Очерки по истории станицы Митякинской и Тарасовского района. Книга 2

Комсомолец 20 годов Бочеров И. Г.

Комсомолец 20 годов Бессарабов С. Ф.

Комсомолец 20 годов Бессарабов Н. Ф.

Комсомолец 20 годов Забабурин Г.

При партийной ячейке была организована и комсомольская ячейка. Её членами были Пётр Сутормин, Бочаров И. Г., Василий Бессарабов, Иван Никишин, Евгений Жданов, Иван Погорелов, Николай Весенко, Анатолий Фетисов, Михаил Холодилин, Николай Бессарабов, Сергей Бессарабов, Григорий Забабурин, Андриан Исаев, Староскольцев П. Н., Николай Воротынцев и др.

Комсомолец 20 годов Староскольцев П. И.

Комсомолец 20 годов Погорелов И. С.

Комсомолец 20 годов Сутормин П.

Председатель Асовиахима при ПК ВКП б Таякин П. М.

Все комсомольцы являлись бойцами ЧОН (части особого назначения). В их обязанности входила борьба с бандитизмом, охрана государственных учреждений, проведение продразвёрстки, составление обозов и их сопровождения до пункта назначения. Лошади или быки для этих нужд, а так же подводы, брались у станичников. Вскоре, весной 1922 года, Комсомолец Сутормин попал в засаду и был убит в перестрелке с белоказаками выстрелом из винтовки у митякинской школы. Его похоронили на территории школы.

В это время, на участке от Луганска до Каменск-Шахтинского летом 1921 года действовали казачьи отряды Попова, Петренко, Ковалёва, Усачёва, Кошелева, Сибилева, Забабурина, Фёдорова. К сожалению конкретных сведений, об этих отрядах найти не удалось. В 1921 – 1922 годах, в районе станицы Митякинской действовала группа Попова, но очень быстро была разгромлена местным отрядом сомообороны, сам попов с 4 казаками добровольно сдался. Численность этого отряда составляла около 50 человек. Среди них было два офицера из хутора Чеботовки, бывший атаман станицы Митякинской, и как поговаривали, даже «генерал» из хутора Прогнойского. Эта группа дислоцировалась в Митякинских лесах и совершала нападения на партийных и советских работников как в самой Митякинской, так и в хуторах Дубовском, Нижние Грачики, Садки, Средне-Дубовском.

Об отряде есаула Чугреева будет рассказано ниже, после очерка о И. С. Погорелова.

Огромную дерзость и отвагу, в борьбе за установление советской власти в станице Митякинской, проявил Иван Семёнович Погорелов (1904—1975 г.).

Герои Гражданской войны, справа Николай Весенко, слева Иван Семёнович Погорелов.

Приведём здесь воспоминания его дочери, Анны Ивановны.

«Мой отец, Иван Семенович Погорелов, родился на хуторе Патроновка Тарасовского района Ростовской области 13 августа 1904 года. Он на год старше Михаила Александровича. Оба родились на Дону. В семь лет отец остался круглым сиротой, жил у бабушки в станице Митякинской, будучи своей бедной родне в тягость. Когда ему еще не исполнилось шестнадцать, отправился из станицы искать лучшей доли. Приехал в Луганск, не имея там ни родных, ни знакомых. На вокзале на него обратил внимание один из чекистов, пожалел бездомного, привел в свою семью, присмотрелся к нему и… предложил работать там, где работал сам, – в ЧК.

Как разведчика Ивана Погорелова «внедрили» в отряд, который вел бои с регулярными войсками. Но и там имели агентуру (белоказаки).

Когда однажды захватили группу красноармейцев (в районе ст. Гундоровской), один из «пленных», оказавшийся тайным агентом, опознал и выдал папу, – рассказывает дочь Погорелова. – Повели его вместе с захваченными красноармейцами на расстрел. Отец не стал ждать, пока приговор приведут в исполнение. И в бешеном прыжке перепрыгнул яму, куда должны были сбросить расстрелянных. Ушел от погони, спрятавшись в шахте. Пулю, раненый в ногу, унес с собой. Выжил. Стал с тех пор действовать особенно осторожно. До начала боя, как разведчик, старался выполнять задания в одиночку, переодевался, ходил под видом нищего». Эти слова дочери Ивана Погорелова дополняют записи в военном билете.

«10.1.20—12.1922 г. Уполномоченный по борьбе с бандитизмом и командир особого назначения отряда. В боях с белобандами в 1920 – 21 г. три ранения».

Про одно ранение нам известно. Другие получены при столь же чрезвычайных обстоятельствах. Смерть много раз в юности пыталась его настичь, но он уходил от нее, как тогда, перед расстрелом. После гражданской войны в ростовском журнале «На подъеме» в июньском номере 1928 года появился очерк Вс. Воскресенского под названием «Миллерово». Из него явствует, что Ивана Погорелова называли «красным дьяволенком», первым донским казаком-комсомольцем, утверждалось в очерке и то, что он «сражался в одиночку». По этому поводу сам Иван Семёнович Погорелов заметил: «Неправда, был у меня отряд».

Правда была в том, что в расположении врага, на людях Иван появлялся один, связной находился поодаль. Отряд располагался в укрытии. Так было и в тот раз, когда два часа отбивался один от множества нападавших (как в последствии выяснилось, в этом отряде было 40 человек, нескольких из них Погорелов убил или ранил). Помогло то, что умело, выбирал огневую позицию – яму на дороге, а также то, что всегда ходил, обремененный оружием и боеприпасами. У него было два маузера, два нагана, четыре гранаты, карабин, много патронов. Вот это плюс умение стрелять позволило одному сдерживать многих. Прибывший к месту перестрелки отряд не ожидал увидеть в живых командира. Спешили, чтобы отомстить. Спасли раненого, но живого. За ним охотились, он же верил в предчувствия. Очень был чуток ко всему, что происходило вокруг. Попав в засаду в курене своей тети, сумел невредимым вырваться из огненного кольца.

Третью рану получил, выследив и пленив в хуторе Камышнов бывшего полковника царской армии, некоего Федорова. Иван в одеянии нищего выглядел подростком, умел разыгрывать сироту, попавшего в беду, вызывая у сердобольных казачек слезы. Таким образом, от одной проникшейся к нему жалостью старухи выведал, в каком курене прячется неуловимый полковник. Поговорил с ним и поспешил к своим. Вот тогда и вступил в дело отряд. Началась перестрелка. Пришлось курень поджечь. Федорову ничего не оставалось, как спасаться через чердак, откуда он попал в руки «сироты». Но глаза в той перестрелке командиру отряда обожгло. Вот почему на снимке двадцатых годов Иван Погорелов в очках. За тот бой награжден орденом Красного Знамени за №3848. Более высокой орденской награды тогда у республики не было.

Сохранилось удостоверение. В нем сказано: «Предъявитель сего тов. Погорелов Иван Семенович действительно награжден орденом „Красное Знамя“ за №3848 по личному составу армии, что подписью и приложением печати удостоверяется». Затем Погорелов выслеживает в хуторе Елань и в хуторе Можаевка отряды белоказаков, противников советской власти, сообщает об их местоположении и подступах к ним в город Луганск, в ЧК. Этот отряд был вскоре, так же был уничтожен. После этих событий, И. Погорелов, в станице Митякинской, во время перестрелок убивает ещё четырёх белоказаков, это были люди, которые активно боролись против советской власти стремились свести с ним счёты. Так же он помогает частям ЧК ликвидировать отряд казаков, противников советской власти, в х. Грачики.

Персональным пенсионером Иван Погорелов стал в конце двадцатых годов, молодым. Три ранения, хромота. Пришлось расстаться с военной службой. Хотелось учиться. Поступил Иван Погорелов, сумев подготовиться, в Новочеркасский индустриальный институт, на факультет, готовивший инженеров электриков. Специальность по тем годам престижная и даже романтическая. Хотелось ему, коммунисту, быстрее, по «завету Ленина», электрифицировать страну. В институте пришлось не только учиться. Его, студента, избрали секретарем парткома института.

Даже когда Иван Погорелов учился, война для него не кончилась. Слишком многие белоказаки предъявить ему счёт. Однажды от пули спасла его дочь. Ей было тогда два года. Она первой увидела в окне «дядю», который целился в отца. Иван Погорелов и на этот раз опередил выстрел, с дочерью в руках рухнул на пол. Террорист промахнулся. Приходилось Погорелову иногда участвовать в операциях по изъятию хранившегося незаконно оружия.

Еще один дополняющий образ И. Погорелова документ, сохранившийся на обветшавшем листке. В его левом углу, вместо бланка, кто-то старательно вывел большими буквами слова: «РСФСР, сельсовет», стараясь придать буквам торжественность и официальность, подобающую любому документу. Текст его гласил: «Дано сие гражданину поселка хутора Патроновка Погорелову Ивану Семеновичу, что он действительно сын хлебороба, бедняка, имущественное положение: нет ничего. Что и удостоверяется».

В 1937 году Новочеркасский индустриальный институт выдвинул Михаила Шолохова кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР. По-видимому, именно тогда как секретарь парткома Иван Погорелов, занимаясь выборами, устраивал встречи кандидата в депутаты с избирателями и познакомился с писателем. Хотя секретарь Вёшенского райкома партии П. Луговой, в своих воспоминаниях пишет, что И. С. Погорелов занимался электрификацией ст. Вёшенской, где и познакомился с М. А. Шолоховым.

Герои гражданской войны Погорелов И. С. и Весенко Н.

Избранный в Верховный Совет СССР, Михаил Шолохов получил депутатскую неприкосновенность. Местные власти не могли решить его судьбу без Москвы. А расправиться с Михаилом Шолоховым сотрудники областного НКВД намеревались по простой причине. Так как не раз писатель восставал против беззакония, репрессий, преступных «хлебозаготовок», грабежа казаков, злоупотребления властью, невзирая на лица, и у себя в районе, и в крае.

Первое письмо Михаила Шолохова о таких делах, посланное Е. Г. Левицкой, как нам известно, попало в Кремль, к самому вождю, еще в 1929 году, а спустя четыре года состоялся обмен письмами между Михаилом Шолоховым и Сталиным. Снова речь шла о преступлениях на Дону совершаемыми некоторыми партработниками и сотрудниками НКВД.

Далее, в 1937 году, Михаил Шолохов встал горой за невинно пострадавших руководителей своего Вешенского района, сидевших в тюрьме на Лубянке. Снова обратился (через головы руководителей края) в Москву. Добился того, что вопрос решался в кабинете Сталина.

В сентябре 1938 года И. С. Погорелова вызывают в Ростов, в НКВД, где он получает задание войти в доверие к М. А. Шолохову и узнать все его связи, которые якобы были направлены против советской власти. Так как М. А. Шолохову Ростовский НКВД вменял подготовку восстания казаков на Дону.

И. С. Погорелов, понимая, что сотрудники областного НКВД хотят ликвидировать М. Шолохова, честно об этом всё рассказывает писателю и просит его немедленно выехать в Москву на приём к Сталину и там искать защиты. Сам же Погорелов, после девяти дней подпольной отсидки на Займище под Ростовом, через Украину, выезжает в Москву.

В Москве Погорелову не удается добиться встречи с партийными руководителями и тогда он пишет письмо самому Сталину, в котором раскрывает замыслы по убийству Шолохова. Понимая, что ему самому угрожает смерть, Погорелов, после поездки в Москву, скрывается в родных местах. Он скрывается в хуторе Патроновка, у своих друзей. Ночевал в сарае на сене, а днём уходил в густой лес и там находился до наступления темноты.

Но постоянно Погорелов испытывал тревогу за свою жену, которая осталась в Новочеркасске. Тревожась за свою семью, он решил покинуть станицу и уехать к своей семье. В Новочеркасске И. С. Погорелова, уже искали по приказу Сталина. К нему на квартиру несколько раз приходили партработники, расспрашивая его жену, о том, где он находиться. Убедившись, что разыскивают его не сотрудники НКВД, и переговорив с секретарём горкома Данилюком, Погорелов выезжает в Москву. В Москве он является на приём лично к Сталину рассказывает о заговоре против Шолохова и тем самым спасает жизнь писателю. Умер И. С. Погорелов в 1975 году, в городе Москве и похоронен на Новодевичьем кладбище. (Молодая гвардия. №5 1989 г.)

Есаул Чугреев

В треугольнике Луганск – Митякинская – Каменск, летом 1921 года действовали многочисленные отряды Петренко (также известного под именем Петро Молния), Ковалёва, Усачёва, Кошелева, Сибелёва, Забабурина, Чугреева, Фёдорова. Основным местом их дислокации были Митякинские леса, расположенные у слияния Деркула с Северским Донцом. В донесениях того времени часто встречаются такие строчки: «Банда вышла западнее Митякинских хуторов, повернула на север по реке Деркул до Деркульского государственного конного завода» или «Банда прошла по сёлам, расположенным по рекам Деркул и Камышная – обычный маршрут бандитов, население хуторов сплошь бандитское…». Неспокойно было и в Беловодском районе – там развернули борьбу отряды Шевелёва, Черепахи и Демьяна Павловича.

На территории Митякинской станицы с 1920 года по 1924 год, действовал казачий отряд Чугреева, состоящий из казаков станицы Митякинской и окрестных хуторов, недовольных советской властью. Взяв в руки оружие, они открыто выступили против большевиков. Однако вскоре отряд превратился в банду отчаявшихся людей. Возглавил отряд есаул Чугреев после дерзкой операции проведённой 15 летним чекистом Иваном Погореловым, закончившейся арестом командира повстанческого отряда полковника Фёдорова. После чего обезглавленный и деморализованный отряд спешно перебазировался из Митякинских лесов в балку Моховатку у хутора Атаманского.

По данным нашего земляка, писателя Можаева, есаул происходил из хутора Погореловского. Хутор этот расположен был в юрту станицы Каменской. (Между Машзаводом и г. Каменском.) Однако жители х. Нижнемитякин, утверждают, что есаул был нашим земляком из х. Нижне-Митякинского. По словам Талалаева Н. Г., его дом был вблизи дома агронома АО «Надежда» Башмакова. Об этом же говорили в 80 х годах старики станицы Митякинской. Хотя возможно, Погорелов, это не хутор, а название кутка хутора Нижне-Митякинского.

В годы первой Мировой войны, есаул проявил не дюжинную храбрость, был награждён орденом Св. Георгия 4 класса. Он виртуозно владел шашкой, о чём говорит такой случай. После одного из боёв, Чугреев, получивший ранение, пошёл для перевязки в госпиталь, но был окружён немцами, хотевшими взять казачьего офицера живьём. Однако в короткой схватке, он зарубил 17 немцев, до того, как к нему на помощь подоспели казаки его сотни. Правда, документальных подтверждений этому пока не найдено.

После Октябрьской революции, есаул Чугреев оказался в жёстком противостоянии с большевиками. После захвата Красной армией территорию Дона, он организовал из казаков Митякинского юрта, хорошо вооружённый повстанческий отряд, то и дело нападавший на большевистских активистов, милиционеров и чоновцев.

В отряде Чугреева, в разное время, было до 100 хорошо вооружённых казаков близь лежащих хуторов. Так из хутора Можаев в него входили Можаев Иван Григорьевич (Орёл) и Черенков Владимир Устинович. Из Х. Нижне-Митякинского – братья Быкадоровы, Попов, Башмаков. Из хутора Прогнои – казак Шилов. Все они были на лошадях, вооружены пулемётами, винтовками и шашками. Вначале, после того, как казаки ушли из Митякинских лесов, их база находилась в балке Моховатка, заросшей дубняком. Она расположена между бывшей птицефабрикой «Зарёй» и посёлком Тарасовским, у хутора Атаманского. Отсюда повстанцы совершали налёты, громя органы советской власти в райцентре п. Тарасовском и окружающих хуторах.

Самым отчаянным среди чугреевцев был казак Башмаков, уроженец х. Нижне-Митякинского. Он ни когда не расставался с ручным пулемётом «льюис», наводя ужас не только на советских работников и милиционеров, но и на своих хуторян. Однажды, возвращаясь ещё с двумя казаками, после побывки из дома в балку Моховатку, в Гнилой балке он столкнулся со своим хуторским приятелем Платоном Швечиковым, косившим спозаранку сено. Башмакову не понравилось как Платон с ним поздоровался, и недолго думая, высек того до крови нагайкой. Впоследствии, в семидесятых годах, дед Платон Матвеевич сокрушался, говоря, как он мог, ведь они с Башмаком были друзьями.

Казаки хутора Нижне-Митякинского

Столь близкое расположение отряда Чугреева к райцентру, делало его весьма уязвимым. В один прекрасный день из Миллерово прибыл отряд ЧОН, совершивший вместе с местными милиционерами рейд к балке Моховатке. Не смотря на то, что повстанцы были захвачены практически врасплох, чоновцам не удалось разгромить казаков. Положение спас Башмаков, открывший пулемётный огонь по красноармейцам. Победа последним досталась дорого. Несколько погибших чоновцев были похоронены в хуторе Атаманском, где им впоследствии был установлен памятник.

Есаулу Чугрееву удалось увести основные силы отряда к станице Митякинской, потеряв при этом нескольких казаков, в том числе и Башмакова, до последнего прикрывавшего отход. Отряд перебазировался в балку «Крутая», которая находилась вблизи хутора Прогнои. Казаки отряда очень часто посещал станицу, среди жителей которой было много сочувствующих им, помогавших продовольствием и сообщавших об опасности.

В результате нескольких кровавых вылазок против новой власти, казаки убили многих советских работников и расстреляли четырёх милиционеров в окрестностях станицы. Правда, в саму станицу казаки предпочитали не соваться. Так как в ней располагался отряд милиционеров в 40 человек при нескольких пулемётах. Плюс к этому вооружённый партийно-комсомольский актив и отряд самообороны. Впрочем, это не помешало казакам, в один прекрасный день устроить засаду в самом центре Митякинской, у школы, в которую, попал отряд ЧОН. В ходе ожесточённой перестрелки, несколько чоновцев и комсомольцев из местных жителей было убито. Но эта вылазка дорого обошлась и чугреевцам, поспешно отступившим. Это не прибавило любви большинства станичников к ним, открыто называвших их бандитами.

Чугреевцы преследовали продработников, не допускали, чтобы они собирали с жителей налоги. Кроме того, под их горячую руку попал первый секретарь комсомола Сутормин и весь актив комсомольцев станицы Митякинской. Все убитые комсомольцы были похоронены у Митякинской школы.

Не повезло и старшему брату первого секретаря комсомола, комбригу Сутормину, воевавшему с белыми в 1 Конной армии. Сутормин, как и Чугреев, прошёл всю 1 Мировую войну, и так же как Чугреев трусом не был. Но в отличие от есаула, он перешёл на сторону красных, где проявил себя с лучшей стороны, очень скоро став комбригом 1 бригады 1 Московской рабочей дивизии. Впрочем, в самой станице Митякинской и её хуторах бытовало мнение, что красный комбриг Сутормин воевал в 1 Конной армии Будённого.

«Старые люди вспоминали: до германской Сутормин мало что значил – гонористый да задиристый… А как сдружковался с Будённым да Ворошиловым – попёр в гору! Ворошилов тогда что!.. Первый красный офицер! А Сутормин у него комбригом был, и звали его у нас все Красным Генералом. Во как судьба повернула! С грязи да в князи. Подвыпьет и ну подвиги вытворять. Подвигов за ним было не счесть». Так пишет о Сутормине в своей книге «Деркул – быстрая река» А. Н. Можаев, опираясь на воспоминания стариков.