Aut viam inveniam, aut faciam. Найду дорогу или проложу ее сам

На некоторое время я отключился, а когда пришел в себя то по звукам взрывов понял, что пик обстрелов от нашего дома стал удаляться. Осколки в окно больше не залетали. Славик сидел на диване и тихо подвывал. Из его уха текла кровь. Я уложил его на диван, затем принес из кухни мокрую тряпку, вытер ему лицо, а тряпку положил на лоб. Он еще немного постонал а потом заснул. В квартиру через выбитые окна врывался сырой и холодный зимний ветер шевеля обрывки занавесок и поднимая белую пыль которой вся квартира включая нас была обильно усыпана. Моя голова продолжала раскалываться от боли. На дрожащих ногах я кое-как доковылял до шкафа и начал в нем рыться в поисках таблеток от головы. Пришлось перерыть руины двух шкафов пока я нашел искомое. На кухне обнаружилась чудом уцелевшая пластиковая бутылка с минеральной водой. Я выпил лекарство, разбудил стонущего во сне друга, дал и ему. Затем я собрал всю уцелевшую одежду, одеяла накрыл его и себя и попытался заснуть. Сна как такового не было. Было странное видение-бегущие в страхе навстречу мне люди кричавшие: Зверь! Он опять появился!.Завидев меня они шарахнулись в сторону и как мне показалось побежали с утроенной скоростью.

Удивительно, но на меня это не произвело ни малейшего впечатления. Я был спокоен и с удивлением смотрел вслед убегающей толпе. И тут показался тот от которого они, повидимому, спасались. Ужасное и мерзкое существо, как из фильма ужасов, подошло ко мне. Я даже почувствовал его смердящее дыхание, но странное дело, никакого страха и ужаса отчего-то не испытал.

– Слушай, ты, помесь глиста и крокодила, почему я тебя не боюсь? -развязно спросил я.

В ответ этот монстр сунул мне в лицо зеркало. Из зеркала на меня глянула такая мерзкая и страшная харя по сравнению с которой стоящий передо мной выходец из ада казался писаным красавцем.

В холодном поту от страха я проснулся. За окнами занимался бледный зимний рассвет. Славик сидел рядом и тупо смотрел в окно. Заметив что я проснулся он негромко сказал:

– Я наверное оглох на одно ухо.

– С чего это ты решил? – сказал я, сразу вспомнив кровь которая текла у него из уха.

– Да не слышу им ничего.

– Ну это может быть временно, может просто барабанная перепонка травмирована или еще что по мелочи-попытался я его успокоить.– Контузило нас конечно от души. Хорошо что хоть живые остались. Тут такая дура взорвалась. Ты подъезд свой видел?

– Да видел конечно, Подходил, смотрел. Этажом ниже сосед по стене размазанный. По шлепанцам узнал-я их ему на день рождения подарил. Да это Серега, ты его должен помнить мы как то первое мая вместе отмечали.

– Серега? Это у которого мы потом песни пели? Да ты что…

Я подошел к порогу и глянул вниз.

– Вон видишь? На той стене.

Я увидел кровавые брызги на стене, прилипшие к ним обрывки одежды и домашний тапок, ярко красный в синюю полоску.

– А может это и не он.

– Какая разница теперь-он не он, посмотри что стало с их квартирой, там вообще никаких шансов.

На квартиру соседа пришелся видимо эпицентр взрыва и я разглядывая разрушения не понимал за счет чего вообще держится в воздухе квартира моего друга. По всем законам гравитации она уже давно должна была обрушиться и упокоить всех уцелевших в одной братской могиле.

Надо срочно валить отсюда, подумал я и спросил Славика —Ты как сам? Передвигаться можешь?

– Передвигаться то я передвинусь, но вот как мы отсюда вылезем? Да и надо ли это сейчас делать? Дом, бог даст, не рухнет, если до сих пор не рухнул. Война в самом разгаре. Еще пристрелят мимоходом. Давай хоть сегодня тут отсидимся, а завтра и рванем.

– Я в принципе не против, но уж очень страшновато выглядывать в подъезд, еще одного попадания дом точно не выдержит.

– А ты не выглядывай, будет не так страшно. Ладно, давай дождёмся темноты и будем выбираться.

Чтобы скоротать время стали рассматривать мои трофеи. Пострадал незначительно только один автомат, но для стрельбы годился. Зато вся наша верхняя одежда висевшая на вешалке и качественно обработанная осколками представляла собой жалкое зрелище и годилась только для одевания огородного пугала. Зато в ящике на балконе нашлись две отличные, правда слегка грязные телогрейки- ими на зиму укрывали картошку чтобы не замерзла. Одев их и рассовав боеприпасы по карманам мы сразу стали похожи на партизан, не хватало только красных ленточек на ушанках.

Связав несколько простыней мы довольно таки успешно спустились вниз. Оглядевшись и отдышавшись мы едва не потеряли дар речи от увиденного. От дома который мы только что благополучно покинули остался один подъезд, вернее нечто его напоминающее —корявая башня шириной в один балкон вопреки законам физики висевшая казалось в воздухе так как первый этаж отсутствовал начисто. Видимо не зря хрущевки считали одним из чудес света.

Все остальное что когда-то было домом представляло собой хаос из бетонных фрагментов перекрытий, битого кирпича, разбитой мебели и кусков тел жителей. Руки, ноги раздавленные головы и тела были повсюду. Дом был полон-жильцы готовились отпраздновать новый год, который для них, увы стал последним…

ГЛАВА 6

Осматривались мы недолго —опять начался обстрел, пришлось стремительно кинуться к единственному укрытию-бетонному заборчику который когда-то окружал мусорные баки, а ныне был едва виден из-за громадной помойки. Это укрытие как оказалось было очень кстати и едва мы зарылись в мусор, как снаряд окончательно завалил остатки дома, подняв облако пыли и разбросав вокруг обломки. Когда пыль улеглась мы грязные и вонючие напоминали двух огромных помойных котов. От одной мысли о том, что задержись мы хотя-бы на минуту… уже делалось неуютно. От всего дома в живых не осталось никого. Может быть под обломками и теплилась еще жизнь, но об этом уже никто и никогда не узнает.

И тут началось. Я опять буквально каждой клеткой мозга ощутил как в меня входит он-зверь. Ненависть к тем кто превратил наш город в руины буквально переполняла меня, я буквально задыхался от злобы. Я одинаково ненавидел этих шайтанов —боевиков во главе с идиотом —генералом которые умертвили город изнутри, так и российских доблестных « защитников» которые окончательно добили его сравняв с землей вместе с его несчастными жителями.

Мы кое-как выбрались из мусорной кучи и даже не отряхнувшись мелкими перебежками стали перебегать подальше от этого страшного места. Бежать из-под обстрела надо как можно быстрее и как можно ниже к земле, временами даже ползком. Это нехитрое правило мы усвоили очень быстро, а может быть мы и не усваивали ничего, может это все инстинкты? Не знаю.

Тем не менее в быстром, даже можно сказать в стремительном темпе преодолели таким образом пару кварталов и я почувствовал что просто задыхаюсь, Славик тоже начал сбавлять темп и пыхтел как паровоз.

– Знаешь что, давай выкинем эти дурацкие автоматы вместе с патронами-сказал я-нам и пистолетов хватит если что, а то увидят ни дай бог, пристрелят и разбираться никто не будет. Для нас сейчас опасны и те и другие.

– Я и сам хотел тебе это предложить, мне честно говоря тяжело его переть, в голове такое творится… —он махнул рукой.

Славик был бледным как сама смерть. В это время раздался оглушительный свист и мы оба абсолютно синхронно шлепнулись в довольно глубокую лужу. Где то совсем рядом громыхнул взрыв. Комья земли, какие-то камни и обломки досок больно огрели нас по спине. Полежав немного неподвижно, я выполз из грязи и выволок на сушу своего едва живого друга. Он едва дышал, из разорванного рукава текла кровь. Вокруг нас по прежнему раздавались взрывы. Осколки градом осыпали округу. Я прижался к земле и боялся даже приподнять голову, хотелось вжаться в землю, раствориться в ней пока весь этот кошмар не закончится.

И опять… Кто-то сильный, страшный и властный поднялся из глубин подсознания и скомандовал: Вперёд! Исчезла дрожь в руках, страх не пропал но как-бы отошел на второй план, и самое удивительное то что я знал как дальше поступать, как будто я всю сознательную жизнь только и делал что бегал под бомбежкой. Я весьма умело поволок своего так и не пришедшего в себя друга в ближайшую воронку от снаряда. Едва я затащил его туда, как решимость оставила меня и мы оба покатились на дно. Хотя наступила ночь но было светло из-за постоянных взрывов и горящих линий бытового газа.

Славик начал подавать признаки жизни-он слегка пошевелился и голосом умирающего произнес:

– Я все еще живой?

– Не могу утвердительно ответить на твой вопрос, мой юный друг, потому что не уверен жив ли я сам.-ответил я, ощупывая самого себя на предмет выяснения своей целостности.

В это время совсем рядом бухнул взрыв при этом всю округу и нас в том числе осыпало дождем раскаленных железок. Одна из них упала мне на руку, а Славику за шиворот. Оглушительный вопль боли огласил окрестности, перекрыв на мгновение даже звуки разрывов. В воздухе запахло паленым мясом и горящими тряпками. Моя телогрейка тлела и воняла. Славик извивался ужом и орал благим матом. Я как можно быстрее стянул с него одежду, из-под рубашки выпал сизый рваный кусок металла. После этого я снял и потушил рукав своей телогрейки, которая хотя и намокла но тем не менее уже из разряда тлеющих начала переходить в разряд начинающих гореть. После этого я утихомирил своего друга, заткнув его рот рукой, и осмотрел его. Первый осколок (перед приземлением в лужу) скользнул вдоль рукава телогрейки и распоров его от плеча до локтя просто поцарапал кожу, по видимому не очень глубоко, потому что кровь уже едва сочилась. Зато пониже затылка на спине был черный ожог размером с яйцо по очертаниям напоминающий немецкий крест. Я как смог перевязал его руку, для чего употребил его рубашку. Невзирая на его стенания натянул на него свитер и телогрейку. Эпицентр обстрела сместился тем временем в сторону и я решил осмотреться. Раненый Славик уже не орал, а тихо матюкался сквозь зубы. Следов неприятеля не было видно, зато окружающие дома годились только для съемок фильма про войну. Я представил себе людей погибших при этом и умирающих под руинами. Несколько братских могил возникло буквально за полчаса. Мое сознание было наверно еще не готово равнодушно это воспринимать. и меня прорвало: я бился в истерике, орал, посылая проклятия на голову тех кто похоронил их, выл затем выхватил пистолет и начал стрелять по сторонам пока в обойме не кончились патроны, потом бросил его под ноги и отключился. Сколько я был в отключке не помню. После того как я пришел в себя мы еще долго сидели в воронке ожидая неизвестно чего. Занимался мутный рассвет. Мы выбрались из ямы на дне которой уже начала собираться вода. Мимо нас печально проходили такие же несчастные как мы. Люди искали пристанища, пытались сохранить какие то вещи, разыскивали родственников. Слышались только шаги и сдавленные рыдания. Мы тоже тронулись в путь. На каждом шагу попадались обезображенные трупы людей. Бестолковый и бессмысленный обстрел вначале выгнал людей на улицу, а затем эта мятущаяся толпа ни в чем неповинных взрослых стариков и детей была истреблена жестоко и даже с каким то особым цинизмом. Людей накрывало прямо группами, где кто стоял тот там и упал. Некоторые были с оторванными конечностями, у некоторых была оторвана голова. Мы шли не разбирая дороги и тоже плакали- Славик размазывая слезы по чумазому лицу, а я без слез и молча но мне от этого было не легче.

Не знаю смогу ли я словами передать тот ужас первой бомбежки. Поймут ли меня те кто всю жизнь прожил в спокойной и тихой стране? Не знаю. Я и сам бы не поверил если бы все это случилось не со мной. Страшно и дико было не от самого факта неожиданной смерти, это было и будет всегда и везде —стихийные бедствия, несчастные случаи где гибнет не меньше, а может даже больше людей. Это все стихийные, неуправляемые и непредсказуемые причины. А здесь все было рукотворным и заранее обдуманным. Тот кто отдавал приказы на штурм города, доблестный заслуженный военачальник, отточивший свой полководческий гений в Афганистане прекрасно сознавал чем все это обернется. Ему и президенту- алкоголику и всей их воровской банде надо было срочно скрыть следы гигантских афер, а мы?…Ну скажите кто и когда в нашей несчастной стране жалел простых людей? Нас всегда считали, и считают и наверное будут продолжать считать Серой толпой, массовкой, быдлом т.е. скотом годным для обслуживания так называемой «элиты». Это странное слово —элита стало все чаще и чаще применяться в различного рода статьях, которые в последнее время попадаются мне на глаза. Причем газеты и журналы самого разного толка-от насквозь продажного московского комсомольца до занюханной районной многотиражки какого-нибудь Крыжополя стали как по команде употреблять это модное название. Я раньше считал (ничего не поделать -совковое воспитание) что элита это лучшие из лучших. Лучшие ученые спортсмены, специалисты, артисты в общем специальность или род занятий не имеет значения, одним словом-лучшие. Однако сейчас в это понятие вкладывают совершенно иной смысл. Сейчас элита это те у кого больше власти и денег, и только те которые входят в определенные « касты» -их несколько: первая самая могущественная и богатая —административная. Начиная от мэров всяких богом забытых городков до губернаторов и представителей президента, всевозможных депутатов и парламентариев, министров их вице и многочисленных замов. Проще говоря чем выше должность тем элитнее. На втором месте наши доблестные защитники безопасности нашей страны (ФСБ-если кому непонятно). Люди в массе своей без стыда и полным отсутствием совести. Врать не буду, надо отдать должное в их рядах иногда появляется настоящая элита, но эта элита настолько малочисленна, что существенного изменения имиджа всей псевдоэлиты не вносит. Попытка этой малочисленной группы людей жить по совести и понятиям чести жёстко пресекается, они сами подвергаются процедуре шельмования и оставшуюся часть службы, в лучшем случае, проводят в каком- нибудь анадыре среди белых медведей. Третья группа криминальные авторитеты и так называемые алигархи. Все они отнесены мной в одну группу так как граница между ними весьма зыбкая и зачастую вовсе отсутствующая. Четвертая группа – полиция, считается элитой условно так как кормится от первых трех групп и в основном у них на посылках. Деление на группы тоже весьма условно. Родственно-кумовские и приятельски-деловые отношения настолько сплотили и сцементировали их что они стали напоминать сиамских близнецов, разделение которых невозможно без их смерти. Оставшиеся граждане нашей необъятной родины независимо от каких либо достижений в чем либо элитой не считаются, их обязанность обслуживать, развлекать и всячески ублажать представителей вышеперечисленных «каст». Я немного отвлекся в своем повествовании, впрочем Америки не открыл-это известно каждому здравомыслящему человеку который прожил жизнь в России.

Итак продолжу свой печальный рассказ. Обстрел снова возобновился. Передвигаться днем да еще и под бомбежкой было опасно вдвойне и надо было определиться куда идти?

– Знаешь что, -рассудительно как только это было возможно, начал я-Будем пробираться к моим старикам. Днем нас стопроцентно кто-нибудь пристрелит или те или другие, поэтому пойдем ночью, а до этого пересидим где-нибудь. Вот только где?

ГЛАВА 7

Воспользовавшись небольшой передышкой в обстреле мы осторожно выглянули из воронки. Ничего более менее надежного не попадалось на глаза. Кругом были либо развалины либо полуразвалины, которые в любой момент могли стать ими.

И тут мой взгляд уткнулся в неприметное сооружение метрах в двадцати от нас. Высотой около полуметра от земли бетонная площадка теплоцентрали, слегка засыпанная обломками и оттого имеющая неприметный вид. Практически готовый блиндаж к тому же неплохо замаскированный.

Мы осторожно как только это было возможно начали переползать к нему, вжимаясь в землю при каждом очередном разрыве. Ну вот и последние метры преодолены – мы не без усилий сняли тяжелый чугунный люк и по скользкой железной лестнице спустились вниз. Закрыв его мы оказались в полумраке —свет пробивался только в одном месте где была повреждена кирпичная кладка-небольшая щель размером с 2—3 кирпича освещала и позволяла хотя-бы слегка наблюдать за происходящим на поверхности и ориентироваться в нашем временном убежище. Если кто не знает то объясню- это бетонный колодец размером где-то два на два на два метра-из которого в обе стороны уходит бетонный «пенал» с уложенными в него трубами. Размеры пенала таковы что по нему хотя и с трудом можно проползти до следующих колодцев который находились в метрах 50 от нашего в одну и в другую стороны. Правда на дне пенала стояла вода которая почти закрывала сами трубы и делала эвакуацию по ним несколько затруднительной если бы это пришлось делать. Едва лишь мы спустились вниз и огляделись как на поверхности разгорелся настоящий бой-мы попали наверное в самый его эпицентр. Я осторожно выглянул в щель между кирпичами

– Ты знаешь мы кажется попали, наверху сражение в самом разгаре-трассеры лупят как в кино.

В это время что-то взорвалось совсем рядом и заволокло наш «бункер» кирпичной пылью и противным дымом. Я пулей слетел вниз, за мной вдогонку упали два кирпича один из которых больно стукнул меня по ноге. Отверстие в кирпичной кладке таким образом расширилось – стало светлее. Мы просидели так весь день. Наконец-то стемнело. Я первый нарушил наше тягостное молчание-бой к тому времени наверху затих и переместился в сторону.

– Итак командование беру на себя-сказал я-бойцам оправиться и покурить. Осмотреть и перезарядить оружие.

– Есть сэр-поддержал мою шутку мой друг- Если позволите я перезаряжу ваш- мой и так заряжен. Это вы стреляете чуть что куда попало сэр.

– Выполняйте боец.

– Есть сэр. Разрешите бегом сэр?