Сокровище тамплиеров. Мечта конкистадора

Пристройка к Храму была закончена, и даже ее частично заселили новые братья. А подле дома магистр возводил часовню, посвященную Деве Марии. Так как почти все средства были потрачены, то и мечтать о далеких землях не имело смысла. Магистр вспоминал о письме Соломона все реже, однако неожиданный визит странного монаха заставил практичного де Пейна еще сильнее желать знакомства с землями, в существование которых не поверил бы ни один из его соотечественников.

Он пришел – древний, как сама земля, опираясь на посох, а второй рукой прижимая к груди книгу, еще более старую, чем он сам. Гость потребовал магистра (как он сказал: по важному делу). Братья, из уважения к его старости, не выясняли причины визита, а просто отвели его к Гуго де Пейну.

Магистр терпеливо ждал, когда необычный гость одолеет невысокий порог и присядет на предложенную скамью. Чтобы дело пошло скорее, де Пейн сам прикрыл за вошедшим дверь и придержал его под руку, пока тот сгибал непослушные ноги. Наконец старец поставил у скамьи посох, отполированный до блеска в месте, сжимаемом старческой рукой, и бережно положил перед магистром старинный манускрипт. Его обложка из прочной кожи была истерта почти до дыр в местах, за которые чаще всего брали книгу. Вверху обложки виднелся еле заметный оттиск креста.

– Что это? – спросил Гуго де Пейн, не решаясь прикоснуться к древнему манускрипту.

– Открой и все увидишь, – разрешил гость и наконец-то представился: – Меня зовут Иоанн.

Тамплиер осенил себя крестным знамением и взял в руки книгу. Много времени ему не понадобилось, чтобы разрешить загадку Иоанна:

– Я держу Святое Писание от благочестивого Луки.

– Именно так, – согласился старик. – Особенность этой Благой Вести лишь в том, что записал ее на языке римлян ученик Луки. Возможно, страниц ее касался сам Лука.

Перекрестившись еще раз, де Пейн бережно перевернул страницу.

– Странно, – воскликнул он, – пергамент, кажется, вот-вот рассыплется, а буквы яркие, словно их нанесли только вчера.

– Мне более ста лет. На моей памяти буквы всегда были такими, – ответил Иоанн. – Их можно видеть даже в полной темноте. Книгу я берег и открывал ее только раз в год – во время праздника Пасхи.

– Но как она к тебе попала?!

– Когда-то на въезде в Иерусалим, в том месте, где Иисус вошел в город, чтобы принять свой крест, стоял монастырь. Он был весьма небеден, так как мимо обители монахов шел непрерывный поток пилигримов. Излишние средства монахи тратили на покупку книг, причем собирали весьма дорогие. И если у кого оказывалась редкая книга, ее непременно несли в монастырь – будь то христианин или мусульманин – все получали хорошую цену. Так было до тех пор, пока не настали времена жестокого Хакима. Монастырь халиф приказал разметать до последнего камня. Монахов принуждали поклониться Магомету, кто отказывался – тут же рубили головы. Некоторым служителям монастыря удалось бежать, переодевшись, и раствориться в иерусалимских толпах.

– Печальная история, – сочувственно произнес Гуго де Пейн. – А что же богатейшая монастырская библиотека? Она погибла вместе с монастырем?

– Часть ее разделила участь монахов и самого монастыря. Свирепая толпа развела костер из бесценных фолиантов и жарила на нем баранину. Но мясо оказалось настолько невкусным, что его никто не стал есть. Аббат предчувствовал подобное варварство, и самые ценные книги велел моему отцу (который был монастырским послушником) перенести в дом своих родителей. Что юноша и сделал, а после всю жизнь печалился, что слишком мало спас книг.

– И они хранились в доме твоего отца более ста лет?

– Да. Вначале отец надеялся, что со смертью Хакима прекратится ненависть к христианам и монастырь будет восстановлен. Действительно, следующие халифы терпимее относились к иноверцам и даже позволяли восстанавливать разрушенные святыни. Но вот беда: из обитателей монастыря остался в живых только мой отец, и ему не удалось найти единомышленников. На склоне лет он не придумал ничего лучшего, как жениться. Господь простил ему этот грех и послал меня в утешение, а также для того, чтобы продолжать хранить монастырскую библиотеку. Отец опасался, как бы кто не проведал о хранящихся в доме книгах, а потому я не имел друзей и не женился. Я исполнил за отца его желание посвятить себя Богу, я исполнил обет отца, вернувшегося в мир людей. Целое столетие моим утешением был единственно Господь, моей единственной заботой – спасенная монастырская библиотека.

– Ты совершил великий подвиг! – восхищенно промолвил магистр. – Немногие согласились бы пожертвовать своей судьбой ради книг. Хотя, даже одно только слово Луки, переписанное его учеником, бесценно.

– Но более я не могу исполнять обязанности хранителя библиотеки. Час расставания с этим миром близок, а хозяин книг – монастырь – так и не возродился из праха подобно птице Феникс. Пришла пора искать нового хозяина для сокровищ людской мысли. Потому я здесь.

– Ты желаешь передать библиотеку уничтоженного монастыря ордену Храма? – еще не веря неожиданной великой удаче, спросил Гуго де Пейн. – Но что ты желаешь взамен, как прикажешь распорядиться переданной на хранение ордену библиотекой.

Старик искривил губы в некоем подобии улыбки:

– Не смеши, магистр, в моем возрасте желаний не имеют. Хочу лишь, чтобы люди читали и берегли книги.

– Будь спокоен, брат Иоанн, вход в библиотеку днем и ночью будет охраняться лучшими воинами ордена.

– Чудные времена твои, Господи! – воскликнул старик. – Гложет меня один вопрос. Позволь его задать, и прости, коль обижу.

– Разумеется, добрый брат, спрашивай.

– По всему видно, что вы – ревностные монахи: Господу нашему истово служите, и женщин при вас нет. Только почему с вами меч? Я привык, что оружием монахов были крест и слово Божие.

– Ничего не поделаешь, – виновато произнес Гуго де Пейн, – таковы времена. Вы ведь, братья-христиане, не смогли защитить монастырь одним только словом, и Храм Гроба Господнего не уберегли. Господь сказал: «Не мир пришел Я принести, но меч».

– Ты прав, есть такие слова в Евангелии, – согласился старик. – По крайней мере, я вижу, что библиотека монастыря в сильных руках, и она снова будет служить людям. Отправь со мной человек десять братьев, дабы они перенесли книги, и я мог в покое оставить этот мир.

Магистр не только выделил необходимое количество братьев. Он выпросил у конюшего иерусалимского короля крытую повозку, на которой расположился сам вместе со стариком. Гуго де Пейн поступил весьма благоразумно, позаимствовав это средство передвижения, потому что Иоанн шел очень медленно, жил не близко от Храмовой горы, а книг оказалось огромное количество.

На прощание старик сказал магистру:

– Подозреваю, что ты, Гуго де Пейн, понимаешь: Господь не то сказал, что ты услышал. Если это так, на тебе большой грех. Если действительно ты принял сердцем слова Иисуса, как приказ «К оружию!», то моя обязанность напомнить заповедь Божью: «Не убей». Не мог Иисус дать меч, потому что есть он – орудие смерти.

Все привезенные сокровища отправились в недавно построенную библиотеку, в которой до сих пор находилось в основном только эхо. И, конечно, едва расположив книги на немедленно купленных полках, Гуго де Пейн поспешил поделиться нечаянной радостью с Понтием.

Обратно от дома Понтия магистр едва не бежал за иудеем, которому не терпелось познакомиться с библиотекой (теперь уже) рыцарей Храма.

Несколько дней Понтий не покидал библиотеки, совершенно не обращая внимания на непонимающие взгляды некоторых братьев, и отрывался от книг лишь для поддержания жизни. Он бы и о еде позабыл, но заботливый магистр всякий раз настойчиво приглашал друга к обеду и ужину.

Наконец Понтий решил поделиться своими открытиями с магистром:

– Помнится, ты выразил сомнение в существовании далекой земли там, где заходит солнце. Ты даже позволил мысль, что камень с посланием был либо шуткой Соломона, либо какого-то иного лица. Теперь я с уверенностью могу сказать, что напрасно ты разрешил поселиться в голове подобным мыслям.

– Так неведомая земля существует?!

– Да! И она огромна. Я нашел много свидетельств в пользу этого невероятного факта. Удивительно, мы знаем мир, сотворенный Господом, гораздо хуже, чем древние люди, не знавшие Творца.

– Понтий, ты открываешь мне глаза! Причем делаешь это постоянно! – воскликнул магистр в предчувствии интереснейших сведений. – Рад, что Господь послал тебя мне! Говори же!

– Среди прочих интереснейших книг я натолкнулся на труд Макробия, который был проконсулом римской провинции Африка. Видимо, у него была прекрасная библиотека трудов, созданных за сотни лет до него. Впрочем, учитывая высокую должность Макробия, не стоит удивляться его столь же широким возможностям… Короче говоря, он утверждает, что земля круглая – в форме огромнейшего шара.

– И ты этому веришь, Понтий?

– По меньшей мере, не могу отрицать такой возможности. Во многих древних трудах встречается это утверждение.

– Мне кажется, с шара все бы соскользнуло в океан. Не очень удобно ведь стоять на нем.

Рассуждения магистра могли бы вызвать улыбку просвещенного иудея, но тот лишь терпеливо разъяснил его заблуждение:

– Если шар маленький, то ты, Гуго, совершенно прав; но земля огромнейшая, и линия изгиба совершенно не чувствуется ни людьми, ни животными, она безопасна для построенных домов, храмов.

– Хорошо, давай вернемся к Макробию, – не согласился, но и не стал подвергать сомнению слова иудея де Пейн. Ему в данный момент хотелось вернуться к земле Соломона – плоской или круглой – это не столь важно.

– В труде проконсула я нашел две карты. Если хорошо присмотреться, то на одной можно обнаружить Европу, Африку, Азию, а какая земля была изображена на второй карте, я долго не мог понять. Но после прочтения труда Макробия, я понял, что изображенная на второй карте земля находится на обратной стороне шара.

– Так она на закате солнца, как писал Соломон, или нет? – не совсем понял Гуго де Пейн.

– Именно так. Если плыть строго на запад, то непременно достигнешь земли со второй карты Макробия, – убежденно промолвил Понтий. – Послушай, как этот римский автор описывает строение нашей земли: «Земля охвачена и окружена как бы поясами, два из которых, наиболее удаленные один от другого, скованы льдами; средний же и наибольший пояс высушивается жаром Солнца. Два пояса обитаемы; из них жители южного обитаемого полюса, ступая, обращены к нам подошвами ног, не имеют отношения к нашему народу…»

– В Палестине действительно жарче, чем во Франции; говорят, к северу от Франции есть места, где круглый год земля покрыта льдом, – размышлял Гуго де Пейн, извлекая из складок ума знания, когда-либо слышанные, и собственные наблюдения. – Интересно, эту землю на противоположной стороне от нас, древние люди видели, или это только догадки Макробия?