Извивы судьбы. Современный любовный роман

Они пошли. Они шли и разговаривали без умолку. О чем? Да обо всем, что молодым приходило в голову. Алексея подмывало порасспросить Веру, например, о семье, однако, стесняясь, не желая показаться слишком любопытным, что, по его понятиям, недостойно мужчины, старался вопросов не задавать. Сама же Вера аккуратно тему семьи оставляла в стороне и не касалась. И если бы не крохотные швейцарские часики, которые у нее сейчас на руке, не знал бы он, что у нее есть отец. Что-то, пожалуй, скрывает. Впрочем, это Алексею могло всего лишь показаться.

Зато Вера дала волю своему любопытству. Она – женщина и этим всё сказано. Прошли-то всего несколько кварталов, а она уже знала об Алексее все (он отвечал с радостью и подробно): то, что в Афганистане, выполняя интернациональный воинский долг, погиб его отец; то, что потом, когда учился в суворовском, внезапно занемогла и вскоре умерла его мать, единственный родной человек, и он остался в этом мире один-одинёшенек; о том, что были подружки, но его отношения далеко никогда не заходили, потому что он сам не позволял; то, что он любит читать и перечитывать литературную классику, а вот в серьезной музыке плохо разбирается, Моцарта от Гайдна вряд ли отличит; то, что кое-каким спортом баловался, но любительски, не ради рекордов и медалей, а всего-то во имя общего физического развития.

– А что сейчас читаешь? – спросила Вера. Она-то с первой встречи с ним на «ты», он же, после театра только перешел на «ты» и получилось у него, Вера обратила внимание, все очень естественно, непроизвольно, так, что, пожалуй, он и сам не заметил.

– Толстого.

– А что именно?

– «Анну Каренину». А на очереди – «В августе сорок четвертого»… Богомолова… В Свердловске много разговоров об этом писателе. Читала?

– Нет. И, к стыду своему, даже не слышала.

– А я… Облазил все магазины в своем городе, но не нашел. Подогрели интерес критики…

– Ругают?

– Еще как! На части рвут… Позавчера забежал в книжный на Калининском проспекте, спросил продавщицу и она тут же выложила мне. Обрадовался такому дефициту. Купил.

– Надо будет почитать…

– А, хочешь, я тебе подарю книгу?

– Нет-нет, спасибо. Сама куплю.

Алексей вздохнул.

– Жаль… Я бы с радостью…

– Сам сказал, что дефицит…

– Ну и что? Для тебя – готов расстаться.

– Боже мой, зачем такие жертвы?

– Издеваешься?

– Ничуть. Я – серьезно. Я знаю, каково расставаться с тем, что так долго искал и, наконец, нашел-таки.

– Ну, если только так…

– Вопрос на засыпку, Алексей. Хочу проверить, внимательно ли читаешь и какова у тебя память?

– Спрашивай, Верочка.

– С чего начинается роман «Анна Каренина»?

– Сюжет первой главы? Ну, это каждый школьник знает.

– Нет-нет, я о другом: процитируй самое первое предложение? Сможешь?

– Пожалуйста.

– Ну-ка…

– Лев Николаевич, – Алексей начал отвечать, как на уроке, перед строгим преподавателем, – написал: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».

Вера рассмеялась.

– За знание текста произведения – пятёрка. А сейчас проверю грамматику. Ответь мне: есть ли в процитированном тобой предложении какие-либо знаки препинания?

Алексей, задумавшись на пару секунд, вспоминая, ответил:

– Есть. Запятая перед словом «каждая».

– Так. Понятно. Теперь скажи: как пишется слово «по-своему»?

Вера с парнем, конечно, играет, но он-то к переэкзаменовке относится очень серьезно: вон, на высоком лбу даже испарина выступила. Боится опозориться.

– В слове есть тире между «по» и «своему».

– Не совсем так, конечно, ну, да, ладно: будем считать, что ответ правильный.

– Нет уж, Верочка! Без снисхождений, пожалуйста!

– Если настаиваешь… В слове – не тире, а дефис.

– Какая разница! Пишутся-то одинаково!

– Ошибаешься, Алексей: у тире с обеих сторон всегда должен быть пробел, дефис же с частями слова пишется без пробелов.

– Понял. Запомню… А я не придавал значения.

– Итак, экзамен закончен. Итоговая оценка, за знание литературного произведения и за грамотность – отлично. А ты, Алексей, молодчина: внимательно читаешь.

– Да, память у меня цепкая, – похвастался Алексей и добавил. – Но, на всякий случай, некоторые вещи еще и записываю в тетрадку: когда записываю, то крепче и дольше держится в голове да и можно, если что, освежить память.

Вера начинает смотреть на парня другими глазами. Она покачала головой.

– А ты – умница…

Алексей от похвалы смутился, покраснел и отвел глаза.

– Преувеличиваешь, Верочка.

– А скромность – украшает.

Алексей глубоко вздохнул.