Донской хронограф. Хронологическая история донских казаков. 1632—1660 год. Том 2

Казаки, сойдясь в Круг, решили заключить мир с мурзами Малого Нагая, и объявили ногайским послам: если они хотят вновь быть в русском подданстве и замириться с казаками, то должны откочевать назад к Астрахани. Для заключения же мира, ногайские мурзы должны прибыть со знатными аманатами. «И сентября, государь, в 18 день Кучук мурза и иные многие мурзы Урмометевы с своими людьми со многими приехали, государь, к нашему Нижнему городку».

Жестоко притесняемые своими единоверцами, мурзы Малого Нагая, заключили с казаками мир, и, желая отомстить за своё бесчестье и ограбление, согласились на совместный с казаками поход против немирных мурз Большого Нагая. Кроме этого, мурзы обязались дать Москве шерть на верность и обещали откочевать к Астрахани. В качестве аманатов, в Войске было оставлено несколько знатных ногаев, в их числе был и сыновья мурзы Кучума, и Бий мурзы Урамаметова. Казаки же, видя крайнюю нужду своих новых союзников, ограбленных соплеменниками, снабдили их продовольствием из своих и без того скудных запасов: «… давали им всякий запас, мёд, вино, и себя в том изубыточили».

Осенью 1636 г. Войско решило совершить поход на мятежные улусы Больших Нагаев, кочевавших у Темрюка. Для этого казачьи полки, общим числом 1400 человек под предводительством И. Каторжного и М. Татаринова, соединились с 5000 (по другим сведениям, с 2000 или 3000) замирившихся ногаев Малого Нагая. Они совершили стремительный бросок к Таманскому полуострову: «По Кубану, в Култуку на речке Кумуре к морю, к Темрюку октября в 5 день и ударили на первые улусы, на Янмамет мурзин Тинмаметова улус, да на Окин Бет мурзин улус и на иные улусы, и в тех улусех, многих татар порубили; а Урамаметевых мурз жён и детей, и чёрных мужиков жён и детей с избами (кибитками) заворотили многих». Множество ногаев попало в плен к казакам. С добычей и ясырём, донцы и союзные им нагаи, двинулись на Дон.

Но вскоре казаки и Малые Нагаи, были настигнуты, Большими Ногаями, получившими подкрепление от темрюцких черкес. Видя подавляющий численный перевес неприятелей, казаки, поставив телеги обоза в круг, сели в осаду. В первом же бою, «чёрные люди» Урамаметевых мурз, забыв про благодарность за освобождение жён и детей, и не желая быть в Российском подданстве, изменили своему слову, и перешли на сторону Больших Нагаев. С верными своему слову мурзами, осталось не более 500 человек всадников.

Однако измена не смутила казаков, и они вступили в бой с превосходящими силами противника. Завязалось кровопролитное сражение, длившееся, практически без перерывов четверо суток. Засев за поставленными в круг кибитками, донцы из пищалей и самопалов отражали атаковавшие их толпы ногаев. Сами атаковали их лавами, заманивали в засады и ловушки, где истребляли десятки и сотни неприятелей.

Потеряв множество всадников и мурзу Кудана Уракова, оставшиеся в живых мурзы, убедились в тщетности всех попыток отгромить захваченный казаками полон. Они упали духом и решили заключить с Войском мир. А так же заявили о признании над ними верховной власти Москвы. И просили атамана Каторжного вернуть им, их жён и детей опасаясь, что казаки вырежут их поголовно: « … а мы де, мурзы Большого Ногаю, все хотим быть под государьскою рукою в холопстве, и вины ему, государю, свои принесём, тока де ясырь наш весь отдадитя нам».

Казаки вновь, великодушно простили ногаев и отпустили часть пленников, позволив им кочевать по рекам Бейсугу, Челбашу и Кагальнику. Не отдав захваченный скот и не выдав Урммаметевых мурз. Однако вскоре нагаи снова изменили данному слову. Крымский хан, Иннает Гирей, узнав о поражении ногаев, отправил из Кафы под Азов, одного из царевичей, с лучшей конницей в 9000 человек, которая переправилась через Дон, и подошла к улусам ногаев. Царевич стал один за другим, слать гонцов, предлагая им крымское подданство и вместе громить казаков. Часть мурз сразу же согласились принять крымское подданство и идти громить казачьи городки.

О появлении калги Хусам Гирея, очень скоро стало известно в Войске: « … идёть Крымский царевич с ратными людьми со многими и с огненным боем с Еньчени (янычарами), а стал не доходя Азова у Сонбека». Видя колебания своих новоявленных союзников, казаки отправили к ним двух казаков татар, с напоминанием о данной ими шерти. Но те решили изменить своему слову и откликнулись на призыв калги.

Казаки, узнав об измене ногаев и их желании вместе с крымцами сбить Войско с куреней, тотчас выступили им на встречу, как сушей, так и стругами по Дону. Неприятели встретились 25 октября 1636 г. у Мёртвого Донца. Союзные казакам Урамаметевы мурзы, так же присоединились к казачьему войску, не смотря на то, что калга призывал их напасть на казаков. Соединённое войско медленно двинулось на встречу крымско-ногайской армии. Казачьи атаманы, как Каторжный, так и Татаринов, не слишком доверяли своим невольным союзникам, помня старинную казачью поговорку: «Замиренный враг, что сломанный лук, ни куда не годится».

И они не ошибались, у Пяти Караулов, нагаи, видя нерешительность казаков, и принимая её за боязнь, сами их атаковали, стремясь подавить численным превосходством и надеясь на поддержку единоверцев. В завязавшемся сражении, все замирённые нагаи, за исключением мурз, чьи родственники находились в заложниках у казаков, перешли на сторону крымцов: « … А оне, государь, Большого Нагою мурзы со своими людьми… и Озовцы с Крымским царевичем сложась за одно, и бились, государь, с нами, холопи твоими, с утра до полудня».

Видя подавляющее численное превосходство неприятелей, казаки сели в струги и стали отходить к своим городкам: « … и бившися, государь, мы с ними, сели в суды да погребли к своим городкам». Но на подходе к Донецкому устью, крымский царевич « … по обе сторону Дону пересед учинил, а хотел, государь, холопей твоих побить».

Однако казакам и на этот раз улыбнулась удача, отчаянным натиском они опрокинули степняков: « … и бились с ними на сухом берегу, и тута, государь, ево царевичевых ратных людей и Ногайских и Азовских людей твоим государьским счастьем побили и переранили». Но вскоре к калге подошло подкрепление и он, усилившись, стал в укреплённом лагере на Темернике, ожидая, когда ногайские улусы переправятся через Дон. Ногайские мурзы и азовские турки стали призывать крымского царевича идти на казачьи городки. Но тот не решился на столь рискованное предприятие, заявив: « … под казачьи де я городки не иду, потому казаком теперь не уметь ничево учинить, воды не замёрзли, а многих людей они побьють».

Казаки же, сев в струги, пробились по Мёртвому Донцу в Дон, и ушли в Главное Войско. Оттуда они разослали гонцов в окрестные городки, за подкреплением.

Собрав свежих бойцов, атаман Каторжный стал готовиться к сражению с укрепившимся на Темернике татарами. В ночь на 14 ноября 1636 г., казаки напали на лагерь крымского калги, но тот не отважась испытывать судьбу, ушел в степь, а затем, вместе с ногаями переправился через Дон у Азова и ушёл в Крым. У казаков не хватило сил помешать этому уходу.

За день до этого, 13 ноября, в Главное Войско вернулись из Москвы две легковые казачьи станицы: атаманов Неустроя и Ивана Фёдорова. Они привезли государевы грамоты. В них царь призывал донцов, всемерно промышлять над крымцами и ногаями, идущими войной на русские украины.

Усиление крепостных сооружений и гарнизона Азова, крайне беспокоило Войско Донское. Непрестанные набеги на азовские городки, отгоны скота и препятствия, чинимые ими казакам при выходе в море, требовали принятия решительных мер. В прошлом донцы уже дважды брали этот город штурмом, разоряя его до основания. Но, не имея сил удержать его, всякий раз оставляли. Однако в середине тридцатых годах семнадцатого века, в Войске всё настойчивей звучали призывы не только захватить и разграбить Азов, но и утвердиться в нём, изгнав турок с берегов Азовского моря. Тем самым казаки могли решить и вторую задачу, прервать связь крымских татар с оставшимися в Прикубанье нагаями.

Азов был ключом к Чёрному морю и его падение, выводило донское казачество на мировую арену в качестве самостоятельной силы, с которой будут вынуждены считаться сильнейшие государства Европы.

Осенью 1636 г., казаки, собравшись в Круг, вновь решили идти весной 1637 года штурм города. Но для осады такой мощной крепости, казакам нужны были большие запасы боеприпасов и продовольствия. Их же катастрофически не хватало. Поэтому Войско решает отправить в Москву зимовую станицу, во главе с войсковым атаманом Каторжным и другими знатными казаками, чтобы добиться отправки на Дон жалованья «перед прежним во всём с прибавкой». Кроме того, казаки должны были уведомить Михаила Фёдоровича о прибытии на Дон турецкого посла Фомы Кантакузина.

Тем временем яицкие и волжские казаки, задумали на Волге грандиозное предприятие по захвату и разграблению весной следующего года караванов царских и купечески судов. Однако наличных сил для этого у них не хватало. И на Круге было решено отправить на Дон отряд казаков, найти охотников для похода на Волгу. 14 октября 1636 г., на Покров пресвятой Богородицы, на Дон был послан есаул Иван Поленов с 53 казаками « … называть втайне ис казачьих Донских городков Запорожских черкас, и Донских казаков для тех твоих государевых Терских и Астраханских бус и Немецких кораблей». Вскоре посыльщики прибыли в Манычский и Голубой городки, где стали призывать донцов идти на Волгу, для грабежа царёвых и торговых судов. Все желающие должны были собираться в верховых казачьих городках: Пяти Избянском, Паншинском, Стрельчинском, Чирском и Голубом. А с наступлением весны идти на Волгу, для соединения с Яицкими и волжскими казаками.

Однако далее события приняли совсем неожиданный оборот. Есаул Иван Поленов, вдруг раскаялся и пришёл в Воронеж: « … и тебе, государю царю и великому князю Михаилу Фёдоровичу вину принёс, а на Яицких казаков извещает». Воронежский воевода Савелий Козлов отправил есаула подводами в Москву.

21 ноября 1636 г. атаман Каторжный с 36 казаками, отправился в долгий и опасный путь в Москву, через донскую степь, где в поисках добычи рыскали многочисленные разбойничьи шайки крымского хана Инайет Гирея и ногаев. Малочисленная зимовая станица Войска Донского, везущая богатые подарки царю, являлась лакомым куском для степных хищников. Первое нападение произошло у Тёплого Ключа, когда три сотни татар атаковали казаков Каторжного, рассчитывая быстро и без особых потерь истребить неверных: « … а сидели в осаде полторы дни; и божьею милостию, а твоим царским щастьем, ни какие шкоты не учинили». Донцы были начеку, ружейным огнём они остановили бешеный натиск татар и ударив в дротики, опрокинули их, и обратили в бегство ошеломлённых врагов.

На реке Деркул, уже две сотни татар вторично атаковали зимовую станицу, но после жестокой схватки, они были разбиты и бежали. Однако богатая добыча, как магнитом притягивала хищных степняков, и они в третий раз набросились на отряд изнурённых и израненых донцов, в открытом поле, между реками Айдар и Явсюг. Казаки, став в круг и сбатовав коней, долго отстреливались от степняков из пищалей, после чего ударив в дротики, рассеяли неприятелей превосходивших их числом, взяв в плен четырёх татар и доставив, впоследствии, в Москву: « … приходили на них Татаровя человек со сто и на них ударили; и они де с теми Татары бились до полудни и… тех Татар побили многих, а в языцех взяли четырёх человек». Потерь среди казаков не было; семь их лошадей было убито, ещё несколько ранено.

2 декабря 1636 г. зимовая станица атамана Ивана Каторжного и есаула Михаила Кирилова прибыла в Валуйки. В тот же день, даже не отдохнув, казаки отбыли в Москву. Валуйский воевода Андрей Лазарев, без промедления выделил им ямские подводы.

На расспросе в Москве, взятые в плен татары показали, что принадлежат к ногайскому племени, Улуса Акмарбет мурзы Аксакова, и шли на Сев. Донец «для зверя». А их же улусы кочуют у реки Кальмиус. О планах крымского хана и турецкого султана, пленные ни чего не знали.

1637 год

Зимой этого года начались переговоры между российским правительством и атаманом зимовой станицы И. Каторжным. 4 января Михаилу Фёдоровичу была преподнесена челобитная грамота донских казаков: «В прошлых во многих годах была твоя воля государская к нам, холопам твоим милость, жалованье денежное и сукна, и запасы всякие, а в прошлом 1636 году твоего жалования не было, и мы, государь, холопи твои, помираем голодною смертию, наги, босы и голодны, а взять, кроме твоей государской милости негде, а свинцу государь и зелья и ядер железных пушечных не стала у нас, холопей твоих, а делать, государь, ядра у нас на Дону не кому и не в чем.

Многие Орды на нас похваляются, хотят под наши казачьи городки войною приходить и наши нижние городки разорить, а у нас свинцу, ядер и зелья нет. Да в прошлых же годах выхаживали с Дону атаманы и казаки к государю, а на отпуске им давали подводы с Москвы до Воронежа сполна, а с Воронежа – суда и гребцов, а ныне, перед прежним, подводы и суда у них убавлены, а гребцов им не дают. Да с Дону же выезжают атаманы и казаки в города, по обещанию в монастыри помолиться, кто в какой монастырь оброчник, а как обещание исполнят (оброк с души сведут) и пойдут назад, купив для себя запасу или продав что-нибудь, то по городам целовальники берут пошлину не в силу. Милосердный государь, царь, пожалуй, нас, холопей твоих, твоим государским жалованьем и запасами».

На расспросе казаки сообщили « … что у них на Дону в трёх городкех – в Нижнем, да в Черкасском, да в Маночи наряду больших и полковых пушек з 90, а ядер к тем пушкам у них не стало». На вопрос, какого веса им нужны ядра, казаки ответить не смогли, так ехали степью и « … и меры тем ядрам не привезли». Но если им покажут ядра, то они укажут какие именно им нужны».

6 января атаману Ивану Каторжному были показаны пушечные ядра: «А порознь де у них против тех ядер, которые им казаны, наряду: 25 пищалей по 6 гривенок ядро (1 гривенка 409 гр.), 20 пищалей по 5 гривенок, 15 пищалей по 4 гривенки ядро, 9 пищалей по 3 гривенки ядро, 6 пищалей по полу-2 гривенки ядро, 5 пищалей по гривенки ядро, 4 пищали по полугривенке ядро, 6 пищалей дробовых».

Перед царём и боярской думой встал вопрос, что для них важней: союз с мощной Турецкой империей и Крымом или союз с немногочисленными, но отважными и неустрашимыми казаками. После долгих раздумий и советов, царь и бояре решили, что лучше синица в руках, в виде союза с Войском Донским, чем журавль в небе. Поэтому Михаил Фёдорович, в конце концов, внял просьбам казаков и велел послать на Дон, с жалованьем и запасами дворянина Степана Чирикова. Он так же должен был встретить и проводить в Москву турецкого посла Фому Кантакузина.

26 февраля на Дон, казакам была отправлена царская грамота, с повелением заключить мир с азовцами, для свободного приёма и проезда турецкого посла Фомы Кантакузина. Азовский паша прислал в Москву гонца Магмета, с грамотой, в которой говорилось, что турецкий султан Мурад 4, отправил своего посла, Фому Кантакузина в Россию. Который давно прибыл в Азов: « … и в Азов он прибыл давно… а вы де Донские атаманы и казаки с Азовцы не в миру». С извещением об отправке Войску государева жалованья: «… деньги, и сукна, и хлебные запасы, и сухари, и крупы, и толокно, и вино, и зелье, и свинец, и селитру, и серу, и пушечные ядра, перед прежним во всём с прибавкой». А так же, об отмене с казаков, идущих на богомолье и возвращавшихся после него на Дон, всех поборов и пошлин.

Решив вопрос с жалованием Войску Донскому, зимовая станица отправилась в обратный путь в месте со Степаном Чириковым, вёзшим запасы на Дон. По пути в Воронеж, к казакам пристало несколько беглых людей. По прибытию в Воронеж, воронежский воевода князь Козловский, велел схватить беглецов. Казаки были вынуждены уступить воеводе, так как беглецы ни когда не были на Дону, а потому подлежали выдаче русским властям. Козловский отпиской сообщил в Москву, что у казака М. Усача был «вынят беглый человек» Григорий Мартьянов, родом из Новгорода, где его отец служил беломестным казаком, а сам Гришка, служил «солдатех». К донцам беглец присоединился в Москве. Он был посажен в острог, но бежал из него, очевидно не без помощи казаков. В этот же день у казаков было изъято ещё два беглых холопа из Тулы: Гаврила и Пётр Завражные, которых пытался вывезти на Дон их отец, Иван Завражный.

Весной этого же 1637 г. из Астрахани, на Дон, для переговоров с откочевавшими к Крыму нагаями, был отправлен сын боярский Д. Амбаров. После трудных переговоров ему удалось склонить к возвращению в поволжские степи. Возвращаясь в Москву, отряд Амбарова подвергся нападению: «… на утренней заре» на служилых людей напали некие воровские люди, отгромившие у них коней и «борошень» (имущество, снаряжение). Татары, сопровождавшие боярского сына, выяснили, что на них напали и ограбили казаки верховых городков и пришлые люди из города Терки, где они служили в стрельцах, а некоторые из них прибывали в гультяях. Татары на войсковом Кругу потребовали вернуть их имущество, так как они находились под защитой «Войскового права» – неписанных казачьих законов. По словам татар, казаки, вначале хотели вернуть им имущество, но затем «учали манить» – обманывать. Заявив, «… что де погромили их терские беглецы», а «… не старые донские жильцы», и «… им де атаманам и казакам ожесточить тех людей не уметь» (т. е. нельзя).

После отъезда атамана Каторжного в Москву с зимовой станицей, Круг избрал войсковым атаманом знатного казака Михаила Татаринова. Новый атаман продолжил деятельную подготовку к захвату Азова. Казаки не были уверены в том, что зимовая станица добьётся от царя жалованья, и поэтому рассчитывали только на свои силы и средства. В украинных городах началась интенсивная закупка пороха, свинца и продовольствия.

Тем временем, прибывшее в Азов «посольство» во главе с Фомой Кантакузиным, было отпущено в Войско без заключения мира, так как казаки деятельно готовились к осаде города-крепости: «И из Азова де Тому со всеми Людьми и ево Офонасья отпустили азовцы на Дон к донским казакам за 2 недели до Масленицы без миру, и привезчи его на разменное место ниже Кобяковы Казны покинули. А с разменного места Тому азовцы привезли к донским казаком в Нижней городок с ним Офонасьем, а людей с Томою привезли 2 человек, а достальные люди пришли к Томе пеши, и рухлядь Томину и свою, с разменного места в казачей городок перенесли на себе».

Прибыв в Монастырский городок, Фома Кантакузин отправил толмача Буколова к казакам в Круг: « … а велел донским казаком объявить, что будто прислал турский Мурат солтан к ним донским атаманом и казаком своего жалованья 4 кафтана золотых, и они б у него велели принять».

В начале, донцы решительно отказались, не желая быть, чем либо обязанными туркам, заявив: « … что преж сего к Великому Государю к его царскому величеству посыланы от турского Мурат салтанова величества послы и посланники многижда, а присылки с ними от Мурат салтана никакие не бывало. И то знатно, что он затевает собою, и те кафтаны даёт им от себя. И у Донского де Войска государевым жалованьем всего много, и те его подарки им не нужны». Однако искушённый в дипломатии Кантакузин, сумел уговорить атаманов и казаков взять расшитые золотом кафтаны.

После чего казаки отправили в Москву легковую станицу во главе с Тимофеем Яковлевым, с известием о прибытии в Войско турецкого посла. Вместе с казаками отбыл и посланный в Москву грек Мануил Петров. Толмач Буколов так же хотел ехать с казаками, но Кантакузин воспротивился этому, сказав, что « … ему без турского толмача быть не мочно».

По решению Войскового Круга, атаман Татаринов отправил гонцов по всему Дону, запольным рекам и речкам, призывая атаманов и казаков собираться на всеобщий – Валовый Круг, для решения войсковых дел в Монастырском Яру. Призыв нашёл отклик во многих городках, и казаки начали съезжаться в Главное Войско. Валовый Круг собрался 9 апреля 1637 года в Монастырском Яру.

Прибывшие старики, атаманы и казаки «… помня своё крещение и свои святые Божии церкви, и свою истинную православную крестьянскую (христианскую) веру, радение святым Божиим церквам, крестьянския невинные крови пролияние и в полон их отцов, и матерей, и братью, и сестёр имание, единодушно решили: идти посечь бусурман, взять город и утвердить в нём православную веру».

Воодушевление и порыв казаков были столь велики, что они решили идти на Азов, не дожидаясь государева жалованья, не смотря на недостаток боевых припасов и слабую артиллерию, столь необходимую для разрушения каменных стен и башен турецкой твердыни. Не смотря на то, что в Главное войско съехалось как никогда много казаков, их было мало для осады и штурма Азова. В связи с этим, все пенные казаки, по решению Круга, получили прощение от Войска и должны были искупить все свои вины в бою, кровью. «И которые были от Войска в запрещеньи и в винах, и тем вины отдавали. А как донские казаки съехались изо всех юртов, и они приговорили идти всем Войском под Азов, и над Азовом промышлять, чтоб ево осадить, и промысл над ними учинить».

В это время на Дон, из Запорожской Сечи, пришел значительный отряд запорожцев. Его приход на Дон, был очевидно связан с тем, что незадолго до этого на Украине вспыхнуло очередное восстание против поляков: «Да в те ж поры пришли на Дон из Запорог черкасы запорозские степью коньми с 1000 человек, а чаяли тово, что донские казаки пойдут на море».

После взятия в плен и казни гетмана Ивана Сулимы, восстание возглавили Павел Бут (Павлюк) и Дмитрий Гуня. Однако и они потерпели поражение под Могилой и Боровицами, вылившееся в заключение невыгодного для запорожцев мира. Он продержался недолго и был нарушен возмущением на левобережье Днепра, под предводительством гетмана Яцка Острянина. Потерпев от поляков поражение под Жовником, гетман, вместе с многими казаками и их семьями, ушёл в Россию, где принял русское подданство. Часть же казаков решила идти в Персию, с намерением, то ли предложить шаху свои сабли и честь, то ли для грабежа. По пути на юг, запорожцы пришли на Дон в разгар подготовки к осаде Азова.

Донские атаманы и казаки с радостью встретили своих собратьев по оружию. Тем более, что среди них было много старых знакомцев по совместным походам в Турцию и Крым. Донцы предложили им присоединиться к Войску Донскому и идти под Азов: «Путь ваш далёк и опасен, – говорили донские атаманы и старики запорожцам – выигрыш ненадёжен; мы имеем запасу довольно, и у нас найдёте всё то, что думаете искать в странах чужеземных: вот Азов – возьмём его, откроем свободный путь в моря азовское и Чёрное, тогда богатые добычи будут нашею наградою. Хотите ли быть верными друзьями братьям своим».

Среди запорожцев начались споры, идти им на Азов или нет. Ведь Речь Посполитая Турция и Крым, заключили мир, и запорожцам, королём и сеймом, было запрещено совершать походы на крымцов и турок. Однако искушение оказалось сильнее запретов, кроме того, свою роль сыграли религиозные и экономические притеснения казачества поляками. Запорожцы поклялись стоять заодно с донцами против азовцев. Михаил Татаринов был пере утверждён Кругом войсковым атаманом. И в апреле 1637 г., казаки, не дожидаясь государева жалованья, решили выступить в поход. Этому способствовала и затяжная война, между Турцией с одной стороны, Персией и Венгрией с другой, что не позволяло туркам своевременно перебросить войска на новый театр боевых действий. Об этом казаки были хорошо осведомлены через своих «прикормленных» людей в Азове. Кроме того крымский хан Инайет Гирей, так же вышел из повиновения султана и захватил Кафу, где перебил турецкий гарнизон. Всё это благоприятствовало планам донцов.

По различным источникам, для похода на Азов казаки собрали от 4,5 до 6 тыс. бойцов. 19 апреля 1637 г., оставив турецкого посла Фому Кантакузина «… на Яру, в куренях за крепкими сторожами», донские и запорожские казаки «… судовой и конной ратью», двинулись на Азов. 21 апреля казаки обложили турецкую твердыню, с намерением не только взять её, но и на веки в ней обосноваться. Бывший в то время на Дону московский толмач Буколов, очевидец тех событий, впоследствии так отписывал настроения казаков: «Если к нам будет государская милость, позволит (царь) в Азов приходить к ним с Руси на житие охочим и вольным всяким людям и запасы к нам всякие привозить, то они Азова не покинут, а станут в нём жить»

В это время к Азову подошли 300 астраханских юртовых татарина, посланных астраханским воеводой к Крыму, за «языками». Они так же решили принять участие в осаде города, рассчитывая получить в случае успеха свою долю добычи. Атаманы и казаки были рады новым союзникам, с которыми уже не раз ходили громить крымских татар. Атаман Татаринов велел им прикрывать казачьи полки со стороны степи, от внезапных атак крымской и ногайской конницы. После взятия Азова, юртовые татары беспощадно истребляли бежавших из города турок. За эту службу Войску, астраханские татары получили свою часть добычи при разделе дувана.

Тем временем вокруг Азова развернулись масштабные земляные работы – казаки начали планомерную осаду города. Практически не имея осадной артиллерии, и сколь ни будь серьёзных запасов пороха, казаками было решено взорвать крепостные стены и башни пороховыми минами. Для защиты осаждавших от орудийного и ружейного огня турок и их вылазок, донцы и запорожцы вырыли вокруг города рвы и насыпали валы, установив на них туры с землёй. Под защитой этих сооружений, опытные в осадном деле мастера, начали рыть подкопы, под неприступные для них стены Азова. Турки, уверенные в неприступности крепостных стен и башен, лишь смеялись и издевались над осаждавшими, глядя на тщетные, по их мнению, потуги казаков.

Но, как показало время, противника нельзя недооценивать. Атаман Татаринов был не новичок в осадных делах, и полностью блокировал город, как с суши, так и с моря. Судовая рать донцов блокировало донское гирло, лишив тем самым Азов связи с внешним миром. Одна часть сухопутных сил казаков занималась земляными работами, другая, составлявшая конный резерв, обеспечивала их защиту со стороны степи. Оттуда, в любое время, на помощь азовцам могли подойти крымские татары, нагаи или черкесы.

Тем временем, турецкий посол Фома Кантакузин, находящийся под охраной в Монастырском городке, отправил двух гонцов к ногаями и к крымскому хану, извещая их о намерениях казаков и прося немедля прислать подкрепления из Крыма и Ногайской Орды. Они были перехвачены казаками на Дону, в Аксайской протоке. Под пыткой он показал об умыслах Кантакузина, изобличая его тем самым в сношениях с турками и нагаями. «А после того с неделю времяни спустя поймали донские казаки Томиных людей 2 человек на протоке в Оксае в струшку, и они (казака) про то Томе выговаривали, что он своих людей по речкам посылает самовольством без их казачья ведома».