Приёмыш. Книга первая

– Уф, наелась! – девушка отодвинулась от стола. – Я не буду описывать этот бой в подробностях, а если подобрать для него одно слово, то им будет «бардак». Вы разучились воевать за последние четыре сотни лет. Даже я провела бы это сражение умнее. Дисциплины вообще не было. У нас королевская армия, а у Малха были ещё и отряды его вассалов, так они делали всё что хотели. Ну и я им малость подгадила тем, что с помощью Малыша стёрла заклинания в амулетах. После этого Хортог потерял власть над шурами и они принялись рубить всех подряд. Одним словом, у Малха сейчас нет никаких войск, кроме кавалерии, да и в ней только пятьсот всадников.

– А что у него с магами? – спросил Аниш.

– Почти все были в войске, там и погибли. Зверей ни одна из сторон не применила. Может, потому что два войска столкнулись почти внезапно? Они так спешили навстречу друг другу, что кавалерийские разъезды опережали фронт войск всего чуть-чуть. И вместо того чтобы дать знать своим о появлении неприятеля, они схватились между собой. Поэтому Малх не смог использовать стрелков.

– Не ожидал от него такого! – покачал головой Аниш.

– Он больше рассчитывал на магию и шуров, – сказал канцлер. – Как ты думаешь, что он теперь станет делать?

– Я на его месте повернула бы назад, – сказала Ира. – Хортог, несомненно, пошлёт кого-нибудь вратами в столицу, хотя бы для того чтобы выдавить из вассалов солдат. Что он подумает, когда никто не вернётся? Я предположила бы самое худшее.

– И повернула бы? – недоверчиво спросил канцлер. – После тяжёлой победы в двух шагах от столицы?

– Вовсе не в двух. Гарт двигался от столицы к месту боя сутки. И что Малх сделает во враждебной стране почти без армии и магов? Как только узнают истинное положение дел, тут ему и конец! А дома можно попробовать разжиться солдатами у мелких феодалов. Да и казна у него припрятана во дворце. Мы нашли только часть. Но это моя позиция, а как поступит Малх… Немного позже выпущу Страшилу посмотреть, куда пойдут остатки армии.

– А куда ты дела остальных шуров? – спросил муж.

– Извини, в утреней суматохе не успела отчитаться. Страшила дал мне образы одного симпатичного мира, у которого до сих пор не было хозяев, теперь они есть. Шуры не ужились бы на одной планете с людьми, уж очень быстро они плодятся, да и не изжили в себе чувство превосходства к другим расам.

– А как же Аглая? – спросил Аниш.

– Она хочет выйти замуж за одного из моих соотечественников. Он тоже решил здесь остаться. Очень полезный для нас человек.

– И решительный, – вздохнул Аниш. – Я на такое не решился.

– Ты чего вздыхаешь? – возмутилась Ира. – Не решился он! Очень нравятся клыкастые? Так я тебе сегодня же ночью изображу в постели одну такую! Гарантирую массу острых ощущений!

– Рина! – послышался голос Страшилы. – Прибыл один из стариков. Он бросил вызов, я ответил. Он сказал, что подождёт. Я всё-таки был прав, и ты зря волновалась. Куда ему прийти?

– Подожди, пока я схожу в замок и подготовлю дружину, а потом скажи ему, чтобы шёл на мой зов. Только предупреди, что его жизнь на кончиках моих пальцев. Будет нормально себя вести, уйдёт живой, в противном случае закопаем рядом с первым.

Глава 36

Этот Зверь был крупнее того, который пришёл взять её жизнь в прошлый раз. И чешуя у него не просто имела красноватый оттенок, она и была красной. Он возник в полусотне метров и остался стоять, не пытаясь приблизиться.

– Ты можешь убрать то, что держишь в руках, – прозвучал в голове Иры его голос. – Я не собираюсь причинять тебе вред.

– Это хорошо, – ответила девушка, – но я всё-таки подержу. Мне так спокойнее. Можешь не беспокоиться: я тоже не собираюсь тебе вредить, да и те, кто меня подстраховывает и следит за каждым твоим движением, тоже не ударят без причины. Ты хотел говорить? Говори, я слушаю.

– Когда принималось решение прервать твою жизнь, никто не знал, что ты принадлежишь одному из тех миров, жителей которых запрещено трогать, а тот, с кем ты связана, этого не сообщил.

– Не поняла. Кто запретил нас убивать?

– Мы сами, – объяснил ящер. – Когда наш вид был очень молод, мы встретили два вида разумных, которые познали природу вещей. Один из этих видов был людьми, другой мало на них походил. Их, как обычно, стали читать, но поначалу не поняли ничего из прочитанного. К сожалению, разумные при чтении быстро гибнут, поэтому много за один раз не прочтёшь.

– Знания человека моего мира не раздёрганы на небольшие фрагменты вроде магических заклинаний, а составляют последовательную цепочку очень многих, слабо связанных между собой наук. И изучать нужно последовательно, начиная с основ. А выдернутые наугад знания не представляют никакой ценности!

– Мы так и поняли, – согласился ящер, – и решили, что если прочитать очень многих, то отдельные отрывки сложатся в понятную картину.

– И многих вы прочитали?

– Нам не дали. Сначала были убиты все, кто посетил миры, населённые этими видами, а потом они сами пришли в наши на своих огромных вещах, принеся с собой смерть и разрушение. Десятки миров, которые мы заселяли, стали мёртвыми. Там нельзя долго находиться даже спустя тысячи лет. Тогда вообще мало кто уцелел, поэтому было принято решение никогда не связываться с такими разумными. Читать их бесполезно, а возможный вред для нашего вида слишком велик.

– Вы перестали только читать или вообще контактировать?

– Запрета на контакты не было. Были попытки получить знания у подобных разумных в обмен на наши, но ничего не получилось. Хотя виды были другие, нас по-прежнему продолжали убивать. Поэтому мы больше не посещаем такие миры.

– Хорошо, меня вы хотели убить по ошибке. А что вы хотите теперь?

– Ты ответишь, если я спрошу, какие знания передал тебе тот, кого ты называешь Страшилой?

– На тот момент, когда вы его изгнали, он передал только знания магии людей и хортов, а когда на меня открыли охоту, дал свою защиту. Больше у него нет полезных для меня знаний.

– Если бы он отдал нам тебя, как от него требовали, никто бы его не изгонял. И мне непонятно, для чего он тебе нужен, если больше не делится знаниями.

– Вот как? А он мне этого не говорил. Для чего нужен? А почему кто-то непременно должен приносить пользу, чтобы к нему хорошо относиться? Он и сейчас кое в чём помогает, но и без этого я никогда не прогнала бы. Вам известно понятие «друг», только вы неправильно его понимаете. Для вас во всём главное – это выгода, причём в первую очередь даже не для вида, а для себя.

– А разве ты сама не такая? Из-за своей жизни была готова уничтожить тысячи наших.

– И уничтожила бы, если бы вы не успели удрать! Каждое живое существо имеет право на защиту своей жизни! А я не сделала вам ничего плохого! Наоборот, мы со Страшилой хотели помочь вам избавиться от Врага, а в результате его выгнали, а меня решили на всякий случай убить! Скажите спасибо, что против вашего города из-за недостатка времени применили то, что было под рукой, иначе никто из вас не ушёл бы.

– Спасибо, – серьёзно сказал ящер. – Как ты относишься к нам сейчас?

– Никто не собирается причинять вам вред при условии, что вы от меня отстанете. Ты это хотел услышать?

– Да, мне этого довольно.

– А мне нет! Вы изгнали моего друга за то, что он не дал вам нарушить ваши же собственные правила. Я понимаю, что вы не знали, кто я и откуда, но теперь-то знаете! Отмените его изгнание, он его не заслужил!

– А тебе это зачем? – удивился ящер. – Изгнанный, он больше от тебя зависит, поэтому представляет больше пользы.

– Мне уже надоел этот разговор о пользе, а слов о том, что он мой друг, ты всё равно не поймёшь. Подумай о другом. Чего будут стоить ваши обычаи и установления, если из-за их соблюдения вас же будут наказывать? Есть в этом смысл?

– Я подумаю. Решение принимал не один я, если его пересмотрят, твоему другу станет об этом известно. Прощай.

Место, где стоял ящер, опустело, а Ира ушла вратами в королевский дворец, перед этим дав отбой тревоги дежурившим у пулемётов дружинникам. Мужа в комнатах не было, поэтому она сняла пояс с кобурой и пошла переодеваться. Анишу нравилось, когда она носила платья, поэтому, когда не нужно было никуда бежать, она их и надевала, стараясь сделать ему приятное.

– Страшила, ты слышал наш разговор? – спросила она, закончив с одеждой.

– Да, вы не закрылись.

– Спасибо!

– За что?

– За то, что тогда не выдал.

Он промолчал.