Донской хронограф. Хронологическая история донских казаков. 1632—1660 год. Том 2

Весной 1633 года противостояние «балашовцы» и царских войск вылилось в кровавые столкновения. Но подавить движение государевым воеводам не удалось, а оно, тем временем, захватывало всё новые и новые волости.

Русская же армия под Смоленском, выполнявшая вспомогательную роль и отвлекавшая на себя часть польско-литовских войск, оказалась теперь в самом центре военных действий и должна была принять на себя главные удары. Произошли перемены и в руководстве Речи Посполитой. Королем после смерти Сигизмунда III стал Владислав, который подготовил силы для похода па Смоленск. Воевода М. Б. Шеин продолжил осаду Смоленска. Но он не получил обещанную ему помощь войсками, вооружением, продуктами питания и обмундированием.

Несмотря на огромные трудности, М. Б. Шепну удалось в двух местах проломить крепостную стену, взорвать одну из крепостных башен, но овладеть городом он так и не смог. Поляки имели всё еще много войск, силу и превосходство в артиллерии. В то же время в войске М. Б. Шеина начала падать дисциплина. Помощь из Москвы не подходила. Дворяне и дети боярские самовольно покидали войска и уезжали в свои уезды, где свирепствовали крымцы и ногаи, которые « … у многих поместьях и вотчины повоевали, и матери, и жены, и дети в полон пойманы».

В январе 1633 г. казачий отряд Балаша соединился в Стародубском уезде с отрядом «комарицких и карачевских 55 мужиков, которые жгут и грабят поместья и вотчины феодалов». Правительство было крайне напугано размахом повстанческого движения и особенно его антифеодальной направленностью. Оно стремилось разложить его изнутри, разъединить его силы, привлечь на свою сторону беглых солдат, казаков и даже крестьян, которым оно обещало дать помилование и вознаграждение, если они уйдут из Стародуба под Смоленск и примут участие в войне против Речи Посполитой. Стародуб в этот период стал главным центром крестьянско-казацкого восстания.

В конце концов, правительству удалось посеять раздор в повстанческом лагере. Разнородность состава участников движения явилась главной причиной раскола балашовского стана. И. Балаш со своими сторонниками ушел из-под Стародуба к Смоленску, но дорогой он был схвачен изменниками, выдан стародубскому воеводе, посажен в тюрьму, где вскоре умер.

Тем временем, избранный войсковым атаманом Иван Каторжный оказался не только опытным военачальником, но и искусным дипломатом. Между Войском и Москвой шла оживлённая дипломатическая переписка, ещё больше их сближавшая.

Кроме этого, атаман Каторжный, узнав о выходе в набег на Россию большого отряда крымцов и ногаев, на реке Быстрой, перехватил его казачьей конницей. В ходе боя казаки частью истребили, частью рассеяли. О чём и было сообщено царю в Москву. Так же атаман Каторжный отписывал о подготовке крымским ханом очередного набега на Россию в следующем году. Легковую станицу с войсковой отпиской возглавил атаман Фёдор Лазарев.

1633 год. 22 февраля в Главном Войске стало известно о том, что вновь взбунтовались против России ногаи Казыева улуса, некогда усмирённые казаками. Вместе с крымскими мурзами они готовили набег на Русские украины. Донцы не остались безучастными к этому известию и решили перехватить степняков, отправив для этого несколько сильных казачьих отрядов, выступивших в поход 25 февраля. Они вскоре настигли крымцов и ногаев на реке Быстрой: «И сошлись мы, холопи ваши, отоманы и козаки, воинских люде Тотар на Крымской стороне на реке на Быстрой на утренней заре… и мы, холопи ваши побили, и языки поимали, а иных многих переранили». Всего казаки взяли в плен 70 татар. После допроса захваченных в плен татар, стало известно о готовящемся большом походе на Русь, весной этого года: «… идут на наши украины многие крымские и ногайские люди, а быти им в украинные наши городы на Святой неделе или напред Святые недели».

Для проверки полученных известий, войсковой атаман отправил несколько казачьих отрядов к ногайским улусам. Вскоре им удалось двух взять языков, подтвердивших известия о готовящемся набеге. И 10 марта в Москву была немедля снаряжена легковая станица во главе с атаманом Фёдором Васильевым (Лазаревским) и есаулом Михаилом Семёновым, везшая войсковую отписку и двух взятых языков. Остальных языков казаки порубили за ненадобностью.

2 марта 1633 г., ещё до отправки легковой станицы атамана Лазаревского, из Главного Войска в верховые городки был отправлен казак Елизар Змеев, с известием о скором выступлении крымских татар на русские украины. Из городка Чир, Змеев, ещё с 6 верховыми казаками прибыл в Воронеж. На расспросе у воронежского воеводы он показал: «Ведомо де у них на Дону учинилось у ясырей, что крымские два царевичи збираются на войну с Крымскими людьми, а хотят де, государь, идти войною под твои государевы украинные городы, по нынешнему зимнему по последнему пути, после масленые недели, в великий пост вскоре».

По словам казака Змеева, бывшие в Главном Войске и окрестных городках казаки « … меж себя в кругу выбрали дву человек атаманов: Богдана Конинского да Алексея Лома, прибрав к себе донских казаков… и тем де атаманом з Донскими казаки идти за ними, и прося у Бога милости, хотят над ними промышлять сколько милосердный Бог помочи подаст». Войско призывало присоединяться к атаманам Канинскому и Лому и казаков верховых городков, для чего собственно и был отправлен Змеев. Кроме этого войсковой посыльщик, от имени Войска, извещал государя и патриарха о приходе на Дон 400 запорожских казаков, во главе с полковником Павлом Енковым. Запорожцы изъявляли желание служить русскому царю и идти вместе с донскими казаками « … за Крымскими царевичи».

Воронежский воевода Матвей Измайлов, оценив значимость этой информации, отправил Елизара Змеева в Москву, вместе со станицей беломестного атамана Петра Брянцова.

В середине марта, легковая станица атамана Лазаревского, загнав многих лошадей, прибыла в Валуйки. Там казаки били челом воеводе Ивану Колтовскому, прося подводы для дальнейшего проезда в Москву. Узнав о готовящемся походе на Русь крымских татар и ногаев, 17 марта воевода, дав казакам лошадей и подводы, отпустил их в Москву.

Государево жалованье Войску Донскому было отправлено вместе с послами, в него входило всего 1000 рублей серебром и 10 поставов сукна доброго, 13 поставов средних сукон, 200 четвертей хлеба, 30 четвертей круп, 30 четвертей толокна, 100 вёдер водки, 60 пудов пороха, 30 пудов свинца. Столь малое жалование объяснялось тем, что русское посольство во главе с дворянином Яковом Дашковым и дьяком Матвеем Сомовым, в этом году не плыло бударами, а шло степью. Вместе с русским посольством в Стамбул было отпущено и турецкое посольство Фомы Кантакузина, а так же два греческих епископа: кипрский – Игнатий, с келарем и служкой, и иеранельский – Анфим (Аноним?), с чёрным дьяконом и служкой.

По пути на Дон, русское и турецкое посольство было атаковано Касаем Ошакаем, шедшим с отрядом азовских турок и ногаев Казыева улуса в набег на русские украины. Стрельцам и городовым казакам удалось отбиться от турок и ногаев, но те отогнали у них часть лошадей: «… и к обозу к послом нашим приступали и шкоту учинили великую, а у ратных наших людей лошади отогнали и отдавали на выкуп, а иных многих и не отдали».

Между тем, тот же князь Касай просил русского подданства. Об этом в Москву сообщил отпиской астраханский воевода Пётр Головин. Он извещал Михаила Фёдоровича о присылке Касаем грамот, в которых говорилось, « … что он с братьею своею, и с детьми, и с племянники, и с улусными людьми, отстав от Крымского царя и учинясь Казыева и Мамаева родства с мурзами не в дружбе, учинились под нашею царскою высокою рукою в холопстве». Вскоре после этого Касай прислал в Астрахань своего сына Нувруза и лучших улусных людей, которые дали шерть на верность русского царя. И воевода от себя послал князю Касаю жалованье. Когда воевода потребовал от ногаев аманатов, те его обманули, вместо знатных мурз прислали « … аманаты худые, которым верить не мочно». Судя по всему, Касай просто вводил царя и патриарха в заблуждение.

Тем временем, 23 марта 1633 г. в Главное Войско (Монастырский городок) пришли русское посольство во главе с дворянином Яковом Дашковым и дьяком Сомовым, турецкое посольство во главе с Фомой Кантакузиным, а так же греческие епископы, возвращавшиеся из Москвы в свои епархии: иерапольский епископ Аноим (Анфим) и кипрский – Игнатий, со свитами. Казаки их « … встречали всем Войском, конные, и судовые, и пешие люди марта в 23 день, и из наряду и из ручного ружья стреляли, и их, послов, приняли честно… молебны пели з звоном».

Русские послы передали казакам государеву грамоту, которую тут же зачитали в Кругу. В ней царь призывал донцов встретить и проводить послов в Азов с честью и извещал о присылке им своего жалованья.

28 марта казачья станица атамана Лазаревского прибыла в Москву и вручила дьякам Посольского приказа войсковую отписку. В ней казаки благодарили царя и патриарха за снятие с них опалы и освобождение всех задержанных в России атаманов и казаков. Сообщали, что 22 февраля Войску стало известно « … что Крымские и Озовские и Ногайские многие воинские люди идут в Русь, на ваши государские украинные городы». И оповестили о своих действиях по разгрому ногаев Казыева улуса на реке Быстрой, шедших на русские украины: « … а ходили на все стороны их человек по три ста по четыре ста. И на Быстрой де реке, с сей стороны, наехали они тех Ногайских Татар с пятьсот человек и с ними билися, и их побили многих, и в полон поимали человек с семьдесят».

Кроме этого, по словам Лазаревского, казаки отогнали 700 лошадей. На вопрос дьяка, почему казаки шли не в Воронеж, а в Валуйки, атаман сообщил, что шли они на Валуйки, опасаясь ногаев, крымцов и воровских черкас.

2 апреля Войско отпустило русское и турецкое посольства в Азов, ознаменовав это событие стрельбой из ружей и пушек. К азовскому паше казаки отправили гонцов, с известием о прибытии в Войско русского и турецкого посольств и просили их принять с честью. Однако турецкий паша не встретил послов и не впустил их в город. Послы были приняты в Азове 9 апреля, где они вновь были задержаны вместе с русскими ратными людьми, сопровождавшими посольства. Только 28 апреля послы отплыли на кораблях в Стамбул. После их отплытия паша отпустил стрельцов, вернув им струги.

Известие о готовящемся нашествии степняков, было по достоинству оценено царём и патриархом. 15 апреля 1633 г. на Дон была отправлена похвальная государева грамота: «И мы, великий государь, и отец наш, великий государь, светлейший патриарх Филарет Никитич Московский и всея Руси, вас, атаманов и казаков, за вашу службу, что вы нам служите, над татары, которые ходят на наши украины войною, промышляйте и поиск чините, похваляем и за то вас учнём жаловати нашим государевым жалованьем; и вы б атаманы и казаки, и вперёд нам служили и над татары, которые пойдут в Русь на наши украины войною, промышляти и поиск над ними чинили сколько вам Бог пошлёт». Грамота была отправлена на Дон с легковой станицей атамана Фёдора Лазаревского.

Получив царское позволение чинить над мятежными казыевцами поиск, Войско не преминуло им воспользоваться, напав и погромив улус мурзы Салтан Мурата, кочевавший по реке Её. В ходе боя казаки убили брата Мурзы и многих татар, взяли в плен его семью, а так же ещё 700 человек.

Тем временем, русское посольство, во главе с дворянином Афанасием Прончищевым и дьяком Бормосовым, отправившееся в Турцию ещё в прошлом 1631 г., прибыло в Стамбул весной 1632 г. На переговорах послы заявили туркам, что « … казаки на море не ходили и крымских улусов не громили», с азовцами, они так же жили мирно, а часть из них ушла на войну с недругом султана и государя московского – королём польским. И тут же Прончищев жаловался визирю, на воровство и разбои азовцев, ходивших грабить русские украинные города как сами, так и вместе с крымцами, во время их вторжения в Российские земли.

Переговоры не принесли особых результатов, и посольство уже собиралось покидать Стамбул и возвращаться в Москву, как пришло тревожное известие о выходе в море донских казаков на 25 стругах. Казаки разграбили окрестности Кафы и захватили два турецких торговых корабля с товаром. Отношение к послам резко изменилось, но всё же султан разрешил отплыть ему морем в Азов. Однако судьба сыграла с послами злую шутку, разразившаяся буря, принесла их судно к Синопу, окрестности которого были разорены казаками. Здесь посольство было весьма враждебно встречено. Возмущённые жители, не раз уже разорённого казаками города, с бранью и угрозами пришли на причал, и хотели перебить русское посольство. Так как за 10 дней до этого, донские казаки взяли город Иконию, ограбили и выжгли его: «… людей побили и в плен побрали».

Турки в отчаянии собирались идти в Стамбул с челобитной к султану Мураду, о дальнейшей невозможности жить в этих местах, так как, казаки приходят на них войной каждый год, города приступом берут, сёла и деревни жгут. «А из Москвы послы ходят в Царьград беспрестанно, будто для доброго дела, а ходят они всё для лазутчества, в городах крепости всякие рассматривают и казакам потом рассказывают, а казаки потому и на море ходят».

Кто были эти казаки, сказать трудно, в русских источниках других упоминаний об этом морском походе донских казаков нет. Вполне возможно, как и в прошлый год, донские казаки перешли в Сечь, откуда и совершили морской поход, формально не нарушая указа царя не разорять турецкие города.

3 мая Войско отпустило в Москву сопровождавшего послов воеводу, князя Фёдора Волконского с его ратными людьми и приставом турецкого посла Ивана Можарова. Вместе с ними, Войском, в столицу, была отправлена легковая станица в количестве 16 человек, во главе с атаманом Михаилом Васильевым. Прибыв в Москву, казаки легковой станицы на расспросе у дьяка Ивана Грязева показали, что приняв государево жалование в 1000 руб. серебром, 10 поставов лучших сукон, 13 поставов средних сукон, 200 четвертей хлеба, 30 четвертей круп, 30 четвертей толокна, 100 вёдер водки, 60 пудов пороха, 30 пудов свинца, казаки стали готовиться к походу на ногаев.

В степь были отправлено несколько казачьих отрядов, для разведки мест кочевий ногаев. Вскоре один из таких отрядов из 7 человек, вернулись в Войско, сообщив, что на реке Ее было обнаружено кочевье Калмамет мурзы, брата султана Мурата, который приходился племянником князю Касаю, правителю Казыева улуса. Казаки тотчас напали на него, перебив несколько десятков степняков и взяв в плен 30 человек родственников мурзы: его мать, сына, дочерей и сестёр и ещё 700 ногаев обоего пола. В ходе побоища Калмамет Мурза был убит.

В своей грамоте царь благодарил казаков за их службы и сообщал, что ряд мурз Казыева улуса дали шерть на верность Москве и прислали знатных аманатов (мурзы Касай Исламов, Алей Ураков, Бей Мамаев, Алли Гуват Азаматов). Далее царь жаловался на прошлогодний набег крымских татар и ногаев, взявших в России большой полон: «… и продавали дешёвою ценой (пленников), выбирая молодых, имали за них, за человека по чаше проса, а старых секли, что купити их было некому».

А также писал о большом походе на непокорных ногаев Казыева улуса, двадцатитысячного войска верных России Больших Нагаев, едисанских и юртовских татар. Государевы грамоты, с призывом идти войной на Казыев улус, были отправлены так же калмыцким тайшам, черкесским князьям и терским казакам. Кроме того, на мятежных ногаев царь велел: «Послать на Казыев улус войною воевод наших князя Василья Туренина и князя Петра Волконского, с ратными людьми.

Сообщал царь и об отпуске турецкого посла Фомы Кантакузина и русского посольства, во главе с посланником Яковом Дашковым и дьяком Сомовым. Из Валуек до Азова, посольства, по приказу царя, шли степью, минуя неспокойный и бурлящий страстями Дон.

В двух днях пути от Валуек посольский караван был атакован разбойной шайкой Казыевых ногаев: «… и с ними бились по один день, и отошли от них послы наши насилу с великим убытком». Впрочем, казаки об этом давно знали из рассказов самих посланников. Поэтому Михаил Фёдорович призывал донских казаков идти на помощь ратным людям князя Василия Туренина, и князя Петра Волконского, вышедших в поход на ногаев Казыева улуса. Всего в поход вышло 9800 человек. Из них 8250 союзных России ногаев, юртовых и едисанских татар во главе с мурзой Янмаметом, 685 конных астраханских стрельцов, 570 служилых людей из поволжских городов и 350 черкесов. Войска князя Волконского своими действиями, кроме всего прочего, должны были отвлечь на себя внимание сына крымского хана Мубарек Гирея, вторгнувшегося в Российские приделы в разгар Смоленской войны, и осложнивший положение воеводы Шеина.

Кроме того, в прикубанские степи царём было велено идти стрелецким полкам из Казани и Астрахани, союзным татарам, а также терским и гребенским казакам. Михаил Фёдорович обещал Войску, за его помощь в разгроме ногаев, государево жалованье: «… смотря по службе и радению», « … а которые из вас атаманов и казаки останутся на Дону во всех городкех за казыевым походом, и вы б, будучи на Дону, нам служили и нашим делом промышляли, проведали б есте накрепко про крымского царя и царевичей, про всех крымских воинских людей». В случае если Войску Донскому станут известны замыслы крымцов, царь велел казакам извещать о том Москву, А самим перехватывать их на сакмах, перелазах и перевозах «… чтоб вам службою своею и раденьем крымского царя и его воинских людей походу и войне помешка учинить».

Тем временем в Москве, от возвратившихся с Дона служилых людей, стало известно о разгроме донскими казаками улуса коварного Калмамет мурзы. И Михаил Фёдорович, с патриархом Филаретом благодарили их в своей грамоте от 13 июля: « … за встречу и проводы царских послов прекращение набегов на Крымцов и Азовцев и за разбитие Татар Казыевского улуса, нападавших на украинные города, и с увещеванием продолжить свою службу».

В грамоте царь запрещал казакам громить турецкие города и крымские улусы: « … Турского городов и мест не воевали, а людей не побивали, и убытков им ни каких не чинили». В случае если азовцы пойдут войной на русские украины, донцам предписывалось сообщать об этом азовскому паше (!), чтобы он « … Азовским людем заказ учинил крепкой, чтоб они на наши украины войной не ходили, и наших украинных городов и уездов не воевали». Но этот запрет не распространялся на татар Казыева улуса, столь досаждавшим Москве. Царь призывал казаков громить казыевцев и дальше.

Царь и патриарх сообщали, что рассмотрели войсковые челобитные, поданные казаками по поводу задержанных в Москве атаманов и казаков, и « … велети атамана Ивана Исаева, да казаков дву человек Микитку Кашеренина да Ивашку Михайлова Серпухов Итина… велели того атамана Ивана Исаева да казака Митку Кашеренина из приставы освободить и к вам на Дон отпустить… с вашими же донскими казаками которые приезжали к нам от вас с татарскими языки, с атаманом Фёдором Лазаревским с товарищи, а третий казак Ивашка Серпуховитин из приставы утёк».

Далее царь призывал казаков с честью встретить русских посланников: дворянина Афанасия Прончищева и дьяка Тихона Бормосова, по возвращении их из Царьграда. А так же призывали донцов, в случае похода на русские украины крымского хана, промышлять над крымцами на сакмах, бродах и перелазах.

Таким образом, Москва убедилась в пагубности конфронтации с Доном, и уже сама настаивала на «промысле» над крымцами. Задержанная по велению царя зимовая станица, как уже говорилось выше, была освобождена и призвана в Москву, чтобы «… видеть царские очи и принять благословение патриарха». Казакам выдали жалованье и подарки, и послали на службу с боярами и воеводами под Смоленск. Наум Васильев. Наум Васильев же, с царский жалованьем Войску, и милостивой грамотой, был отправлен на Дон 15 апреля 1633 года.

Казаки торжественно встретили их в Монастырском городке залпами из ружей и пушек, а так же колокольным звоном. Они с удовлетворением заслушали государеву грамоту, в которой Михаил Фёдорович уведомлял донцов, что все бывшие в заточении и задержанные атаманы и казаки, освобождены, видели «наши государские очи» и получили патриаршее благословение», «… пожалованы государевым жалованьем и посланы на службу под Смоленск». Там уже 400 донских казаков, под командой атамана Ивана Теслева, храбро сражались при штурме этого города. За отличие в боях под Смоленском и беспримерную храбрость, царю были представлены 90 донских и яицких казаков. Царь по достоинству оценил их «службы», наградив их деньгами и одарив подарками.

Но вскоре, как уже говорилось выше, из-за бездарного командования воевод М. Б. Шеина и А. В. Измайлова, в их полках начались волнения. Незадолго до этого, царь принял решение не тратить силы государства на подавление движения «балашовцев», а принять их на службу и отправить под Смоленск. Теперь же, после ряда поражений, крестьянская вольница атамана Балаша, присоединившиеся к ней служилые люди с русских украинных городов и казаки, вышли из повиновения воевод, заявив, что будут самостоятельно вести боевые действия против поляков. Крестьянско-казачья вольница, действуя партизанскими методами, с успехом громила польско-литовские отряды и разоряла имения польских магнатов и шляхты. Под горячую их руку зачастую попадали и имения верных Москве дворян, что вызвало поток жалоб царю.

Однако вскоре после вторжения в русские приделы Мубарек Гирея, «балашовцы» и казаки решили бросить государеву службу и идти в свои города и городки, разоряемые крымцами. Опасаясь, что волнения перекинутся на российские земли, воеводы окружили часть «балашовцев» и разоружили их. Атаман Балаш был впоследствии казнён, несколько человек зачинщиков биты кнутами, а остальные были частью отпущены домой, частью отправлены в войска.

Однако большинству «балашовцев» (около 6000 человек), удалось уйти к южным русским украинам под предводительством атаманов Ивана Теслева и Анисима Чернопруда. Часть из них осталась в районе города Алексина, а около 3000 ушло на Дон или осев в украинных крепостях и казачьих городках. Воеводы украинных городов, всегда испытывавшие нехватку ратных людей, в большинстве своём, закрыли на это глаза.

Но всё это было ещё впереди, а пока царь благодарил донцов за сдерживание крымских татар и ногаев, и призывал их идти на Куму, в помощь царским войскам, для усмирения Казыева улуса.

Вскоре после этого, казаки, мстя азовцам за свои прежние обиды, и разрешение данное пашой ногаям Казыева улуса кочевать вблизи города, приступили к Азову, где между Каланчой и Мёртвым Донцом погромили кочевников, взяв большую добычу и полон. Находившийся в это время по государеву делу в Азове, толмач Михаил Дьяков, впоследствии сообщил: «Казаки, при нём, Михайле, из нижних городков ходили под Азов, на Казыевцов, которые хотели кочевать промеж Донца и Каланчой, и тех казыевцев погромили, многих побили, а живых взяли всякого человека человек с 200, да лошадей 150, да коров с 2000; и с Азовом да они размирились для того, что они казыевцом повелели кочевать подле Азова».

9 августа 1633 года в Войско пришла грамота от царского стольника Петра Волконского, с распоряжением к атаманам и казакам, выступать на соединение с полками русских воевод в Можарском городище. Получив её, казаки в Кругу, решили отправить на помощь русским ратям 300 казаков и 200 союзных им татар, под командой атамана Ивана Каторжного. Оставшиеся в Войске казаки должны были внимательно следить за передвижением крымцов и ногаев по сакмам и на перевозах, и не допускать крымских татар на ногайскую сторону, а ногаев на крымскую.

После недолгих сборов, атаман Каторжный выступил 15 августа 1633г. на соединение с русскими воеводами. 21 августа донцы столкнулись с казыевыми ногаями: Отманай мурзой, Сарым мурзой, Мамай мурзой, Казыем мурзой, Исламом, Исмаилом, Оллатом и Шаимом мурзами и их улусными людьми: «… и тех казыевских татар побили, а мурзы сами ушли, а жён их и детей в полон поимали, а всего полону взяли тысячи с две и больши». Здесь следует сказать, что стоимость одного пленника составляла от 10 до 40 рублей. На допросе пленники показали, что шли они под Азов, желая переправиться на крымскую сторону.

Казачий полк И. Каторжного не успел к назначенному сроку подойти к Можарскому городищу (16 августа). 20 августа российские войска обрушились в урочище Алата-Талача на улусы казыевских татар. После чего в течение 4 дней они преследовали и громили ногаев, двигаясь к черноморскому побережью. Захватив большую добычу, пленников, и освободив множество русских невольников, князь Волконский и Янмамет мурза повернули коней, желая сохранить захваченную добычу. 27 августа на реке Челбаш Малые ногаи попытались отбить свой скот и пленников, но были разгромлены. Вскоре сода подошёл атаман И. Каторжный с 300 казаками и 200 донскими татарами, отгромившие у Янмамет мурзы весь отбитый им русский полон, 2000 казыевских ногаев и большие стада скота.

29 августа в стан воеводы Волконского прибыл казак Якушка Назаров, с известием о подходе донцов и союзных им татар, а так же о разгроме на Челбашских вершинах мурз Кейкувата и Янмамета, шедших в Астрахань. Казаки сообщали, что донцам удалось захватить 1500 пленников и 2000 коней, стада овец, и освободили множество русских невольников. Это вызвало неудовольствие князя.

Захватив такую богатую добычу, казаки, сойдясь в Круг, решили не идти на соединение с царскими воеводами, а возвращаться на Дон, чтобы не утратить захваченное в бою. Однако тут выяснилось, что разгромленные ногаи оказались так называемыми «мирными», и входившими в состав Больших ногаев. Номинально они подчинялись Москве, но не упускали возможности захватить русских пленников и отогнать стада скота. Уцелевшие от разгрома и истребления ногайские мурзы во главе с Янмаметом, жаловались русским воеводам и били челом царю, тогда как они ходили с воеводой Петром Волконским на Казыев улус: «Казыев улус погромили и татарской многой ясырь поимали, и русский полон отгромили». Правда мурзы скромно умолчали о том, что часть русского полона они не отдали воеводам, а увели с собой, заявив Волконскому, что боятся мести своих врагов, мурз Гинбаевых, Урамаметовых, и князя Каная, «мирные татары» пошли впереди русских воевод к Манычу.