Извивы судьбы. Современный любовный роман

– В шутку же… Ну, захотелось поёрничать. Я же понимала у театра, что, смущаясь, волнуешься, отсюда и нечеткость мыслей…. Хотелось, чтобы еще больше засмущался.

– Получаешь удовольствие? Нравится других ставить в неловкое положение?

Вера кивнула.

– Нравится, когда такой блестящий мужчина, как ты, передо мной смущается, краснеет, заикается и беспрестанно опускает вниз свои голубенькие большие глазки.

Комплименты девушки Алексей решил разбавить (уж больно, как он считает, густо) самокритикой.

– Углан…

– Не скажи.

– Деревенщина…

– Глупости.

– Неотесанный…

– Неправда.

Алексею приятно на этот раз было слышать возражения на каждое слово. И он пускает самый весомый аргумент.

– Вот, Никита – другое дело.

– Пустомеля – твой Никита, – в сердцах вырвалось из Веры.

– А девчонки, завидев, млеют.

Вера снова и столь же решительно возразила:

– Не все!

– И тебе… он… не нравится? – спросил он, внимательно глядя девушке в глаза. Увидев, что та отрицательно мотает головой, сказал. – Только не ври, пожалуйста! Стройный, высокий, красивый, воспитанный (на лице прямо написано) в интеллигентной семье не может не нравиться девчонкам.

– Да, пригож… И что с того? Пустышка и ничего более. Лоск-то внешний. Уж он-то не страдает от скромности, потому что скудоумен.

Тут Алексей встал на сторону приятеля.

– Ты – не права. Парень – не дурак. А туповатым и недалеким всего лишь хочет казаться. Так, говорит, проще завоевывать девчонок, которые, по его мнению, шарахаются от умников.

– В любом случае, ты лучше его.

– И чем же?

– Тоньше, глубже, разностороннее.

Алексей галантно раскланялся.

– Благодарю… за предпочтение.

Они стояли на перекрестке, перед светофором, когда Алексей увидел слева, на той стороне улицы лотошницу, собиравшуюся, видимо, домой.

– Постой, пожалуйста, здесь, – сказал он девушке. – Я – мигом.

Он побежал через дорогу.

– Сколько? – запыхавшись, спросил он.

Лотошница не поняла и поэтому ответила вопросом на вопрос:

– Сколько стоят цветы?.. Вам – три, пять, семь?

– Все!

– Но тут много.

– Четвертной за все – хватит?

Уставшая за день женщина быстро закивала.

– Да-да… Более, чем.

Алексей положил перед лотошницей купюру, сам взял из ведра, наполненного водой, полураспустившиеся тюльпаны и побежал к Вере.

– Прими! – он протянул девушке охапку.

Вера взяла и прижала к груди.

– Спасибо… Господи, как их много!.. Ты миллионер, да?.. Как ты узнал, что ярко-красные тюльпаны – моя слабость?

– Ну… – Алексей замялся. Он не знал, как, не теряя лица, объяснить. Конечно, это была случайность, но признаваться ему в этом не хотелось. – Сердце подсказало, – счастливо сказал он и смущенно отвернулся. Ему трудно было смотреть на Веру. Потому что ее глаза в эту минуту были какие-то другие, теплее обычного.

После паузы Вера сказала:

– Люблю в мужчинах порывы.

Алексей ревниво подумал: «И сколько же их у тебя было?»

Они шли дальше и весело болтали, не замечая, что прохожих сильно поубавилось, что поток машин изрядно поредел.

Вот и мост через Москва-реку, упирающийся в Кутузовский проспект. Вот и временное обиталище Алексея – гостиница «Украина», на ступенях парадного входа которой в этот поздний час толчется народ.

– Фарцовщики! – пренебрежительно бросила Вера и отвернулась. – Кстати, ты можешь идти отдыхать. Тут уж я одна как-нибудь доберусь. Всего один квартал.

– Гонишь? – спросил Алексей.

– Нет, что ты!