно это сейчас и объясняют мои люди сотрудникам полиции, а также пытаются объяснить такое понятие, как презумпция невиновности.

– Но почему он сдался полиции? Ведь можно было бы подкупить кого-нибудь или еще что-то в этом роде. Деньги же решают все!

– Все, да не все. Если бы это были обычные ребятишки – да. Но это сын Двардова! Единственный сын. Борис Сергеевич очень принципиальный и очень умный человек. Он бы просто так этого не оставил. К тому же и денег у него намного больше, чем у нас всех вместе взятых.

– Но как он смог бы все узнать? Как он смог бы доказать что-нибудь, если кассеты у нас, а все улики, что могли остаться, поглотил огонь? – не успокаивался Виктор.

– Может, и не узнал бы, а доказывать ему уж точно ничего не нужно. Но если все-таки узнал бы, тогда арест твоего отца оказался бы сущим пустяком. Поверь, далеко не все люди пришли к своему состоянию честным путем, как твой отец. Практически у любого сверхбогатого человека руки по локоть в крови. Если, конечно, они не получили свое богатство от своих родичей, которые, в свою очередь уже сделали за них всю грязную работу. Пойми, твой папа этим обезопасил всех вас – его семью.

– Но разве этот Двардов не захочет сам отомстить папе? Может, ему мало будет того, что папу посадят в тюрьму?

– Рома – очень видный и известный человек. Долгое время он занимался благотворительностью, а народ меценатов любит и помнит. Если с ним что произойдет, сразу подумают на Бориса, а это очень подпортит его репутацию. А у людей его круга репутация и авторитет – далеко не на последнем месте. К тому же, после того, как он узнает, что вытворял его сынок, если, конечно, раньше не знал, он сможет успокоиться и даже понять твоего отца. Именно поэтому мы решили, что Роману лучше всего сразу сдаться – это свяжет руки Борису, так как все будет происходить на виду. Мы надеемся на это. К тому же, исходя из того, что твой отец будет тесно сотрудничать со следствием, напишет чистосердечное признание, да и денег я заплачу кому нужно, мы можем рассчитывать на мягкий приговор. А после спустя некоторое время можно будет вообще подменить твоего отца на какого-нибудь парня с улицы, чтобы он продолжал мотать срок за твоего папу, конечно, за хорошее вознаграждение. Спустя пару лет все забудут об этом случае, и никто ничего проверять не станет.

– Пару лет? Папе придется сидеть в тюрьме несколько лет? Из-за меня?!

– Послушай, учитывая обстоятельства, все не так уж плохо. К тому же его там никто не будет обижать, и время пролетит, как на не самом лучшем курорте, – говорить он пытался воодушевляюще, но было очевидно, что он тоже боится за своего друга. – Главное, ты не подведи! Ведь ты один из главных свидетелей. Кстати, нам очень нужна та девушка, которую ты вытащил в тот вечер. Где она сейчас?

– Я…я не знаю.