Извивы судьбы. Современный любовный роман

…Он ушел. Я же проспала… Вздрогнув, проснулась. Взглянула на часы, лежавшие на тумбочке у изголовья: 18. 00. Вскочила и дверную защелку вернула в исходное положение, подумав, что Алёшенька мой мог уже попытаться войти. Не зря же так быстро проснулась. Через минуту он ввалился, нагруженный пакетами. Положив их на стол, стал осторожно разворачивать огромный сверток. Я с любопытством наблюдала. И, конечно, увидела – это были мои любимые ярко-красные тюльпаны. На глаз не могла определить, сколько их, но очевидный факт, что очень много. Я сидела на кровати. Он подошел, встал передо мной на колени. Протянув в мою сторону, смущаясь и краснея, тихо, без всякого пафоса сказал: «Богиня моя! Прими от меня…» Я прижала букет к груди, и он меня полностью скрыл. Мне бы радоваться, но у меня полились отчего-то слезы. Алёшенька растерялся: «Тебе цветы не понравились, да? Скажи и я сбегаю и куплю другие». Продолжая всхлипывать, сказала: «Что ты!.. Спасибо тебе…» «А почему слезы?» Я тихо-тихо прошептала: «Наверное, Алёшенька, от счастья».

Встала. «Пойду в ванную. Мне надо себя привести в порядок, а ты, – я протянула ему букет, – поищи какую-нибудь ёмкость, надо поставить в воду». «Сбегаю к дежурной по этажу, – сказал он, – попрошу дать на время какую-нибудь вазу». «Алёшенька, таких ваз я не встречала». «Да? Ну… тогда что-нибудь другое». Он ушел, а я отправилась в ванную. Пробыла не меньше часа. Выйдя оттуда, изумилась: Алёшенька не терял времени даром. Он, придвинув к кровати стол (сидеть на чем-то надо, потому что в одноместном номере всего один стул), сервировал как мог: по центру стояло, очевидно, ведро, которое, чтобы выглядело получше, обернул в фольгу (и где ее достал?), а в ведре букет. На столе красовались закуски, фрукты и бутылка коньяка. Алёшенька продолжал суетиться, то и дело переставляя с места на место стаканы, тарелки с закусками, перекладывал вилки с ложками.

Присев за стол, спросила: «По какому случаю все это?» «Просто так, моя богиня… – ответил он, – без всякого повода…» Я возразила: «Причина все равно должна быть». Он смущенно отвел глаза. «Надо когда-то хорошо отметить наш отпуск… Как говорят французы, tet-a-tet. Разве не причина для устройства праздника?» «Почти убедил, – рассмеялась я и озорно добавила. – Тогда – наливай!»

Алёшенька, распечатав бутылку, налил в граненые стаканы, а другой тары, увы, под рукой не оказалось. Взяв стакан, спросила: «За что пьем?» «За богиню, которая рядом! За Веру – во всех смыслах!» Чокнувшись, выпили. Закусили. Потом был второй тост и снова выпили. Коньяк хороший, французский.

Сидели и болтали о пустяках. Алёшенька сидел счастливый, я – тоже. Мне захотелось напиться, поэтому попросила налить по третьему разу. Желание мое было исполнено тут же. Наступило расслабление организма. Воля моя куда-то исчезла. Наверное, захмелела, поэтому первой полезла целоваться, чего никогда не было. Целовались долго, по-настоящему, целовались, не произнося ни слова. Напряглось мое тело и по нему побежала дрожь. Алёшенька, на секунду отстранившись, заботливо спросил: «Тебе холодно?» Я воскликнула:

«Нет, Алёшенька, нет! Это – другое».

И мои разгоряченные губы потянулись к его губам. Я потеряла счет времени. Я забыла обо всем на свете, даже о своих родителях. Я растворилась в нем, в Алёшеньке моем.

…Вот и все. Была девушка, стала полноценной женщиной. Вчерашнее все, как в тумане. Мало что помню. Ну разве что момент, когда он… Ну, я, сгорая в пламени желания, успела прошептать ему в ухо:

«Поосторожнее, любимый… У меня впервые… Ты первый мой мужчина, который…»

Ну, и секундная боль, а дальше я выла от нестерпимого насладительного счастья. Я не хотела отпускать Алёшеньку, я все хотела и хотела его. Какой он молодец! И какая выносливость!.. Сегодня вечером, сидя на берегу и обнявшись, я решилась спросить парня, тревожно заглядывая ему в глаза: «Милый, вчера… тебе было хорошо… со мной?» Он счастливо рассмеялся: «Так замечательно, моя богиня, у меня не было никогда и… ни с кем прежде. Мне хорошо сегодня… Хорошо будет и завтра, и все последующие годы – в этом уверен. Я, словно, в раю, а рядом со мной необыкновенная богиня, которую не отдам никому. Никому, понятно!»

Еще раз внимательно взглянув в его глаза, поняла, что он говорит правду. Сегодня, протрезвев и осознав до конца, что у нас произошло, я встревожилась. Отчего? Читала в литературе, что первый сексуальный контакт между мужчиной и женщиной принципиально важен для них, любящих и любимых: если случится половая совместимость между партнерами, то, если верить специалистам, их чувствам ничто не грозит, и жить будут в гармонии. Вот почему я и спросила… Мне почудилось (была же вне себя и про то, что в тот момент чувствовал он, Алёшенька, вылетело из моей пустой головы), неладное…

23 августа, понедельник. Что ж, это неизбежность… Получила первый сексуальный опыт и, кажется, все прошло отлично. Даже в постели между нами абсолютная совместимость. Второй день порхаю. Легко порхаю, как бабочка-однодневка. Счастливая такая… Восторженность не проходит. Мне хочется сделать что-то хорошее всему человечеству – вот какая я щедрая.

Сегодня, пообедав и выходя из ресторана, снова увидела рояль. Подбежала, раскрыла и… Не меньше часа играла с удивительным вдохновением Моцарта. Люди стояли и молча слушали. Я играла для всех, но в первую очередь для того, который, положив руки мне на плечи, стоял за спиной, – для любимого Алёшеньки, для того, кто делает меня такой счастливой.

24 августа, вторник. Неужели любовь к мужчине может быть сильнее, чем даже любовь к родителям?

25 августа, вторник. Все, конечно, хорошо, но… Скоро настанет день, когда должна буду рассказать (сначала маме, а потом любимому папульке) о том, что меня дорогой мой человек сделал счастливой женщиной. Как встретят новость?.. Мама, заранее знаю, станет лить слезы, оплакивать потерянную мною невинность. Отец же… Что гадать, если момент истины вот-вот и наступит.

26 августа, среда. Не сожалеет ли Алёшенька о случившемся? Вопрос встает передо мной. Потому что нет повтора. Он не проявляет инициативы, а я… Не могу же первой… Хотя и безумно хочется… Может, я люблю, а он лишь позволяет себя любить? Не исключено. Вот и память услужливо подбрасывает слова Бальзака: «Того, кто больше любит, порабощают, и, что еще хуже, рано или поздно бросают». Ужас! Отметаю: кто-кто, но не мой Алёшенька… Он на такое не способен.

27 августа, четверг. Собираю чемоданы. Завтра – на самолет. Улетаем. Всему приходит конец. Жаль расставаться с таким ласковым морем.

Сходила к горничной. В тайне от Алёшеньки. Сказала, что нечаянно испортила постельное белье, поэтому должна возместить ущерб. Горничная промолчала. Выписала квитанцию и я спустилась вниз, где заплатила. Потом получила свежее белье. Вечером мы во второй раз занимались любовью и тут (так мне показалось) страсти бушевали сильнее прежнего. Кстати. Простынку, слишком явное свидетельство утраты невинности, не выбросила, а аккуратно свернула и уложила на дно чемодана… Для отчета…

28 августа, пятница. Прощай, Черное море, и здравствуй, Москва!

Глава 6

Помолвка

В течение всего полета Вера грустно смотрела в иллюминатор и, о чем-то своем думая, молчала.

Алексей не лез с расспросами, в какой-то мере догадываясь о ее душевном состоянии. Ему ведь также было не по себе: вот-вот и они расстанутся; предстоит разлука не на час и не на месяц, а, как минимум, на год.

– Товарищи пассажиры! – послышался голос из динамиков. – Пристегните, пожалуйста, ремни. Наш самолет сейчас совершит посадку в городе-герое Москва.

Легкий толчок и самолет мягко покатился по бетонной полосе.

Вера шумно вздохнула. Алексей спросил:

– Моей богине тревожно было?

Девушка кивнула.

– На земле все же спокойнее, чем в воздухе.

Трап подали не сразу, поэтому минут пять пришлось ждать, сидя в креслах.

Наконец, они ступили на московскую землю, точнее, на твердь аэродромного покрытия. И тотчас же послышался мощный бас:

– С благополучным приземлением, доченька!

Вера вздрогнула, поглядела в ту сторону, откуда услышала знакомый до боли и такой родной для нее голос. Кинулась и обняла отца.

«Боже мой, – замелькало в голове Алексея. – Подумать даже не мог… Что отец Верочки и… Однажды, да, о чем-то таком обмолвилась: отец, дескать, тоже служит… Однако… Попробовал тогда расспросить, а она? Замяла разговор».

– Неужели соскучилась? – иронично спросил Василий Николаевич Горовой, легонько поглаживая по спине дочь.

– А как же! – Вера, отстранившись, спросила. – Почему ты здесь?

– Решил встретить мою ласточку. Не ехать же на автобусе.

Вера, отпустив отца, опомнилась, что все еще не представила героя своего курортного романа.

– Папуль, познакомься, – мой Алексей.

Василий Николаевич первым шагнул в сторону совершенно сбитого с толку парня и протянул руку:

– Здравия желаю, гвардии старший лейтенант, шутливо произнес Горовой.

Обменявшись крепким рукопожатием, Василий Николаевич обернулся к смущенно стоявшей в сторонке дочери.

– Уже твой, доченька? С какого времени?

Дочь опустила глаза.

– Это… оговорка, папуль…

– Однако, как понимаю, оговорка по Фрейду?

– Н-н-наверное, – промямлила дочь.

– Разберемся… позднее… Теперь же, – он протянул широкую ладонь в сторону стоявшего метрах в десяти от трапа сверкающего черным лаком автомобиля, – прошу в машину.

Открыл перед молодежью вторую дверцу.

– Но…