Донской хронограф. Хронологическая история донских казаков. 1632—1660 год. Том 2

6 марта Михаил Фёдорович отправляет на Дон, Войску, государеву грамоту: «От царя и великого князя Михаила Фёдоровича всея Руси, на Дон, в нижние и в верхние юрты, атаманом и казаком Михаилу Иванову (войсковому атаману?) и всему Донскому войску…». В ней царь велел казакам « … про Крымских и Нагайских людей велено вам проведать, где ныне царь или царевичи; и что их умышленье, и где ныне Ногайские мурзы с улусы своими кочують». В случае если крымский хан пойдёт войной на Россию, казакам « … на сакмах и на реках по перелазам велено над ними промышлять».

Но царь не оставлял попыток вернуть нагаев в своё подданство дипломатическим путём. И призывал донцов слать им гонцов с предложением «перейти под его высокую руку» и безопасной откочёвки в Астраханские степи.

Так же Михаил Фёдорович сообщал об отправке на Дон государева жалованья со станицей Антипа Устинова и призывал их крепить союз с запорожцами: «И к Запороским бы есте черкасом от себя писали накрепко, чтоб они с вами заодно на Крымских и Нагайских воинских людей стояли».

21 марта 1638 г. легковая станица атамана Татаринова и есаула Петра Шадеева в составе 23 человек прибыла в Валуйки, откуда они подводами были отправлены в Москву воеводой Андреем Лазаревым. Кроме казаков в станице находился мурза Сеин « … да с ним ево двора шесть человек Тотар».

Прибыв в Москву, атаман Татаринов и казаки били царю челом, и просили пожаловать Войско Донское, отправив на Дон « … зелье и свинцу и о хлебных запасах указ учинить». Так как пушек, государь, и всякого огненного боя многа, а стрелять не чем; хлебного, государь, запасу тож нету, голоду, государь, наша братья терпеть не хотят в Озове». Били челом взять Азов «… под высокую государеву руку» и увеличить донцам жалованье.

В своей отписке о взятии Азова, казаки ярко живописали картины прошедших боёв: «И в том дыму, друг друга не видели, была с того часу сеча великая и самопальная пальба; друг друга за руки хватали и резали ножам… И азовские люди, видя над собою божью беду, бежали через городскую стену в степь. И за городом, до речки Кагальника, конное Донское Войско, догнав всех, посекло на протяжении 10 вёрст». Кроме этого они подробно изложили намерения турецкого султана по отношению к Азову. А так же « … били челом государю, чтобы тот пожаловал церквам Иоанна Предтечи и Николы чудотворца книги по церковной росписи».

На расспросе в Посольском приказе, атаман Татаринов говорил: «А всех де Донских атаманов и казаков ныне будет з 10000 человек, опричь Запороских черкас; а Запорожских черкас у них в Азове и на Дону з 10000 человек; ныне к нам в Азов Запороские черкасы идут беспрестанно многие люди». Впрочем, последняя цифра кажется значительно преувеличенной.

Русских людей, по словам атамана Татаринова, « … к ним в Азов и на Дон не прибыло нисколько, потому что было время зимнее и для дальнего пути степью приходить было к ним не мочно». О намерениях крымского хана казаки ни чего не знали: « … потому что к ним в Азов и на Дон в городки ис Крыму выходцов и полоняников не бывало давно, и посылки они под Крымские улусы нынешние зимы из Азова и з Дону не посылывали; и послать было не мочно».

По дороге в Москву, на Северском Донце, казачья станица встретила отряд запорожцев: « … человек с 50, идут рекою Донцом в стругах на низ, а берегом гонят черкасы ж 5 человек лошадей з 12, а сказывали им, что они идут к ним в Азов». На вопрос: « … не чают ли какова дурна» донские казаки от запорожцев, атаман Татаринов сказал, что они « … от Запорожских черкас ни какова дурна и роздраться не чаят, и во всём де они им по ся места были послушны». Попытка одного из запорожских атаманов – Матьяша, взбунтоваться и игнорировать волю Войска, была жестоко пресечена: «И они де, атаманы и казаки, поговоря меж себя, за то таво черкасково атамана Матьяша убили поленьем до смерти и вкинули в Дон». В случае если и другие запорожские атаманы « … похотят владеть собою, донцы с ними управятца».

На вопрос дьяков Посольского приказа, что казаки будут делать в случае прихода к Азову осадной турецкой армии, атаман Татаринов ответил: «А города де Азова им не отдавать и не покидывать, хоть все до одного человека помрут, а города Азова они не покинут, потому что де они все взяли город Азов кровью, своими головами». В конце расспросных речей, казаки просили государя позволить торговым людям украинных городов, беспрепятственно ездить к ним на Дон с запасами.

Кроме этого казаки привезли в Москву трёх ногайских мурз Иштрекова рода: Чубана, Саина и Шайтемира, перешедших « … под высокую государеву руку», и желавших об этом бить челом перед царём. Казаки своими бударами перевезли ногайские улусы с Донского острова на нагайскую сторону: « … и мы, государь, холопи твои, наймуя свою собратью козаков и суды, велели тех трёх мурз с их чёрными людьми и со всеми их животами перевесть Дон на Ногайскую сторону». Мурз казаки приняли с честью в Азове и призвали их принять русское подданство, « … и корм им дали, и избами татарскими (кибитками) и телегами их ссужали».

Мурзы просили казаков отправить одного из них в Москву, к великому государю, а двух отпустить с улусами в Астраханские степи. Войско пошло на встречу нагаям, и с легковой станицей атамана Татаринова, был отправлен мурза Саин с шестью приближёнными. Остальные нагаи были отпущены к Астрахани в сопровождении отряда казаков. Казаки, кроме всего прочего, везли с собой двух знатных ногайских аманатов: сына Бей мурзы – Уруса и сына Кучук мурзы – Аха, с приказом передать их астраханскому воеводе Фёдору Васильевичу Волынскому.

Михаил Фёдорович, опасаясь прихода большой турецкой армии под Азов, не мешкая, выдав казакам атамана Татаринова жалованье, отпустил их в Воронеж: « … послати ныне на Дон Донским атаманом и казаком своего государева жалованья хлебных запасов муки, и круп, и толокна, и сухарей, сколько мочно на Воронеже промыслить всего ста с триста с четыреста четей».

Казакам было велено выдать дополнительное жалованье: « … послати с Воронежа к вам, атаманам и казакам, к прежнему зелью и свинцу в прибавку 50 пуд ручного зелья да 50 пуд зелья пушечного, да 50 пуд свинцу, да хлебных запасов указали есьмя послать сколком очно на Воронеж собрать муки, и круп, и толокна, и сухарей, да 150 вёдер вина». Чтобы исключить злоупотребления, царь запретил воеводам украинных городов, отправлять на Дон свои запасы: «А для своей корысти из городов воеводам своих запасов на Дон не посылать». Казаков, приехавших в русские города для закупок продовольствия и боеприпасов, было велено « … пропущать без задержания». Это было подтверждено указом Михаила Фёдоровича от 23 апреля 1638 г. отправленном в Воронеж воеводе Мирону Вельяминову. В нём, кроме прочего воеводе предписывалось давать казакам суда и гребцов по-прежнему.

Сверх этого атаману Татаринову было выдано 500 рублей для дополнительной закупки в Воронеже хлеба и круп. Кроме того казакам было выдано 17 церковных книг для азовских церквей по росписи: Евангелие толковое, 2 Устава, 2 Триоди: простая и цветная, Апостол, Служебник, Потребник, Минея – август месяц, 2 Минеи общие, 4 Трефолоя, с сентябрь по март месяц, Соборник, Стихораль. В своей грамоте к Войску Донскому, Михаил Фёдорович давал наказ сообщать о планах мусульманских владык, а если те пойдут на Русь, то « … промышлять над ними всякими мерами».

Ранней весной 1638 г., атаман Татаринов, получив из казны усиленное жалованье, а также церковные книги необходимые казакам для проведения богослужений в азовских православных церквях Святителя Николая и Иоанна Предтечи, двинулся из Воронежа бударами на Дон. После того отъезда атамана Татаринова в Москву, войсковым атаманом был избран Тимофей Яковлев, прозванный Лебяжья Шеей. Тимофей приходился старшим братом известного в 60 – 70 годах атамана Корнилы Яковлева. Впервые имя Т. Яковлева упоминается в исторических документах 1636 года, в качестве атамана легковой станицы.

Между тем зимой 1638 г., султан Мурад 4, повелел новому крымскому хану Бегадур Гирею взять Азов, так как все турецкие войска были задействованы в войне с Персией. Этот приказ был чистым безумием, так как татары, в отличие от своих предков, уже давно разучились брать крепости и не обрадовал хана. Не хотели идти в поход и крымские феодалы, говорившие: «Что де нам под Азовом делать? Будет де пришед возьмём, ино де то добро, а будет не возьмём, мы, де постояв под Азовом дней пять-шесть, пойдём на Русь войною, за Озов там своё выместим: татарину де под городом нечего делать, не городоимцы мы».

Однако помня печальную судьбу своего предшественника, удавленного в Стамбуле, хан не смел ослушаться и двинул свою конницу к Азову. Страшная в опустошительном набеге, она была совершенно бесполезна при осаде города. 19 апреля 1638 г. татары появились у стен Азова. Казаки, во главе с атаманом Т. Яковлевым заперлись в городе, ожидая действий со стороны неприятеля, так как основная масса казаков к тому времени ещё не съехалась в Главное Войско.

Ждать пришлось недолго, Багадур Гирей отправил к городским воротам посольство во главе с князем Каземрат Улаком и ногайскими мурзами: Солтанашем и Оллуватом. Послов сопровождала многочисленная свита. Толмач от имени крымского хана потребовал от казаков сдать Азов: «По приказу всемогущего и всемилостивейшего султана Мурада 4, да продлит великий Аллах его дни, предлагаем вам ваши жизни, а взамен требуем вернуть нам наш Азов».

Столь нахальное, по мнению казаков, требование степных хищников, беспомощных в осаде и штурме, едва не стоило крымским посланцам жизни. Оскорблённые такими словами казаки, хотели, выйдя из города, изрубить татар. Но атаманы и старики удержали их, и ответили отказом: «… ступайте отсель и скажите вашему царю турскому, что не токмо город дать вашему, и мы не дадим с городовой стены одного камня снять вашему царю, нешто будут наши головы так же валяться, станут полны рвы около города, как теперя ваши басурманские головы ныне валяютца, тогда нешто ваш Азов будет. … А Азов ваш мы взяли. Дотоле у нас, казаки место искали в камышах, – на до всякою камышинкою жили по казаку, а ныне нам Бог дал такай город с каменными палатами, да с чердаками. А вы велите его покинуть! Нам ещё хочется прибавить к себе город Темрюк, да Тамань, да Керчь, да любо де даст Бог и Кафу вашу».

Теперь пришла очередь негодовать татарам, но что они могли сделать, желающих лезть на непреступные стены, среди них не было. Простояв несколько дней под городом, Багадур Гирей так и не решился на приступ казачьей твердыни. Свернув свой табор, он ушёл в Крым, опасаясь, что донцы, собрав из окрестных городков бойцов, нанесут ему поражение. Турецкому султану, хан, в своей грамоте писал: «… татарину де под городом нечего делать… не городоимцы мы. … А Азов город каменный».

Казаки же, сойдясь со всех городков, собрались в Круг, где решили не оставлять безнаказанным нашествие крымских татар и нагаев. К Молочным водам была отправлена казачья конница, разорившая улусы Больших нагаев. В качестве добычи казакам досталась имущество побеждённых, много ясыря и стада скота. Кроме этого они освободили много русских пленников. Часть из них, пожелала остаться на Дону с казаками, другая их часть, впоследствии была отправлена в Россию. Известие о этом походе казаков, доставил жилец села Усмани Атаманской Якушка Иванов, бывший в Азове по торговым делам: « … отпустили де Донские атаманы и казаки из Озова под Крым Донских казаков, человек з 200 конных… и сами все де готовяца все, хотят идти и приступать под Темрюк; и суды все на воде стоят совсем готовы». Основное казачье Войско ожидало возвращения из поиска, с вестями конницы.

Несколько позже, ещё один казачий отряд в 110 человек сошёлся в степи со всадниками мурзы Солтанаша: « … и в те поры, государь, у нас с ними была драка, а с тем мурзою была воинских Тотар больши двухсот человек, и мы, холопи твои, у них на том бою « … убили десять человек да Оталыкова сына взяли в языках». Кроме того «черкашенин» Усердский, взял в плен «Донского Тотарина Учкана», который впоследствии был доставлен на расспрос в Москву казачьей станицей атамана Дениса Парфеньева.

22 апреля 1638 г. Михаил Фёдорович отправил на Дон похвальную грамоту: «С похвалой за службу, с уведомлением о посылке хлебных запасов, пороха, свинца и книг, с приказаньем доставлять с Дону вести о Крымцах, Турках и Ногайцах и защищать украинные города от их набегов». В ней он извещал Войско Донское о вторжении в русские приделы крымского нуреддина Сафат Гирея: « … он приходил в наше государство войною за Азовское взятье и многие места воевали в полон многих поимал, и к городам приступал, и сёла и деревни и хлеб пожгли». Царь призывал казаков и впредь извещать его о планах и умышлениях турок, крымцов и нагаев, а так же « … промышлять и поиск чинить», если те пойдут на Русь и передать этот призыв запорожским казакам от его имени.

К ногаям Иштрекова рода, Михаил Фёдорович велел Войску от себя писать, чтобы те вновь шли под его руку и откочевали к Астрахани, к местам своих прежних кочевий.

Далее царь извещал Войско Донское об отпуске на Дон станицы Антипы Устинова, щедро пожалованного царским жалованьем. По царскому указу казаки должны были подводами добраться до Воронежа. Оттуда же, плыть на Дон бударами, сопровождая вместе со станицей атамана Григория Шатрова государево жалованье. Войску Донскому кроме денежного и хлебного жалованья было пожаловано 100 пуд. ручного зелья, 100 пуд. пушечного зелья и 150 пуд свинца.

Но Войско Донское не ограничилось конным походом. 9 мая, после Николина дня, из Азова в морской поход вышло 75 больших казачьих струга с 70 – 80 казаками на борту. По другим сведениям, в походе приняло участие 53 больших струга с более чем 3000 донцов и запорожцев, под командой атамана Алексея Долгого. Казаки погромили татарские селения у урочища Таганий Рог, взяв добычу и ясырь. Не удовлетворившись захваченным, они устремились к берегам Крыма. Но вблизи Еникале (Керчи), встретились с мощным турецким флотом и преследуемые каторгами, отошли к Азову, под прикрытие его стен и артиллерии.

10 мая в Валуйки пришёл вышедший из плена валуйский станичный атаман Стефан Бобырев. На расспросе у воеводы Квашнина он рассказал, как и когда попал в плен к татарам. « … в прошлом де в 145 году канун Оспожина заговейна приходили к Волуйке крымские люди на стрелецкие поля. И Ондрей де Лазарев против тех татар из города послал на бой государевых людей, и с татары был бой, и на том бою ево Софона ранили в трёх местех, и ранена взяли в полон». После выздоровления, Бобырева силой забрал у его хозяина, турка Бахметя, кафинский паша, что бы обменять его на своего брата, бывшего в плену у казаков. Однако Бобырев сумел бежать из плена и уйти в Азов к казакам.

Говорил он так же и о крымских новостях. По его словам, «Посылает де турский царь под Озов войною визиря своево, а с ним де посылает семьдесят каторг да триста мелких судов. А сам де турский царь идут против кызылбашского царя, а крымскому де царю велел залечь по Дону и по Донцу, чтоб не пропустить из Руси в Озов твоих государевых ратных людей, и запасов. А укрепя заставу самому крымскому царю иттить войною под твои государевы украинные городы изгоном». Сам же султан собирался идти во главе армии против персов, захвативших четыре турецких города, включая Вавилон.

По словам атамана, донские казаки, узнав об планах турецкого султана и крымцов, соединились с пришедшими яицкими и терскими казаками: «А в Азов де казаки сошлись с Еика, и с Терка, и со всех речек, и ныне де в Азове и во всех казачьих городкех казаков и запороских черкас добре много, и про турских людей приход к Азову ведомо. И казаки де турсково приходу ничем не страшны, хотят турских сами встретить на море. А в верхние де городки из Азова при нём Софон де казаки послали весть, чтоб казаки ехали все в Азов. Запасы всякие в Азове хлебные дёшевы, купят мех, сухарей в 20 алтын. А как де он шол Донцом и встретив идут в Азов белогородцы и черкасы з запасы с 50 стругов. Зелейные казны видел он в Азове башня полна наставлена бочек».

Жители ближайших к Азову городов: Темрюка, Тамани и Керчи, по словам Бобырева, жили в постоянном страхе, ожидая приступа к ним казаков: « … а жёны и дети и животы все вывезли на степи и в горы». Начиная войну с персами, турецкий султан заключил мир с поляками и даже обещал отпустить, взятый в Польше полон. Но, не смотря на это, крымские татары и нагаи, зимой 1638 года неоднократно вторгались в польские приделы и « … и полону приводили добре много, тот полон он Софонко сам видел и в Кафе их расспрашивал»

Меж тем в Азове налаживалась мирная жизнь. В город, начиная с весны 1638 г., один за другим стали прибывать как одиночные капцы, так и целые торговые караваны из близь лежащих стран и городов: Москвы, Воронежа, Астрахани, Терка. Прибыли в Азов турецкие купцы и татарские купцы из Тамани, Темрюка, Керчи и Кафы. Среди них были и лазутчики султана, посланные разведать ситуацию, но казаков это не смущало. Они были уверены в своих силах. На азовском майдане вновь закипел разноплемённый и разноязычный торг. Сюда допускались все, кто хотел торговать и покупать, даже смертельные и заклятые враги донского казачества, крымцы, турки и евреи, могли безбоязненно вести свои дела, находясь под охраной Войска.

21 мая 1638 года казаки отправили в Москву войсковую отписку. В ней они сообщали о получении государева жалования, извещали царя об отказе Войска вернуть Азов крымцам во время переговоров, происходивших между ними и казаками и о столкновении у Молочных Вод. А также писали о посылке казачьего флота в этот первый поход 9 мая: «а мы, государь, переговоря меж собою, отпустили на море из Азова своих донских казаков семьдесят четыря струги больших морских, а приказали, государь, мы своим донским казаком итить морем по Крымской стороне, по крымским юртам и по ногайским улусом; а отпустили к тебе, государю, в станице атамана Дениса Парфентьева…». Эти сведения были дословно повторены в отписке воронежского воеводы Мирона Андреевича Вельяминова 3 июня 1638 г., хотя, по его версии, информация поступила от воронежских вестовщиков Ивана Орефьева и Степана Парфёнова.

Более подробно о целях этого первого похода говорится в расспросных речах упомянутого выше атамана Дениса Парфеньева и казаков его станицы, 10 июня 1638 г. Только по ним устанавливается точная дата отправки флотилии (Николин день). «А в турской де земле в заборе рать многая, а куды им итти, того им подлинно не ведомо, и с Кизылбашским шахом у него война будет ли, про то они не слыхали. Да они ж сказали: пошли де из Азова на море на Николин день с атаманом с Алексеем Долгим 75 стругов, а в стругу казаков человек по 70 и по 80, а итти де им под Кафу и в ыные места для промыслу. А ис Темрюка де выходят к ним в Азов выходцы полоняники, русские люди, и сказывают, что в Темрюке живут лехкие резвые люди, а многие люди из Темрюка вышли в Кафу для того, что боятца на себя их казачья приходу. А только де почают они к Азову приходу крымских и турских людей, и атаманы де и казаки приговорили, что им всем против их стояти и в Азове сидеть, хоти всем помереть, а Азова не покинуть. И атаманы де и казаки, которые пошли для промыслу на море, как добьютца где языков, и только от тех языков услышать на себя къ Азову приходу ратных людей, и они де ис того походу будут назад в Азов тотчас и учнут стоять против их за одно, сколько Бог помочи подаст…».

Как видим, задача казачьей флотилии была не в морском набеге, а в получения оперативной информации на побережье вплоть до Кафы и в захвате языков относится именно к первому, весеннему походу 1638 г. Предписания вступать в сражение в случае встречи с турецким флотом у казаков, по всей видимости не было. В этом случае казачьему флоту необходимо было сразу возвращаться в Азов, для общего отражения неприятеля.

Эта информация подтверждалась воронежским воеводой М. А. Вельяминова. В своей отписке он сообщал о движении турецких каторг к Азову и о приготовлениях казаков: «А которые де, государь, донские казаки пошли были на море, и они де с море воротились в Азов, а на море де поймали языки под гирлом (Керченским проливом); и те де языки сказывали, что конные перевозятца с Крымские на Ногайскую сторону многие люди, а каторги де, государь, с ними, донскими казаки, встретилися на море под гирлом, идуть ис Чернова моря в Азовское море каторг с сорок и те де, государь, донские казаки хотели на те каторги бить, и в то де время стало на море погода и тех де каторг при них разбило погодою четыре каторги. А идут де, государь, те конные и морем каторги на осаду под Азов…».

Узнав об этом, казаки сошлись в Круг и постановили всем казачьим городкам присылать в Азов казаков для помощи при обороне города, а оставшимся – съезжаться из 2—3 городков в один. Эта же отписка позволяет установить и дату возвращения казачьей эскадры в Азов – 2 июня. Эта дата определяется следующим образом. Принесшие весть крестьяне встретили в городке Курманове Яру казака Ивана Губу с войсковой грамотой, который добрался из Азова за 4 дня: дорога крестьян оттуда до Кременных также составила 4 дня, «а ис Кременных они поехали до Воронежа тому ныне тринатцать ден». Следовательно, если Иван Губа выехал из Азова в день возвращения эскадры, что весьма вероятно по причине необходимости скорейшей организации обороны, то это произошло: 23 июня – (4 +4 +13 дней) = 2 июня.

Султан Мурад требовал от крымского хана известий о намерениях донских казаков, и тот, исполняя волю султана, отправил 22 июня 1638 г. под Азов в разведку за языками и для отгона скота, большой, хорошо вооружённый чумбул конницы в 130 человек. Однако бдительные казачьи сторожи, вовремя обнаружили неприятеля и охотники сами превратились в дичь. На Мёртвом Донце татары попали в засаду и были наголову разгромлены: « … Донские козаки и Тотаровя и Астраханские твои государевы служилые люди дети боярские, и стрельцы, и мурзы с Тотары подкороулили их за Донцом». Взятые в плен крымцы, на расспросе в Азове, под пыткой сообщили, что вслед за ними идёт сам крымский хан Бегатур Гирей с сильным войском. Сам хан шёл с крымцами и ногайскими улусами по крымской стороне, тогда как один из его сыновей, со второй частью крымских татар, шел с мурзой Касаем по Ногайской стороне.

Атаман Яковлев вновь разослал по Дону, Донцу, Медведице и Хопру войсковые грамоты, с призывом к казакам постоять. А вам атаманом и молотцом, ехать в Азов к Войску на помочь, чтоб нам славы своей казачьей не потерять». Судя по всему, казаки верховых городков не спешили идти в Азов, на помощь Войску. Что очевидно было связано не столько с их равнодушием к судьбе Азова и Войска, сколько с недостатком в городках казаков, а с заготовкой донцами сена и продовольствия на зиму. Однако крымский хан, устрашённый участью своего передового отряда, так и не показался у Стен Азова.

После возвращения в Азов и допроса пленных и бежавших из неволи русских пленников казакам стало ясно, что встреченный турецкий флот готовится к нападению на Азов. Поэтому казаки решили предупредить турок, выйти в море и атаковать турецкую эскадру в Керченском проливе, не дожидаясь, пока она появится под Азовом.

Эти сведения подтверждаются расспросными речами атамана Ерофея Петрова Нижнего городка на р. Медведице, а также вестовыми – Федором Петровым с товарищи, посланными для вестей 24 июня и вернувшимися 30 июня: «… морем каторги и мелкие суды к Азову идутъ. И атаманы де, государь, и казаки про морское войско каютца, что с ними бою не зделали; а ныне де атаманы и казаки о том думают, Татар с каторгами и берегом хотят переведатця с ними, но пустя до Азова, и осадить им Азова не дать. Да ни тот же, государь, атаман Ерофей сказывал им-ж, Федору Петрову с товарыщи приходили де Тотаровя х козачьему городку к Терновым, и на тех де татар ходили в поход из Азова атаманы и казаки, и их погромили».

В тот же день, 30 июня 1638 г. воевода Вельяминов отправил в Москву возвратившуюся с Дона станицу атамана Фёдора Петрова, с полученными известиями и копией войсковой отписки. В ней говорилось, что согласно сведениям, полученным от языков и русских беглецов, турецкий султан велел крымскому хану и всем его союзникам идти весной к Азову. Со своей стороны Мурад 4, отправлял к захваченному городу турецкий флот и пашу с янычарами.

Воронежский воевода Вельяминов отправлял эту станицу на Дон, в верховые городки, во главе со слободским атаманом Фёдором Петровым и с 17 казаками, чтобы узнать о донских делах и « … нет ли к Азову Турсково и Крымсково царя приходу», а так же не собираются ли турки и крымцы идти войной на русские украины.

В городке Кременном посыльшики встретились с легковой станицей атамана Ерофея Петрова, везшей в Москву войсковую отписку. Донцы не только рассказали им о делах на Дону, но и дали сделать копию войсковой отписки.

Согласно отписке, казаки непрерывно объезжали окрестности Азова, чтобы « … осадить им (туркам) Азов не дать». Крымский хан, в свою очередь послал свою конницу на Дон, и та подступила к городку Терновому. Однако казаки, выйдя из Азова, разгромили и рассеяли степняков. Ещё один татарский чумбул подступал к Клёцкому городку, но так же был разбит и рассеян.

По словам Фёдора Петрова, « … пришли де из Астрахани в Азов твоих государевых людей семь сот человек». Это был посланный из Астрахани за языками отряд сына боярского Якова Мавлянинова. Встреченный городовыми казаками поп Осип (Зеленой), возвращавшийся из Азова в Воронеж, рассказал им о приезде в Войско, с Терека, некоего сына боярского, показавшего на расспросе, что «… Кизылбашской царь послал от себя к атаманом и казаком жалованье, и тое де казну погромили горские черкасы».

Захваченные во время обороны Тернового городка языки на расспросе, под пыткой, показали, что турки не планируют в этом году приступать к Азову. Перед тем, как отправлять в море вторую судовую рать, казаки предприняли сухопутную разведку двумя большими отрядами. Нам это становиться известно из расспросных речей попа Осипа по прозвищу Зеленой, который выехал из Азова около 6 июня («погреб де он з Дону из Азова уговев Петрова поста неделю, а греб пять недель, июля по 11 число)».

Прибыв 11 июля в Воронеж поп Осип Зеленой, на расспросе в съезжей избе, подтвердил приход турецкого флота в 44 каторги к донскому гирлу, и гибель 6 (?) каторг во время шторма. Кроме этого, поп рассказал о посылке Войском 300 казаков атамана Григория Некрега в поиск по ногайской стороне и 300 донских татар по крымской стороне. От взятых казаками языков, стало известно, что турецкий султан отправил свой флот к Азову не для осады города, а для недопущения выхода казачьего флота в море. Эти сведения подтверждались и другими многочисленными источниками, в частности казаками во главе с атаманом Денисом Поплевиным, бежавшие из татарской неволи.