Юмористические рассказы. Часть третья

– Вот и я, шеф, – показал тридцать два зуба.

Нахальней, чем он, был только воробей: без трех капель водки на подоконнике не чирикал вообще. Взяли Леху на работу. У шефа болела с похмелья голова, у бухгалтера уехал в длительную командировку муж, и коньяк был кстати. Да и воробей нахохлился обиженно на подоконнике.

В бане

Вчера мы ходили с друзьями в баню. Эх, скока выпили? Додумались из тазиков пить пиво. Карлик наш Гоша – он дрессирует в цирке мышей – залез в таз с ногами, для удобства, и только голова торчала из него – лысая и бородатая. Пивную ванну принимал, блин. А Борис Иванович потерял нижнюю челюсть. Выплеснул с пеной. А когда перешли на водку, о другую челюсть бутылки открывал. Сломал ее на…

Колька забрел в отделение к бабам. Едва выкупили за литр. А одна, не поверите, миловидная, к нам пришла. Простынь с себя сбросила. Борис Иванович сразу юркнул в парную. Выполз через час раком, красный.

Скока выпили? Из всех кранов лилось.

А чё делали? Делали чё? Колька не раздевался. Не мог. Все мылил рубашку. Начали-то до бани. А он инвалид, с одним яйцом, хотя к бабам шастал.

Если бы вчера было сегодня, скока выпили бы. И голова бы не болела. Одни «бы», во рту грибы. Антон Гаврилович заменил массажиста: тот уснул на скамейке в предбаннике, пил-то с нами. До сих пор в массажном кабинете. Чё там делает, если живодером на скотном дворе работал? Но бабы выходили из кабинета довольные.

Я с Гошей на вениках лежу. Одна перешагнула через нас, и закричал Гоша, увидев под халатом ее голое тело. Я не понял. Не проспался. И то: скока выпили?

Вышли не все. Чукча Ледяное Копыто, так звали его за холодные ноги, даже не мылся. Глотнет огненной воды и – в парную, в меховой шапке. Он из тундры, мороз от жары не отличал. В гости к Антону Гавриловичу приехал. И пропал. Плохо, что глухонемой, нашелся бы.

А мне чё? Я в бане, можно еще помыться.

Первый репортаж

– Такого матча я не видел давно. Какое напряжение: словно по электрическому полю носятся футболисты. Как взвился Буряк – нападающий украинцев. Перемахнул двухметровые ворота, разбил очки корреспонденту, у которого теперь хорошего кадра не получится: не девушек в парке снимать.

Волжане наращивают давление. Виртуозно владеют мячом нападающие Вагнер, Моцарт и Шопен. Какие передачи им делают полузащитники Кюи, Бородин и Мусоргский, могучая кучка, блин. Простите за лирическое отступление.

Наносит издали удар Никола Огурец. Мяч летит как пушечное ядро. Но его ловит Огинский – вратарь сборной Польши, взятый «Волгой» в аренду. А мог бы свободно улететь на нем на Луну. Примеры такие были. Снова я немного отвлекся.

Какая скорость, какой дриблинг у Дрозда? Но его бьет по ногам Грач. Вот тебе и птица весенняя, словно косой прошелся. Дрозда уносят на носилках.

– Вишню – на мыло, – взрываются болельщики «Волги».

– Какое из него мыло? – трубит пароходом голос, – на йогурт его, хоть польза будет.

Судья Вишня привык к такому. Однажды болельщики гонялись за ним по стадиону минут десять за неправильно назначенный пенальти. Футболисты обеих команд очень хотели, чтобы его догнали, и не вмешивались.

Вместо Дрозда выходит на поле Лебедь, известный наш форвард. Голов он не забивает, но как старается, можно подумать, летает по стадиону, оправдывая свою фамилию.

Боковые судьи не успевают за ним, поэтому не определяют: бывает он в офсайде или нет.

Иноземные футболисты не лучше, но стоят намного дороже. Их сразу можно отличить – по павлиньим прическам и количеству.

Был у нас футболист Жо. Как только его не называли остряки. А если приедет к нам Кака или Насри, как комментировать матчи?

Итак, второй тайм. У гостей на замену вышли Капуста, Морковь и Огурец, прямо салат какой-то. У нас – Иванович, Путич и Мячич – вся Хорватия с Сербией. Но темп спал. Мяч передается в основном поперек и назад. Кто же ринется вперед первым? От этого зависит, будет гол или нет. Как точно я подметил, и это в первый свой репортаж.

Сейчас мой помощник узнает, о чем кричит тренер «Волги». Скажем скромно: ругается он. Пешеходы, мол, быстрее переходят улицу.

Наконец, вырвался вперед украинец Буряк. Вдоль бровки с развевающимися волосами несется Грач. Наперерез им летит Лебедь. Причешите хохлы, ребята: мяч выбит за боковую линию.

Да, такой футбол нам нужен! Это изречение известного комментатора, и квадратный мяч не надо изобретать.

Закончился матч между «Волгой» и «Днепром» вничью. Может быть, и лучше: отношения двух стран стабилизируются.

Побегу на игровое поле. Первый репортаж, может быть, выпрошу футболку у игрока. С любой надписью.

Фиктивный калека

Прикинулся я идиотом с ДЦП. Хожу, выворачивая ноги, а когда бегу, вращаю их ротором. Как пели раньше: во всем нужна сноровка, закалка, тренировка. Добился совершенства. Стал чемпионом по бегу среди подростков с ограниченными физическими возможностями.

Почему я прибился к ним? У них есть льготы, реабилитационные центры. Не говорю о спонсорских поездках. Помню, спас на Черном море старушку. Судорога свела ей ноги и развернула губы. Все – в стороны, а я дельфином – под нее и толкаю на поверхность, словно бревно.

Сто лет было старушке. Первый раз на море. В тайге жила по соседству с Лыковыми. Сутки не вылезала из воды – так понравилось в море. Возможно, не утонула бы: дерево тонет, когда намокнет.

Что пресса делала? Такая сенсация: параличный спас параличную.

О старушке я не зря стал рассказывать. Пригласила она нашу группу к себе в тайгу. Дед – охотник.

– На медведя пойдем, – говорит, – надоело зайцев за уши ловить. Старуха сала лечебного натопит.

Спасибо деду. Больше половины детей вылечилось полностью. Медведь сам охотился за нами. И когда взревел и встал на задние лапы, мы побежали. Так бы на соревнованиях. Оказывается, бегать с прямыми ногами легче.

Дед поборол медведя, и мы увезли с собой много сала.

Умному в наше время плохо. Сосед у меня, бывший научный сотрудник, торгует спичками и самодельными сигаретами. Выращивает табак на даче. Дешево и сердито, все бомжи вьются возле него.

Раскололся перед ним, говорю: не инвалид я, жизнь заставила сделаться таким. Отвечает, что у меня нет движения вперед – если ноги только ломать. Вот он внедряет новую технологию: будет сворачивать листы табака в сигары: сойдут за кубинские. Бумаги не надо, и прибыль возрастет. Кажется, та же махорка, а форма другая.

Понял я, почему отпрыски с неограниченными возможностями постоянно меняют марки машин: а чем они могут выделиться?

Да и наши ребята изменились. Даша Петрова после охоты на медведя выпрямилась и на проспекте олигарха ищет, хотя какой олигарх ходит там пешком. Женька Маслов приобрел новые возможности: ноги у него стали в коленях выгибаться, в цирке стажируется. У Тани Петуховой от крика прорезался оперный голос, и она поступила в консерваторию.

Надо и мне другую болезнь подыскать. Если прыгнуть с высоты, ноги ухватом согнутся, и снова ротор. Пройти улицу на красный свет – можно в последний раз. И ночью не погуляешь по городу – сами знаете, что получится. Лучше остаться фиктивным калекой. Да, тяжело передвигаться, но взялся за гуж, не говори, что не дюж.

Правда-матка

Начинаем концерт, посвященный дню правды. Открывает его романсом «Не ври, не ври мне постоянно!» Иосиф Кобзон.

Впервые за пятьдесят лет он выходит на сцену без парика. Голос звучит ослабленной струной, но узнать народного артиста можно. Лишь бы не упал. Давайте, похлопаем ему: он только что из депутатского кресла.

В день правды надо говорить только правду, и никто, кроме меня, не согласился вести концерт.

Друзья! На сцене – известный юморист Рыльский-Рылов. Кто автор текстов его выступлений, не знаю, но тошнит от них, как от протухшей котлеты. Герою юморесок постоянно пишут на лбу: осел, идиот, а ситуации, в какие он попадает, не меняются – в аптеке, в автобусе, в больнице.… Один так привык к герою, что написал на собственном челе: юморист.

А вот и наша птичка-невеличка, из воробьев воробей. Чирикает все время: ну, возьмите меня! И нашелся один – взял. Но разлетелись они в разные чащи – крыльями не сошлись. Она летает дальше, выше и даже поет, если надо.

Воробья можно научить петь соловьем, но не каждого.